Страница 165 из 166
Игнат слишком хорошо знал, что на Земле так просто не бывает. Никогда. Каждый успех в лечении приходится выгрызать зубами. Думать о добыче хороших лекарств — импортные тоже могут оказаться бессильными; не испытанными в должном объеме; напротив, испытанными и отвергнутыми из-за побочных эффектов. Думать о поиске хорошего врача — отец Игната спину потерял из-за ошибки в диагнозе. Не так определили, и не то лечили, вот и нагибается до сих пор с осторожностью, а тяжелых предметов вовсе поднять не может… А хочется лечить именно легко и просто, по взмаху волшебной палочки. И не годами собственной жизни платить за это.
Наместник оглядел долину. Храм стоял недалеко от въезда. Черный стилобат, как упавший кирпич; широкие пологие лестницы с востока и юга. По центру платформы тридцать две светлосоломенные колонны; на колоннах золотой купол — половинка летнего солнца. Под куполом — ничего. Ветер да свет, да посеченный магическими формулами пол. Ниже хмурилась крепость. Посреди широкого двора поднималась круглая башня из остатков черного гранита, в грубой короне зубцов и навесных бойниц, с плоской — под посадку грифона — крышей. Крепостной двор обнесен валом с деревянной стеной по гребню. От крепости до храма — засыпанный щебнем проселок. За храмом долина полого поднималась к западному хребту. Ближние четыре улицы застроили низкими домиками для выздоравливающих: очаг с парой комнат. Затем шли дворы местных жителей. Выделялись широкие и низкие, полуземляные дома-подковы — медведи Распадка, основавшие свой клан. Размеченная круглая площадка — будущая Башня Пути. Высоченные обширные навесы вокруг обязательного фонтана — стоянка грифонов. И по краям долины, ближе к скальным лбам, обрывам и осыпям — вездесущие бесчисленные ежи терпеливо, тщательно копали лунки, таскали удобрения в игрушечных тележках, укладывали почву, окапывали саженцы… поливали, подрезали, прививали; кипятили садовый вар в десятках маленьких домиков, часто — прямо в подходящей скальной выемке. Через сотни лет вокруг долины встанут громадные деревья — и обычные дикие великаны, и многочисленные породы, выведенные Лесом. Деревья-рудоискатели запустят корни в подгорный ледяной мрак, выискивая и поглощая растворенное в породе железо, олово, свинец, медь или даже серебро с золотом — для дерева никакая крупинка не маленькая, никакое столетие не длинно. Собирай себе плоды и листья, да вытапливай или выжигай из них нужное сырье…
Спарк перевел взгляд. На уступе тянулась к небу одна из восьми сторожевых вышек; а гораздо ниже медведи складывали Ратушу. И библиотеку, которой Алиенор решила заняться всерьез. Особенно после того, как услышала про печатный станок, давным-давно имеющийся в каждой Школе дикого Леса. Сидеть за вышиванием княжне попросту наскучило; а о детях еще некоторое время можно было не волноваться. Так что каждый почтовый грифон с юга приносил, в числе прочих заказов, обязательно новые книги.
Игнат смотрел на город, о котором никогда не мечтал, и планов которого никогда не чертил — совсем не то, что с Городом-на-Мосту через Ледянку. Тем не менее, Распадок вырос и теперь уже вряд ли умрет: пушнины вокруг довольно; поля распахивать еще есть где, да и ежи скоро разведут сады монастырским на зависть. Главное — есть храм, который постоянно и неизменно возвращает здоровье всякому. Если что, так с одной въездной пошлины жить можно.
Оставалась главная попытка и главный риск — соединить Распадок с Землей. Ради устройства перехода из Магистерии прибыли многие маги, среди них и Великий Скорастадир лично. Вот и сейчас Игнат видел огненную мантию и непослушную бороду Рыжего выше по склону. Огненный маг уверенно втыкал в дерн вешки с треугольными флажками, а его ученики и подручные вкапывали там и сям треножники с мерцающими сферами, складывали поленницы дров, выстраивали по списку вереницы бутылочек с зельями… Спарк вздрогнул: Скорастадир уже ничего не искал. Он устраивал переход.
Все готово. Встречайте!
Игнат так и проходил до вечера, то и дело проговаривая про себя: готово. Все готово. Завтра утром — встречайте!
Неудивительно, что приснились ему в ту ночь сразу все. Андрей Кузовок с ноутбуком под мышкой. Петр Кащенко с Катей. Сергей на мотоцикле, со свежей газетой и «Делом застройщика», проштемпелеванным поверх многочисленных подписей. Мать с госпожой Висенной, молчаливо переглядывающиеся за тонконогим кухонным столом, покрытым клеенкой по серому пластику…
И отец в строгом костюме, который единственный решился или захотел говорить:
— Не представляю, как твой мир можно объединить с Землей. Пусть сказка остается сказкой, нечего ей со здешними… «риальными пацанами» путаться. Просто красивая утопия.
— Твой — тоже утопия, — буркнул Игнат, — Но не красивая, а всего лишь страшная. Чем твоя иллюзия лучше любой другой? И меня и тебя покупают на ощущение личной крутизны. Только меня через мечи-кольчуги, а тебя через липовую причастность к сильным мира твоего. Начитаешься, блин, Пелевина или там Суворова какого, и уже ведешь себя так, как будто с начальниками пил и со Сталиным лично Польшу делил. Начитаешься суровой мужской прозы, разоблачений там всяких, и уже воображаешь себя Джеймсом Бондом. Так я хоть знаю, что меня купили и на что я повелся. А ты все думаешь, что реально чего-нибудь можешь? — Игнат взмахнул рукой, — Не, мы тут не будем в политику ударяться или в сложности бизнеса. Включи для начала отопление в своей квартире тогда, когда ты хочешь. А не тогда, когда тебе его включат.
— Не, так в доме…
— Пап, ты сам что — в доме живешь? Я не про тех, у кого коттедж или как у Сергея: хоть бабушкина развалюшка, да зато с газовым котлом. У них мир другой. Я про тебя и твой мир. Начальник ПМК, здоровый мужик, не иждивенец, не бомж какой-нибудь… Седой, дети взрослые — а два раза в год, в собственной квартире… за которую ты, между прочим, деньги платишь… мерзнешь, колотишься, как цуцик. И ничего сделать не можешь. Так же бессилен, как твой сын-первоклассник.
— Как же ты упорно сопротивляешься! — опустил плечи Крылов-старший. Игнат осмотрел собрание — никто так и не высказался ни за, ни против — и ответил хмуро, без прежнего запала:
— А это и есть столкновение миров. Если я сейчас проиграю, все остальное — и завоевание, и вторжение, и спецназ в Раздоле… где ты начитался только? И «оружие возмездия „Сау-2“» — все будет просто последствиями. Последствиями того, что я сам, добровольно, признал себя побежденным, а твой мир — лучшим.
— Но это же просто красивая мечта! Напомнить, во что красивые мечты обычно превращаются?
— В злых тещ. Сам говорил. Ловлю на слове.
— …! — махнул рукой начальник СПМК, — Взрослый уже. Как знаешь.
Крылов-младший набрал полную грудь воздуха и выпустил его медленно. Потом тоже махнул рукой:
— Ну, теперь говори что угодно. Все равно сделаю!
4. Сопряжение
Если о чем и осталось теперь сказать, то единственно о вещах, случившихся дальше.
Ирина Мятликова уехала в Австрию, где вышла замуж за одного из владельцев «Приорбанка». Ее отец долго выпытывал из психолога, что же произошло с девчонкой за время отсутствия; а что понял, и чему поверил — никогда и никому потом не рассказывал.
Ратин, сын Ратри Длинного, въехал в развалины родового замка, на южное золото восстановил стены и башни, завел овчарни, сукновальную мельницу, а на новом флаге приказал изобразить золотого грифона. Рабства на своих землях он не признавал, и потому к нему скоро сбежалось достаточно народу, чтобы заселить земли, набрать дружину и даже выстроить бойкий городок со знаменитыми на всю округу мастерскими и ярмарками. Завистники неоднократно пытались всунуть ему палки в колеса; атаман рассвирепел, и вступил в затяжную войну с ними — заодно и с кредиторами дедов-прадедов; заодно принялся взыскивать старые долги. Окрестные барышни по нему высохли, а девки попроще без особенных затей передрались. Через родичей жены Спарк пробовал подбросить Логвину Грозному мысль — пусть бы назначил наследником Ратина. Хотел ведь третьего. Князь ничего не ответил; а вскоре объявил наследником княжества, по младшей дочери — Сноура Нишарга. Со старшей дочкой князь помирился, исполнил все нужные обряды, и Алиенор получила свой праздник. Невеста была всего-навсего на первом месяце, так что свадебное платье сильно расшивать не пришлось. Гостей сошлось ровно четыре полка, княжеский казначей нарочно считал. За накрытыми столами наместник Распадка встретился с будущим Великим Князем, и подтвердил, что не будет требовать княжеского венца в наследство. Тестю Спарк предложил приехать подлечиться, а тот взъярился, что-де колдунам всю жизнь не доверял, и теперь под старость от своего не отступит, и в положенный срок умер.