Страница 152 из 166
— Вертолеты? А сколько нужно запчастей, чтобы год поддерживать вертолет в исправном и боеготовом состоянии? Смотри, американцы дали Южному Вьетнаму в свое время и вертолеты и танки и советников, и авиационную поддержку и что угодно; а Северный Вьетнам все равно взял Сайгон. Современная технологическая война — это просто наконечник, брандспойт, главное — сама кишка, по которой хлещут ресурсы. Восемьсот тонн в день на дивизию, Эйзенхауэра почитай, «Крестовый поход в Европу»… как американцы ушли — из Европы или из того же Вьетнама — так труба и кончилась; остались южные вьетнамцы при брансдпойте с выключенной подачей воды! А Союз с Китаем Северному Вьетнаму потолще да попрямее кишку заправили — и Сайгон захлебнулся… — Игнат предостерегающе поднял руку:
— Погоди перебивать, я еще даже не начал… К тому же здесь полно магов — Великих Магов, которые могут… Ну, например, запросто подменить стихию. Вот как ты, Кузовок в своем программировании, заливаешь экран синим цветом? Говоришь компьютеру, что номер пять — это синий цвет. И заливаешь каждую клеточку экрана пятерками, так? А потом, если тебе надо залить красным, ты что, заливаешь весь экран номером десять? Да ни хрена! Ты же просто объявляешь: а теперь та самая цифра пять, которой уже залит весь экран — это номер красного цвета. Или зеленого. Или еще какого там надо. Называется замена палитры, и выполняется мгновенно. А представь, Великий Маг так вывернет воду на пламя… Человек на сколько процентов из воды состоит? А вода во фляжках на поясе? Водяные пары в воздухе? В почве? Ну вот и представь! А если Великий Маг — по-настоящему великий, а не то чмо, которое Голливуд под ним изображает — решит заняться действительно великими вещами, типа там времени? Или закона причинности? Если ты его всерьез прижмешь, так и ответ будет всерьез. С чего ты решил, отродье Голливуда, что чародей вообще на фронт пойдет? Что будет кидаться файерболами на дальности прямого выстрела, подставляясь под твоих снайперов? Он же не ты, у него мозги еще в D&Dкалькулятор не превратились! Да он в своей башне сидя, заклятье одно сплетет — и опс, ты уже глубокий старик, все! Или высвободит твою истинную сущность, и ты покроешься шерстью и радостно побежишь в лес, искать с кем спариться. Или, напротив, светлым облачком воспаришь в горние выси чистой духовности. А калашников твой упадет на зеленый мох или там на кафельный пол казарменного сортира. И плевать, что маг за такое жизнь отдаст. Вон у тебя Ле Гуин на полке, прочти «Слово освобождения», все давно придумано. А Жанну ДАрк помните? «Все, кто любит меня — за мной!» Помните? За Висенну так любой здесь умрет. А ее, вдобавок, англичанам не продашь и на костер не затащишь! По причине отсутствия англичан…
— А экономическое завоевание?! — загремел отец, — Инструменты, те же бензопилы; а водка! Водка, перед которой не устояла ни одна народность Крайнего, блин, Севера! А всякие там предметы роскоши, а связь? Неужели же ты скажешь, что голубиная почта удобней сотовика?
— Епрст, ну и чем ты будешь заправлять эту твою бензопилу, папа? Или к какой сети подключишь сотовик?! Это ж тебе не вожди полинезийцев, которые вообще никогда вещей не видели. Полностью бесполезное здесь не купишь и не продашь. Все твои достижения цивилизации имеют смысл только в рамках этой самой цивилизации, в том пространстве, где есть розетки, автодороги с заправками и мотелями, станции сотовой связи или спутники те же.
— Так, подожди, — вступил Кузовок. — Мне уже интересно… Ну, а идеи?
Игнат заржал совершенно непотребным образом:
— Идеи! Призрак бродит по Европе! Ищет выход в черной… Ну и какую позитивную глобальную идею может экспортировать Земля? Ну? Научного прогресса? Это идея позапрошлого, девятнадцатого века. Герберт, понимаешь, Уэллс. Воздушный шар на две тысячи персон… Двадцатый век убедительно доказал ее несостоятельность и ущербность без культурного роста. Три Мировых войны доказывали. Людей положили больше, чем в девятнадцатом веке на всей планете жило. Радио изобрели и даже телевидение. А счастья все равно ни хрена нет. Значит, надо и культуру. Какую? Чью? Тут, знаешь ли, привыкли к чужим культурам, никто не кинется заимствовать новое только потому что броское. Поколение «П-п-пр-рл!» — Игнат повторил неприличный звук и пояснил чуть спокойнее:
— Земных стереотипов здесь пока еще нет, а здешние стереотипы рекламисты да пиарщики ой как нескоро выучат. Я бы мог в пример Латынину привести, «Сто полей», и весь ее вейский цикл; но лучше я из реальной земной истории приведу пример. Как лопухнулись менеджеры парижского Диснейленда, пытаясь построить там бизнес на американских стереотипах. А ведь на одной планете живем, в одной мотельной библии телефоны шлюх ищем!
— Можно подумать, ты хоть раз искал, — огрызнулся Крылов-старший. Крылов-младший выпад проигнорировал:
— Экология? Да наши высоколобые только загадив полпланеты, спохватились о том, о чем здесь шестимесячные волчата знают: что все в одной пищевой цепи сидим, как в одной тарелке, локоть к локтю, и что нефиг, извини, срать туда, откуда воду пьешь. Вот я учился на инженера-строителя. У нас тут солнечные дома строят? Хрен! У нас все сидят на пуповине, сосут… Газ, воду, энергию… Идею экологичного дома, который не потребляет до хрена энергии, не разрушает мир дисбалансом — еще обсуждают только. Еще только в далекой буржуинии, за большие-большие уголовные единицы… Сам же мне ты, отец и рассказывал, как в нашем городе первый коттедж с тепловым насосом сожгли вместе со сторожем. А обычный, занюханный рынок на четырежды восемь прилавков, в четверти Солянка, в ГадГороде имеет под полом тысячу шестьсот кубов щебенки, куда все лето обычная ветряная мельница с полотняными крыльями закачивает нагретый солнцем воздух, забирает охлажденный; а зимой, напротив, закачивают холодный, берут подогретый и потом уже в печке доводят до нужного… И я даже не знал об этом, пока не стал наместником, пока начальнику уличной стражи не пожаловались, что с мельницы полотняные крылья сперли, а тот уже рассказал мне вечером за ужином — как смешной случай, курьез. Понимаешь, мне никто этим кондиционером даже не похвастался! Ну рынок, ну работает, ну система отопления — заодно с вентиляцией, кстати. Тридцать лет без единого ремонта, ну и нормально, о чем тут говоритьто? А крыши активные, которые под ветром волнами идут и сами с себя снег стряхивают?… А деревья, которые высасывают металлы прямо из руды, корнями, и которые безо всяких шахт дают плоды с косточками из химически чистого железа, меди, золота? Деревья-насосы, которые за три года делают из болота поле?
Игнат махнул обеими руками. Остановился. Андрей слушал. Отец нехорошо молчал. Крыловмладший нехотя согласился:
— Ладно, у Земли полно хороших идей, которые Висенна может взять. Я, правда, ничего с ходу не припоминаю, но я ж не показатель… Только Висенна возьмет действительно хорошее. И не так жадно, неразборчиво, как кидались на новое эскимосы и индейцы. Здесь-то общественные отношения лучше развиты…
Отец все еще молчал, но уже не хмурился. Кузовок нарочито нейтральным тоном осведомился:
— Религии?
— Религии… — повторил Спарк, — Религии, значит… Христиане между собой и то договориться не могут. С тех пор как блаженный Августин в диспуте с ирландской школой научно обосновал и своим авторитетом утвердил религиозную нетерпимость, шестой то ли пятый век… с симонии, крестовых походов, Схизмы, Авиньонских пап; с инквизиции, отчего теперь на западе как к красивой девчонке подойдешь — обязательно русская; своих-то пожгли. С вербного воскресенья в Новогрудке, когда крыжаки, в поисках князя Витовта вырубили город от мала до велика — в святой праздник, между прочим! А Витовт был крещен по католическому обряду, так что не надо мне тут про еретиков… И прочая, прочая, прочая… Вот с тех пор… Тут верят… иначе. Я еще ни одного фанатика не встречал. Шахидов, например, сразу и быстро волки вырежут. Волкам не впервой умирать за что-то светлое. А гуманизм тут отсутствует как понятие. Равно как антропоцентричность. Или грифоноцентричность. Все привыкли жить в мультирасовом и мультиязычном мире, открытом в неизвестное, и никого на расовой почве не напрягают. Нашкодил — зарубили, и пофиг из какой ты там Мекки или Медины, и как на это посмотрят США. И не было тут никогда богоизбранных народов, как нету у матери худших детей и лушчих — все дорогие и любимые. Иудаизму пламенный привет и до свидания. По той же причине индуизм со своими кастами пролетает…