Чертова миссия

Мария Некрасова

Чертова миссия

Глава I

Жорка-предатель!

Все родители одинаковы. Они постоянно дают советы, что тебе делать и как себя вести. Они вешают на холодильник записки с ценными указаниями: «Вымой посуду, сделай уроки»; звонят с работы, чтобы дать дополнительные инструкции, а заодно проверить, дома ли ты (а если не дома, то изволь потом доложить: где был, с кем, чем вы занимались). И все это потому, что они, видите ли, за тебя беспокоятся: «Ну и что, что тебе двенадцать, мне уже тридцать шесть, а отец все равно встречает меня с работы»…

Но ни один родитель никогда не скажет: «Идешь гулять – бери бейсбольную биту (танк, пулемет или хоть Жорку-пса, фокс не фокс, а штаны порвать может)», – нет! Ничего подобного от них не услышишь! Они говорят: «Мой руки», «Чисти зубы», «Хорошо учись», «Не связывайся со шпаной» – и при этом считают, что уберегли тебя от всех на свете опасностей.

Я не жалуюсь, я привык. К тому же предатель Жорж смотался куда-то в кусты, танка у меня нет, а бейсбольная бита не помогла бы. Шлем куда лучше, но у меня и его нет, и вообще, дурная это манера – ходить по улицам в шлеме.

Чуть белели в темноте заснеженные сосны, в сугробе раскорячился обледеневший скелет-скамейка. Фонарь был предусмотрительно разбит. Мы с другом Витьком, когда были мелкие, боялись ходить в этот уголок парка. Здесь, за шеренгами сосен, стоит старый-престарый особняк. Не особняк, а развалюха, не знаю, как он до сих пор не рассыпался. У него перекошенное крыльцо, обшарпанные стены и окна аркой. За одним из окон круглые сутки сидит старуха и смотрит, смотрит. Наверное, кого-то ждет или ей просто скучно, а телевизора нет. Она никогда не зажигает в комнате свет (только свечи), и вообще, говорят, странная. Мы с Витьком долгое время считали, что она ведьма, и старались подальше обходить особняк. Потом, конечно, выросли и перестали верить в ведьм, но этот уголок парка по-прежнему не любим.

Вечно Жорка затаскивает меня в самые темные и угрюмые места! Затаскивает и смывается в кусты, а я тут стой…

– Так ты не ответил!

– Что? – Шестеро охламонов, класса, наверное, из десятого (если они вообще учатся в школе), встав полукругом, прижали меня к ледяной скамейке. Я еще не понял: хотят ли они подраться или так, стреляют денег на пиво, и от этого было слегка неловко. Самый низкорослый, широкий, как топчан, снял со своей руки часы и сунул в карман.

– Повторяю вопрос для тупых: как ты относишься к чертям? – Во ненормальный!

– Ну-у… С уважением. – Почему я так сказал? Испугался, что ли? С другой стороны, почему он спросил? Псих или так, придуривается?

Развязка была неожиданной.

– Тогда купи чертенка! – Парень в кожаной куртке с заклепками (как не мерзнет?!) достал из кармана деревянную фигурку и сунул мне под нос.

Фигурка больно мазнула по зубам. Так вот ты какой, агрессивный маркетинг! А эти шестеро с фантазией: нет бы просто морду набить, деньги отобрать, они мне чертенка деревянного впаривают, гуманисты, блин! Пятясь, я встал ногами на скамейку, теперь самый высокий охламон был мне по грудь.

– Зачем он мне? Я уже сто лет в игрушки не играю.

– Мы, что ли, играем? – оскорбился кожаный.

Низкорослый с часами в кармане его поддержал:

– Мы, парень, тоже давно не играем. Купи сувенир, не тушуйся. Пятьдесят рублей всего.

Охламоны выжидательно смотрели на меня. А может, и не смотрели, а может, и не на меня: темно, ни черта не видно. Самым разумным, конечно, было бы купить эту несчастную фигурку и уйти. Только ведь фиг отпустят!

Я живо представил, как лезу в карман, достаю кучу мелочи и начинаю отсчитывать требуемый полтинник. Темно, кто-нибудь из охламонов обязательно подсветит мне зажигалкой. Подсветит, увидит: моей наличной мелочи хватит на полтора таких чертика, начнет набивать цену. Я, конечно, не соглашусь: договорились уже о цене, нечего больше торговаться! В результате мне набьют морду и отберут все, что есть. Или другой вариант: я лезу в карман, начинаю набирать полтинник, мне подсвечивают зажигалкой, кричат: «Что ты нам мелочь суешь?» Тоже повод для драки…

– Ну, не тормози! – кожаный раздраженно насел на меня. – Смотри, какой чертик! – И подсветил зажигалкой, чтобы я мог разглядеть. Чертик как чертик, с кокетливо закрученным хвостом и голливудской улыбкой. Следующим шагом я должен был либо отказываться, создавая повод для драки, либо лезть в карман и опять-таки… В общем, хочешь не хочешь, а получить по морде и лишиться всех денег сегодня придется. Если, конечно, не попробовать убежать…

Я как стоял на лавочке, так и сиганул рыбкой в толпу охламонов. Кого-то задел ботинком по башке, кого-то – по уху локтем, но приземлился удачно, в сугроб. Одним прыжком вскочил на ноги, крикнул кустам: «Ко мне!»… Получил по затылку и свалился обратно. Сразу двое уселись на меня верхом, третий, пнув для порядка по ребрам, принялся обшаривать мои карманы. Так и знал! Что ж, по крайней мере, я пытался убежать.

– Что за дети пошли! – ворчал третий, выгребая у меня мелочь. – К нему как к человеку, а он… – Возразить я не мог: меня прочно воткнули носом в снег, лежал молча, только отфыркивался. Далеко послышался лай: Жорка вылез наконец из кустов. Бегает небось, ищет меня, а я тут валяюсь.

– Хорош! – Низкорослый пнул меня еще раз, и сразу стало темно и тихо. В щеку ткнулось что-то твердое, я поднял голову. Жорка-предатель нагулялся и теперь настойчиво звал домой, тыкая в меня деревянным чертиком.

– Брось! – Я поднялся на ноги. Жорж весело заскакал вокруг, не выпуская фигурку изо рта.

– Брось, я сказал! – Фокс отскочил от меня и побежал вперед, мол, отбери. Щас! Я отряхнулся и побрел за ним. Паршиво, конечно, а что поделаешь?! Шесть охламонов – это вам не один и не два. И не чокнутый Жорж, который носится вокруг тебя с чертенком в зубах, ни черта не понимая сам.

Глава II

Благое дело

Фонарь под окнами разбили, и в комнате сударыни Ефросиньи было совсем темно. Письмо в жэк с просьбой призвать хулиганов к порядку она уже написала, только вот отправить никак не могла – некогда! С утра ныла спина, и сударыня Ефросинья до обеда пролежала в постели, игнорируя все свои дела. Потом полегчало, и она смогла пролистать несколько страниц «Славянской мифологии» и «Техник заговоров». Она любила полезные книги, да и как их не любить потомственной колдунье! «Техники заговоров», например, достались сударыне Ефросинье от бабушки («Мифология» была утеряна во время войны, пришлось долго искать-бегать по букинистическим магазинам). Как такие книги не любить! Как не любить свое фамильное дело! Еще Ефросиньина бабка говорила: «Делай людям добро, пока можешь». Дар ведь на улице не валяется! Это сейчас, куда ни плюнь, попадешь в липовую колдунью. А было время…

Жаль, что разбили фонарь! Не сможет сударыня Ефросинья прочесть главу из книги, не сможет кому-то помочь. А клиент нынче капризный: повременишь с выполнением заказа, он ждать не станет, уйдет к липовой колдунье. Жаль человека. Он не виноват, что не может отличить настоящее от мнимого, подлинную колдунью от самозванки. А фонарь разбит! И до письма вот руки не дошли, детей, что ли, попросить отправить?

Дети в соседней комнате расточительно жгли электричество. На весь дом орал телевизор, и верхний свет был включен. Сколько уж сударыня Ефросинья с ними ругалась – все безтолку. Несознательные люди, неэкономные, как жить-то будут?! Один внучков компьютер сколько электричества жрет! Этак и по миру пойдем через год-другой!

Сударыня Ефросинья встала, скрипнув пружинками старой кровати, достала из серванта две свечи. Очень уж хочется почитать! Сын купил ей вчера новые очки, да еще лупу в придачу – читай не хочу, все буквы видны, как двадцать лет назад. Вот только свечки зажжем…