Страница 29 из 31
Гросс нахмурился еще больше, а Стив продолжил:
— Разве ж это не ошибка. Гросс? И все эти сотенные находятся сейчас в полицейском участке. Разумеется, тебе пришлось убрать кассира после того, как он сделал свое дело. Он знал слишком много и явился слабым звеном в подстроенном тобой против меня ложном обвинении. Поэтому ты избавился от него и навесил его смерть на меня. Есть ли у тебя алиби на время его убийства? Есть и множество других неувязочек. Рассказать о них?
Гросс молчал.
— Еще один маленький пример: когда ты или один из твоих подручных послал письмо в газету «Ньюс», вам пришлось подделать мою подпись. Я изъял это письмо, и теперь оно в руках копов Лагуны... может, даже уже в полиции Метро-Сити. При его проверке подделка станет очевидной.
Марго вышла из спальни, вопросительно посмотрела на Гросса, потом на Стива и поинтересовалась:
— Ну и чего ты тянешь?
— Да вот олух разговорился. Но это ему ничего не даст, — отозвался Гросс.
— Больше всего. Гросс, ты пролетел с ней, — вставил Стив, наблюдая за Марго и отмечая, что она слегка побледнела при его словах.
— Почему, черт возьми, ты не пристрелил его? — спросила она. — Разве ты не собирался покончить с этим?
— Кровожадная женщина, — вмешался Стив, не спуская глаз с Марго. — И не только крови алчет она. Может, она и не соврала, говоря о ревнивом «Ромео»? Тут она сделала шаг к Стиву, сгибая пальцы, как когти. Но Гросс внезапно бросил:
— Оставь его в покое! Что означает твоя последняя хохма, Беннетт?
— Ничего особенного.
Стив заметил, как Марго немного расслабилась и вздохнула с облегчением, а ее пальцы-когти распрямились. Теперь у него уже не осталось сомнений.
— Но она не очень-то ловкая, — продолжил он, переводя взгляд на Гросса и обдумывая возможности нового подхода. — Начнем с того, что она перестаралась, как и ты. Она протащила меня по всему твоему клубу, заманила к себе домой и удерживала там всю ночь. Даже поцарапала меня, как и было задумано, и вырвала с мясом пуговицу с моего пиджака — все это было сделано ради тебя, а, Гросс? Она передала тебе пуговицу в окно или как?
Посерьезневший Гросс кивнул:
— Через дверь, когда ты отключился. Стив оскалился:
— А когда я заметил исчезновение пуговицы, она с готовностью пришила мне другую. Пиджак, да и пуговица тоже сейчас в участке.
— Вот как? Ну и что?
— Ну, — Стив пожал плечами, — я не криминалист, но, поскольку она пришила пуговицу со своей картонки, на которой остались другие, ниткой со своей домашней катушки, сообразительный лаборант может доказать, что они были взяты в ее доме.
— Может быть, но это слабо. Они об этом даже не подумают, а ты, малохольный, уже никому ничего не расскажешь.
— Тут ты прав. Но, как мне кажется, самая большая ее промашка в том, что она спала со мной. Ох, и горяча же она в койке!
Долгую минуту Гросс таращился на Стива, коротко взглянул на Марго и снова, покраснев от ярости, посмотрел на Стива. Усмешку сменил волчий оскал, и он сделал стремительный шаг к Стиву, мышцы которого мгновенно напряглись, готовясь нанести удар или выхватить пушку из рук Гросса, стоило тому приблизиться.
Делая шаг, Гросс прорычал:
— Спала с тобой?
Стив открыл уже было рот, намереваясь нанести еще более болезненную рану гордости и ревности Гросса, будучи уверен, что Марго солгала Гроссу относительно той ночи. Но прежде чем он успел ответить, Марго стремительно приблизилась к Гроссу и слегка дотронулась до его плеча. Отнюдь не оправдываясь, она попыталась навести тень на плетень:
— Осторожно, любимый, не попадись на эту старую хохму! Ты же у меня умница!
Если бы она завопила, возмущенно отрицая утверждение Стива, это могло бы укрепить подозрения Гросса. Однако спокойная уверенность и грубая лесть женщины мгновенно успокоили его.
— Он просто хотел, чтобы ты подошел к нему поближе, мой сладкий. Взгляни на него — он же стоит на мысочках, — продолжала Марго.
Стив заставил себя расслабиться и совершенно спокойно спросил:
— Почему это, Гросс, ты так уверен, что она не спала со мной?
Гросс не замедлил с ответом:
— Она подсунула тебе снотворное, слабоумный. Ты до сих пор не просек это? Ты спал как ребенок, по ее словам.
— По ее словам, угу. А где я спал как дитя? Марго не замедлила вмешаться:
— Я рассказала ему, как ты отключился на диване, Беннетт; так и было на самом деле.
— А ты. Гросс, поверил ей? — усмехнулся Стив.
— Еще бы. Я всегда верю моей маленькой куколке. — Он посмотрел на Марго. — Разве нет, детка? Марго достаточно умна, чтобы не обманывать меня. Так, детка?
— Ты же знаешь, дорогой. Ты не можешь этого не знать. — В голосе Марго послышался соблазнительный шелест, знакомый Стиву с той памятной ночи, когда она твердила ему: «Я люблю тебя».
Гросс коротко хохотнул:
— Позвони нашей непродажной полиции, Марго. Скажи, чтобы они поспешили забрать еще не остывшего болвана. Скажи, что, к сожалению, мы вынуждены были застрелить его.
С пересохшим ртом Стив проследил, как Марго, покачивая бедрами, подошла к дальнему концу стального письменного стола, откуда она могла наблюдать за ним, подняла трубку и набрала номер.
Стив неуверенно произнес:
— У тебя остались извилины в мозгу, Гросс?
— Послушай, Беннетт, все это чепуха, что ты тут наговорил. Ты умрешь и не сможешь никому донести. Неужели ты думаешь, что я не займусь потом деталями?
— Марго в том числе? — Стив сделал глубокий вдох, снова ощущая прилив сил в своих мышцах, понимая, что у него остается последняя попытка. А жизнь его зависела только от того, удастся ли вывести из себя Гросса. Поэтому он сказал:
— Она предаст тебя снова, Гросс. Она уже предала тебя. Ты говоришь, что доверяешь ей. Но задумайся на минутку: я ведь тоже доверял ей.
— Это совсем другое дело. Ты ведь не я. Марго уже говорила по телефону, прося дежурного полицейского направить наряд в «Какаду», чтобы забрать Стива Беннетта. Стив понимал, что еще до приезда патруля Гросс убьет его. Все его усилия, беготня, пережитые им страшные мгновения, его надежды оказались ни к чему.
Марго положила трубку и небрежно бросила:
— Угодливый педик! — Она сделала паузу. — Он уже послал сюда патрульную машину, так что нам нужен труп.
— О'кей, уйди в спальню.
— Нет... Я хочу это видеть... Стив прервал ее:
— Она хочет убедиться, что ты не узнаешь, как я трахал ее.
Гросс ответил лишь волчьим оскалом.
— Я провел у нее всю ночь, — продолжал Стив. — Это был кайф. Какого черта, ты думаешь, я делал там? Крутил большими пальцами?
— Ты спал, блаженненький.
— Ага, с Марго. Я не видел ее больше семи лет, Гросс, как ты знаешь, но могу описать небольшой шрам, оставленный операцией по удалению аппендицита, который появился у нее год назад.
Марго не замедлила прервать его, сказав слегка дрогнувшим голосом:
— Взгляни, милый. — Она распахнула халат, обнажив свое тело. — Он напал на меня перед твоим приходом. Не дай ему обмануть себя. Он увидел шрам именно тогда.
Прищурившись, Гросс размышлял, а Стив заговорил вновь:
— Сегодня ночью? Может, сегодня же ночью я узнал, что ей нравится покусывать твои уши? Что она называет тебя «папочка» в постели? Верно? Правильно, «папочка»? Гросс, я могу повторить каждое ее слово, описать каждое ее движение, каждую окружность ее тела. Могу описать каждую ее ласку, каждое прикосновение ее губ и рук... Все-все, Гросс. Ох, и хороша же она! Господи, как же она хороша! А какая умелая! Послушай, простачок, она исцарапала меня ради тебя, но не на диване в гостиной, а когда мы резвились голенькими в ее койке.
Заколебавшись, Гросс переводил взгляд с Марго на Стива, держа его тем не менее на мушке. Стив продолжил без передышки:
— Когда она поцарапала меня, я выкатился из постели и выхватил носовой платок из своих брюк. Моих брюк, Гросс, которые висели на спинке стула в спальне. И если только она не сожгла чертову штуку, на одной из наволочек на ее кровати осталась моя кровь. Что думаешь сейчас. Гросс? Что она оцарапала меня в гостиной и я бросился в спальню и испачкал подушку? Или я все же был в ее постели?