Страница 142 из 166
Город Алакерт показался к пятому полудню после пограничной деревни. Сначала вдоль дороги справа и слева долго тянулись странные огороженные пространства: поля не поля, а что-то этакое, протяженное и низкое, где полностью заметенное снегом, а где торчащее из-под белого ковра странными блестящими углами и полосками. Караван двигался прежним порядком: девушки и двое телохранителей впереди, Тигренок поблизости от них. Сторожевая двойка Братства — немного поодаль. За ней вьючные лошади, подгоняемые замыкающими. Так что Спарку оставалось лишь вертеть головой и гадать о назначении странных низких сооружений: рядом не было никого, кто мог бы ответить на вопрос.
Поднялись на холм и въехали в просторную ограду заставы. С холма открылся вид на город: темный пояс стен; острые крыши домов, вставших на носки, тянущих шеи чердаков, чтобы хоть окошком в ладошку да выглянуть за стену; сливающиеся в облако печные дымы; зимние — костистые, безлистые — сады и перелески, вправо и влево по гладким скатам степных оврагов, насколько хватало взгляда.
Из домика на краю загона уже спешили шестеро дружинников в долгополых шубах поверх брони. Четверо с натянутыми самострелами остановились поодаль, двое — вежливо не касаясь мечей на поясах — подошли к передовым. Спарку издали не было видно, какие бумаги или знаки предъявила боярышня, но поклон стражников и широкий приглашающий жест он разглядел очень хорошо. Алиенор отвела иноходца с протоптанной колеи, выпуская свой караван на дорогу к городским воротам. Спарк обратился к телохранителю, как всегда, державшемуся от девушки справа:
— Что это по сторонам дороги, низкое и длинное? На подвязанные виноградники не похоже!
— Кирпичное поле, — без тени насмешки ответил тот. — Там кривыми зеркалами собирают солнце и так обжигают кирпичи, не покупая совсем ни дерева, ни угля. Здешней гильдии владение.
Игнат от неожиданности икнул и закашлялся. Ну, на Земле, положим, солнечные печи есть. В основном, у знатных чабанов на заоблачных пастбищах… А тут — огромное поле, коню почти час ходу, все уставленное зеркалами… откуда столько зеркал? Да из такого же карьера, откуда и глина! Из песка. Ртути на амальгаму немного нужно… или все-таки много? А металлические зеркала? Допустим, полированная сталь? Так ведь сталь еще дороже глины, зеркала бы разворовали мигом: этакие поля да без охраны!.. Впрочем, серебро дешевле ртути и гораздо проще достать. Дороже стали, но надо серебра куда как меньше, если на зеркало… А ведь крепкий и долгий мир в Княжестве, если поле с зеркалами стоит нетронутым; мало того — прибыль приносит! Спарк задумался, и не запомнил ни дороги, ни ворот, ни улиц за стеной.
От Алакерта знатная паломница больше не нуждалась в услугах Братства. По-хорошему, так уже от городских ворот Братство могло ехать в свою сторону. Но атаман помнил о письме с рекомендациями — о подорожной на будущее. Сама Алиенор полагала невежливым прощаться в седлах с людьми, которые охраняли ее всю дорогу; не говоря уж — спасли Тенфиорт.
Так что в Алакерте девушки направились прямиком в Ратушу, где Алиенор живо нашла знатных родичей, и те немедленно предоставили кровиночке целый дом: резной деревянный терем с роскошными жилыми покоями на кирпичном высоком цоколе, в котором помещались кони и слуги. Госпожа Алиенор, видимо, вспомнила рассказ десятника про богатый пояс и важного колдуна с юга. Пришла и лично осведомилась у Спарка, где его люди предпочитают разместиться, вверху или внизу. Наместник немного подумал и занял большую комнату рядом с конюшней. Главным достоинством каземата Спарк посчитал отдельный вход прямо с улицы. Ратин целиком и полностью одобрил выбор. На случай, если бы горожане распознали в Братстве лесных колдунов, то кони стояли недалеко; а оборонять требовалось только дверь. Впрочем, на следующий же день Ратин предполагал выехать из города дальше на север. Требовалось лишь доставить командиру здешнего гарнизона доклад и посылку от десятника в Тенфиорте, да почтительно напомнить госпоже Алиенор про обещанную грамоту.
За грамотой Спарк пошел сперва во двор, а оттуда по особой лестнице наверх, в резной терем. Лиса уже разогнала местных служанок мыть, скоблить, подметать комнаты. Алиенор занималась вселением, и потому передала просьбу подождать. Спарк охотно задержался в приемной, наблюдая за игрой. Телохранители с Тигренком забавлялись, искусно наклоняя боевые ножи вверх и вниз, перекатывая ягоды боярышника от крестовины к острию и обратно. Кто ронял ягоду, тот проигрывал.
Рикард и Ратин тем временем отправились к начальнику гарнизона в Толстую Башню, оставив Майса сторожить вещи. Вручили сотнику доклад и несколько вьюков с трофейным оружием, отдельно — вьюк с обожженными головами разбойников. Сотник долго благодарил и кланялся, обещал немедленно же отправить помощь Тенфиорту. Наглую просьбу «замолвить слово в грамотке» вежливо пропустил мимо ушей. Лично поднес лучшего меда непревзойденной крепости — Рикард крякнул, а Ратин поперхнулся и отфыркивался всю дорогу до дома.
В доме атаман с магом обнаружили уже получившего грамоту Спарка; наместник сравнивал герб на печати Алиенор с образцами из книги «Описание мира», том шестьдесят седьмой, «Гербы и знаки северных областей». Повернувшись к вошедшим, Спарк радостно указал место на странице:
— Глянь-ка, нашел! Вот бы еще в книжной лавке спросить здешний гербовник…
— Лучше «выводную книгу» с описанием клейм конских пород, — посоветовал Ратин. — Лучшие конезаводы принадлежат знатным семьям, и потому клеймо чаще всего рисуется как герб. Не знаю, найдется ли в приграничном городке гербовник, а книги со списками клейм есть всегда и везде, чтобы на конской ярмарке всякий мог видеть, что ему продают… — и вдруг схватился за грудь, осел на лавку, зашелся в страшном приступе кашля.
— Рана… открылась… не надо… было… тогда… хвастать… — выдыхал атаман, пока Рикард спешно выставлял бутылочки с зельями из сумки, а Майс и наместник стаскивали с атамана рубашку и устраивали его на лавке, поближе к огню. — Да тут… еще мед… крепкий, зар-раза…
И вдруг рассмеялся горько:
— А ты… даже… не поцеловал… девчонку… прохлопал… пока мы… спину рвали…
Спарк хотел выругаться: какие девчонки! Как теперь дальше ехать! — и тоже вдруг закашлялся, да с такой силой, что язык тряпочкой болтался во рту, царапаясь о зубы.
Потом в груди лопнул бурдюк с болью, и стало темно.
— Темновато здесь. Его надо перенести наверх. И второго тоже. В тепло. Живо, взяли. Господин Рикард, Майс, ваши вещи?
— Госпожа, нам бы надо ихних коней смотреть. Они ж ваших конюхов не подпустят. Нас — и то не всякий день…
— Ох, ну хорошо, оставайтесь. Но ведь скажут, что я не нашла места гостям! Поселила их в бывшей суконной лавке!
— Не скажут. Мы сами выбирали. Если будет нужно, мы кому угодно это подтвердим.
— Или уши на забор намотаем.
— Угомонись. Не воевать приехали.
— Госпожа, сколько тут будет стоить нанять хорошую сиделку?
— Не желаю даже слышать об этом. В моем доме найдется кому позаботиться о гостях!
— Майс, перестань ее злить. Делай, как она говорит! Что вообще на тебя нашло?
— Госпожа Алиенор, и ты, Рикард. Простите великодушно. Уже почти октаго, как они заболели. Я беспокоюсь, потому что не знаю и не могу даже предположить, долго ли им тут еще лежать.
Лежащий наместник открыл глаза. Увидел незнакомый потолок: бревенчатый, золотистый, ничуть не похожий на бугристый закопченый свод каземата, в котором заснул еще вчера. Первое, что Спарк вспомнил — госпиталь Академии, в котором провалялся половину зимы. Тогда с болезнью сразилась сама Ледяная Ведьма — уж она-то знала о переохлаждениях больше многих. А лечение все равно затянулось на шесть октаго…
И ведь это письмо Вийви погнало Спарка на север.
— Очухался?
— Ра… тин?
— Не кто иной… — атаман выдыхал слова с отчетливым присвистом, но уже без памятного жуткого хрипа. — Рикард с лица спал, накачивая тебя настойками…