Страница 8 из 15
— И этот самый ковбойский костюм, — добавил Пинарио. — Его тоже нельзя разрешать.
— Только настольную игру, — сказал Уайзман. — «Синдром» или как ее там.
Наклонившись, он следил за солдатиками, упорно продвигавшимися к крепости. Облачко дыма, еще и еще… перебежками, ложные атаки, осторожные упорядоченные отступления…
— О чем ты думаешь? — спросил Пинарио, следивший за Уайзманом с тем же вниманием, как тот — за игрушечными солдатиками.
— А может, это — отвлекающий маневр, — поднял голову Уайзман. — Чтобы занять наши мысли. Чтобы мы не заметили чего-то другого.
Интуиция что-то подсказывала ему, какая-то мысль крутилась в голове, но он никак не мог ее ухватить.
— Ложный след, — размышлял он вслух. — А тем временем происходит что-то другое. И именно поэтому она такая сложная. Чтобы мы ее заподозрили. Для того ее и придумали.
Растерянный, злой на самого себя за неспособность что-либо понять, он поставил ногу перед солдатиком. Тот не преминул сразу же использовать столь удачную возможность укрыться от наблюдательной аппаратуры крепости.
— Ведь что-то такое должно быть прямо у нас под носом, — сказал Фаулер. — А мы ничего не видим.
— Да.
«А может, — подумал Уайзман, — и никогда не увидим».
— Как бы там ни было, — сказал он, — эта штука останется здесь, где за ней можно наблюдать.
Он сел неподалеку от осажденной крепости, устроился поудобнее и приготовился к долгому, долгому ожиданию.
В шесть часов вечера Джо Хок, коммерческий директор «Детского мира» Аппели, остановил машину перед своим домом, вышел из нее и бодро зашагал по лестнице.
Под мышкой он нес большую плоскую коробку — безвозмездно позаимствованный на работе «образец».
— Папочка! — радостно завизжали Бобби и Лора. — Ты это для нас?
От восторга они буквально сшибали его с ног, не давали пройти. На кухне жена подняла голову и отложила журнал. — Я подобрал вам новую игру, — сказал Хок.
Он развернул коробку, купаясь в детской благодарности. И не чувствуя ни малейших угрызений совести — почему бы, собственно, не прихватить с собой новую игру, ведь он неделями висел на телефоне, пробивая товар через импортный контроль. И после такой-то нервотрепки разрешение выдали всего на один образец из трех.
— Еще один случай коррупции в высших эшелонах власти, — негромко сказала его жена, когда дети убежали знакомиться с содержимым коробки. Она не любила таких вот заимствований из магазина.
— Да у нас их там тысячи, — немного сник Хок. — Склад забит под потолок. Никто и не заметит.
За обедом дети не столько ели, сколько изучали приложенную к игре инструкцию — они вчитывались в каждое ее слово.
— За столом не читают, — укоризненно сказала миссис Хок.
Откинувшись на спинку стула, Джо Хок продолжил свой рассказ о событиях дня.
— И что же они в конце концов пропустили? Один какой-то вшивый образец. Нам сильно повезет, если удастся продать достаточно много, чтобы получить хоть самую мизерную прибыль. Вот «Штурмовой отряд» — он бы дал настоящие деньги. Но тут дело глухо, и, похоже, надолго.
«Все-таки как это хорошо, — думал он, закуривая, — иметь дом, куда можно прийти после работы, жену и детей, которые любят тебя и ждут».
— Пап, а ты сыграешь? — спросила Лора. — Тут написано: чем больше участников, тем лучше. — Конечно сыграю, — умиротворенно пообещал Хок.
Пока жена убирала со стола, они развернули поле, аккуратно разложили фишки, кости, деньги и акции. Игра захватила Хока почти сразу, нахлынули детские воспоминания о «Монополии», и он начал играть азартно, с выдумкой, набирая акции всеми возможными и невозможными способами. В конце концов почти все синдромы оказались в его руках.
— Ну вот, собственно, и все, — удовлетворенно объявил он. — Боюсь, ребята, что иначе и быть не могло. Это вы впервые увидели такую игру, а я знаком с ней давным-давно.
Пачки разноцветных акций и денег, лежавшие перед ним, переполняли Хока прямо-таки детской гордостью.
— Простите, что я обыграл вас, ребята.
— Но ведь ты нас не обыграл, — оказала Лора.
— Ты проиграл, — уточнил Бобби.
— Что? — пораженно воскликнул Джо Хок.
— Игрок, имеющий в конце игры наибольшее количество акций, проигрывает, — объяснила Лора. Для доказательства она продемонстрировала отцу инструкцию. — Видишь? Вся идея игры в том, чтобы избавиться от своих акций. Так что, папа, ты вылетел.
— Ну и шут с ним, — сказал все еще недоумевавший Хок. — Дурацкая какая-то игра. Никакого интереса.
Недавние радость и гордость куда-то улетучились.
— А теперь играть должны мы вдвоем, оставшиеся, — сказал Бобби. — Чтобы окончательно определить победителя. — Не понимаю я этого, — проворчал Джо Хок, вставая из-за стола. — Какой интерес в игре, где победитель остается с пустыми руками?
А за его спиной продолжалась игра. Деньги и акции переходили из рук в руки, детей охватывал все больший и больший азарт. Под конец игры они впали в настоящий транс и не замечали уже ничего во- круг.
«Они не знакомы с „Монополией", — сказал себе Джо Хок. — Вот и не видят ничего странного в этой дурацкой игре».
Как бы там ни было, дети играли в «Синдром», и играли с удовольствием; значит, ее будут покупать, а это — самое главное.
Тем временем двое детей учились расставаться со своей собственностью. Они отдавали деньги и акции легко, охотно, даже, как это ни странно, жадно.
— Это самая лучшая учебная игра, какую ты когда-нибудь приносил, папочка!
Глаза Лоры сияли восторгом.
НА ТУСКЛОЙ ЗЕМЛЕ
Заливаясь смехом, Сильвия неслась сквозь сияние ночи — длинными, летящими шагами по усыпанным щебенкой тропинкам и бездонным глубинам космоса, среди роз и махровых маргариток, мимо сладко пахнущей травы, которую скосили и сгребли в кучи, туда, за кирпичный забор, к крутому склону. И на каждом шагу под ногами — звезды, вселенная, отраженная в овалах дождевой воды. Кедры, державшие на своих плечах небо, не обратили внимания на промелькнувшую мимо них узкую стройную тень, их не заинтересовали ни развевающиеся каштановые волосы, ни сверкающие в полумраке глаза.
— Подожди меня, — пожаловался Рик, осторожно пробиравшийся следом, неуклюжий и неуверенный на полузнакомых тропинках. Но Сильвия летела, не останавливаясь. — Помедленнее не можешь? — сердито крикнул он.
— Нельзя, мы опаздываем.
И вдруг, без всякого предупреждения, Сильвия появилась прямо перед ним, загораживая дорогу.
— Выверни карманы, — выдохнула она. — Выкидывай все металлическое. Они не выносят металла, ты же знаешь. Порывшись в карманах, Рик извлек из них два десятицентовика и полтинник.
— Это тоже считается? — Да!
Схватив монеты, Сильвия швырнула их в темневшие по соседству заросли лилий. С легким шелестом круглые пластинки металла исчезли среди толстых и влажных стеблей.
— Еще что-нибудь есть? — тревожно схватила она его руку. — Они уже в пути. У тебя не осталось металла, Рик?
— Только часы.
Пальцы Сильвии метнулись к его запястью.
— Нет уж, — Рик отодвинул свою руку. — Уж ихто я не дам закинуть в кусты.
— Положи тогда на солнечные часы, или на забор, или в это дупло. — Сильвия снова побежала.
— Выкинь свой портсигар, — донесся до Рика ее звонкий, возбужденный голос, — и ключи, и пряжку ремня — все металлическое. Ты же знаешь, как ненавистен им металл. Быстрее, мы опаздываем.
Нахмурившись, Рик двинулся следом.
— Хорошо, ведьмочка.
— Никогда так не говори, — яростно откликнулось из темноты. — Это неправда. Ты наслушался глупостей у моих сестричек и у мамы и…
Новый звук заглушил ее слова. Отдаленное хлопанье и шорох, — словно огромные листья, шелестящие под холодным, зимним ветром. Частые тяжелые удары заполнили ночное небо, сегодня они слетались очень уж быстро. Слишком отчаянная их обуревала жажда, слишком жадны они были, чтобы ждать. В сердце Рика шевельнулся страх, он бросился догонять Сильвию.