Империя (рассказы)

Скорее всего без своего раба-распорядителя Федриг Дэффисан тоже не сумеет ничего объяснить.

— Хорошо, джентльмены, я понял. У вас есть деньги. Прежде всего вы должны составить полный список рабовладельцев и их рабов. Списки нужно отослать на Один в качестве основания для выплаты компенсации за нарушение права собственности на рабов. Какова примерная стоимость раба?

Никто не знал. Рабов никогда не продавали. Не было и управления по продаже рабов. О таком даже не слышали.

— Ну хорошо. О стоимости договоримся. Как только вы вернетесь в Цитадель, сразу же побеседуйте со своими рабами-распорядителями и их подчиненными. Объясните им ситуацию. А для передачи сообщения рабочим задействуйте свободных администраторов. Вы должны понять очевидное на всех уровнях: до тех пор пока свободные люди остаются на рабочих местах, их труд оплачивается, но как только они прекращают службу — не получают ничего. Вы сумеете это объяснить?

— Значит, мы должны отдать им все, что имеем, а потом платить им деньги?! — Рэнал Валдри почти рыдал.

— Нет, ну что вы! Будете платить им фиксированную зарплату. Оцените все, что отдали им, и вычтите эту сумму из зарплаты. Это предполагает серьезную бухгалтерию, но, с другой стороны, при таком варианте все останется, как прежде.

Господа начали расслабляться, к концу беседы все улыбались с облегчением.

Граф Эрскилл, наоборот, буквально корчился на своем стуле. Блестящему молодому проконсулу с либеральной ориентацией казалось отвратительным сидеть, закрыв рот, пока циничный старый правительственный секретарь, один из самых самодовольных в имперском истэблишменте, дальний родственник императорского ботинка, продает незадорого священную свободу миллионов людей.

— Но будет ли это законно в рамках имперской конституции? — поинтересовался Олвир Никколон.

— Будь это иначе, я бы не предлагал. Конституция запрещает только физическое право собственности одного разума на другой. В широком смысле — не гарантирует никому незаработанных средств к существованию.

После заседания комитетчики вернулись в Зеггенсбург, чтобы начать подготовку популяции рабов к процедуре обретения свободы. Рабы-распорядители должны были об этом позаботиться. Как видно, у каждого из них имелся список других рабов-распорядителей, и сообщения распространялись по системе „от одного — к другому, от пятого — к десятому“. Публичное заявление можно было отсрочить до тех пор, пока новость не достигает верхушки рабской иерархической лестницы. Встреча с рабами-распорядителями была назначена на вторую половину завтрашнего дня.

Граф Эрскилл держался с вымученной любезностью, пока за отлетающими комитетчиками не закрылся люк. Как только они скрылись, он увлек князя Треваньона в сторону от подчиненных.

— Вы понимаете, что делаете? — зашипел он хриплым голосом. — Вы просто заменили рабство батрачеством!

— Я должен был с чего-то начать. — Собеседники вошли в небольшой лифт и стали подниматься в жилой сектор. — Повелители признали в принципе, что человек не может быть собственностью. Это значительное достижение для одного дня.

— Но рабы останутся рабами, и вы это знаете. Повелители будут опутывать их долгами и обходиться с ними как с животными.

— Злоупотреблений не избежать, это надо иметь в виду. Бывшее управление по делам рабов, а ныне управление по раскрепощению должно следить за этим. Лучше взять за правило говорить со свободным распорядителем Мэртвина, как, бишь, его?.. А, вспомнил, Жорж Кажик, точно. Вот Жорж этим и займется. Пусть использует практику кодирования, бюро расследований, давление. А если не справится — не наша вина. Империя не может обеспечить каждую планету честным, интеллигентным и дееспособным правительством.

— Но…

— Процесс может растянуться на два-три поколения. Сначала бывших рабов будут эксплуатировать, как и раньше. Но со временем они начнут протестовать, устраивать беспорядки, и ситуация начнет меняться к лучшему. Обществу нужна эволюция, Обрей. Позвольте этим людям заработать свою свободу, тогда они будут ее ценить.

— Они могут быть свободными уже сейчас.

— То есть нынешнее поколение? Что, по-вашему, для них свобода? „Мы не станем больше работать“. Побросают инструменты — и пропади все пропадом. „Мы можем делать все, что захотим“. Давайте перебьем всех надзирателей. „Все, что принадлежало Повелителям, — наше. Мы теперь сами Повелители“. Нет, я думаю, что на данный момент лучше всего представить дела со свободой как игры Повелителей, и оставить все как есть. Это, кроме всего прочего, сохранит его императорскому величеству значительную часть боеприпасов.

Треваньон отправил Эрскилла в его апартаменты, лифт — вниз, а сам пошел к себе.

Его ожидал Лэнзи Дежбренд.

— Рэвни себе места не находит. Он так выразился, — сказал Дежбренд. На языке Рэвни „не находить себе места“ означало, что ему охота пострелять. — Новости об освобождении витают повсюду. Несколько подразделений на севере, из тех, что не были разоружены, даже устроили мятеж. А кое-где восстали рабы.

— Они думают, что Повелители от них откажутся и каждый раб будет сам себе хозяин. Мы не рассчитывали, что это начнется так быстро. Заявление лучше сделать побыстрее, как можно раньше. Я думаю, что у нас есть повод для беспокойства. У вас есть информационные подходы к службе графа Эрскилла? Используйте их максимально.

— Вы полагаете, он попытается саботировать выполнение вашей программы, сэр?

— Вряд ли. Он боится, что я сам занялся саботажем. Эрскилл не желает ждать три поколения, он хочет дать им свободу сразу. Но все сразу может быть у шестимесячного, шестилетнего ребенка. А для реформы необходимо время.

Предварительное сообщение было сделано в полдень следующего дня. Языком, доступным даже слабоумным, было разъяснено, что рабов отныне называют свободными, они могут иметь деньги, как и господа Повелители, — но только в том случае, если они работали честно и повиновались приказам. Рэвни вертелся среди военных, пресекая единичные вспышки неповиновения то там, то здесь. Выслушав сообщение, многие несколько поуспокоились.

Тем временем специалисты из команды Дуврина обнаружили, что единственным источником радиоактивного сырья на планете является комплекс урановых рудников, состоящий из заводов, очистителей и рудников. Комплекс находился на меньшем из двух континентов Адитьи — Астрагонии. Узнав, что кто-то посторонний лезет в его ресурсы, Рэвни взбесился и высадил в Астрагонии группу захвата, а часть инженеров с „Императрицы Эвлалии“ последовала за ними, чтобы произвести проверку.

К полудню граф Эрскилл уже не был столь категоричен в вопросе о заработной плате. Советники объяснили ему, что может случиться, если рабочие вдруг прекратят работу и волна восставших выльется на улицы еще до того, как публичное заявление поставит их в тупик. Еще его занимали поиски подходящего здания для дворца проконсула — дела Империи на Адитье нельзя долго вершить с борта корабля.

Спустившись в Цитадель, имперцы обнаружили свободных распорядителей уже недействующего управления по делам распорядителей в большой комнате на пятом нижнем уровне. Посреди помещения стояли большие столы с видеоэкранами и телефонами, вокруг — столики поменьше, за которыми сидели свободные в разноцветных платьях. Расположившиеся за центральными столами были в белом.

Треваньон, Эрскилл, Патрик Морвилл и Лэнзи Дежбренд уселись в центре, остальных — офицеров Рэвни и многочисленный штат советников и специалистов Эрскилла — разместили рядом с коллегами из Совета Повелителей. Адитьянская сторона выглядела растерянной — этакие странные гермафродиты, не рабы, не господа.

— Итак, джентльмены, — приступил к делу граф Эрскилл, — я полагаю, что вы проинформированы вашими прежними Повелителями, как в будущем станут складываться ваши отношения.

— О да, господин проконсул! — радостно воскликнул Грегор Чмидд. — Все останется как прежде, только господ Повелителей переименуют в господ Предпринимателей, рабов — в свободных, и как только они захотят умереть от голода, то могут покинуть своих Предпринимателей.