Черный бархат

Она покосилась на него, проверяя, не заметил ли он, что у нее дрожат губы. Ее защитная оболочка пока не треснула как скорлупа, но под натиском его безжалостной иронии уже была близка к этому.

– Мне очень жаль, – промямлила она. – Я действительно подумала, что вы пьяны. От вас разило бренди, и вы уснули, едва сели в машину.

– Бренди помог мне перенести полет, мисс Стюарт, – назидательно заметил он. – Зря я отказался от кареты скорой помощи. Я надеялся, что встречающий проявит ко мне сострадание. Время от времени мы все болеем гриппом, и вам наверняка известно, каково переносить на ногах это заболевание.

– Грипп? – удивилась она. – Но администратор…

– Я поставил себе ошибочный диагноз. Меня свалил отвратительный крохотный вирус. К счастью, он оказался не слишком устойчивым, и я выжил. Укол был мерой предосторожности от побочной инфекции. И хотя я довольно-таки расплывчато припоминаю, что со мной тогда происходило, но теперь очевидно, что я обязан выздоровлением вовсе не вам, мисс Стюарт, а любопытной уборщице. Ведь это так?

– Я приношу вам свои глубочайшие извинения! – повторила она. – Мне показалось, что вы пьяны.

– Ах, вот как! Значит, пьяному вы бы отказали в помощи наверняка, мисс Стюарт?

– Да! – яростно крикнула она, повернулась и пошла к двери. – Я передам Мартину, что вы заболели. Мы либо пересмотрим вашу программу, либо вообще ее отменим. Мартин вас навестит, вчера он не смог, потому что по уши завяз в работе…

Она коснулась ладонью двери, торопясь убежать от его проницательного взгляда и восстановить утраченное самоуважение. Несомненно, ей придется просить Мартина подыскать ей замену: все равно они вряд ли сработаются, потому что она уже не избавится от чувства вины перед ним, а он не простит ее. А его глаза! У нее по спине поползли мурашки и перехватило дыхание…

Золотистые глаза, следящие за Хелен, сузились и ощупали ее с головы до пят, отметив женственную привлекательность фигуры и стройность длинных ног. Эта бездушная стерва, бросившая его на произвол судьбы, в действительности оказалась не такой, какой ему представлялась. Похоже, сейчас ей самой требуется помощь. Под невозмутимой внешностью таится нечто уязвимое, загадочное, готовое вырваться наружу. Инстинктивно угадав это, он бросил ей вслед.

– Дайте мне еще пару дней, мисс Стюарт! И я встану на ноги. Изменяйте программу моего пребывания здесь, как вам заблагорассудится, я заранее со всем согласен. Уверен, что мы с вами чудесно поладим!

Его голос источал высокомерие. Хелен вышла из номера, даже не обернувшись. Дэн сделал глоток кофе и задумался.

Несомненно, она не в себе! Под непроницаемым и внешне надежным защитным покровом улавливается ранимость и хрупкость. А Дэна совершенно не интересуют легко уязвимые женщины, ему нравятся те, кто прочно стоит на своих, а не на его ногах.

Она, конечно же, очень красива: изящный, как у китайской статуэтки, профиль, густые белокурые волосы, так и норовящие обвиться вокруг ее изумительного, тонкого лица. Она то и дело убирала непослушный локон за ухо, и это переросло в привычку, как, впрочем, и ее манера поправлять массивные очки, которые ей абсолютно не нужны и служат лишь частью придуманного облика деловой женщины. Ее глаза фиалкового цвета ясно говорили ему об этом: она совсем не щурилась, как все близорукие люди.

Да, Хелен Стюарт запуталась в своих личных проблемах.

Дэн нахмурился и допил кофе. Он собирался приятно провести в Лондоне время и отдохнуть. Интрижка, пусть и безобидная, с женщиной, находящейся на грани нервного срыва, не вписывалась в его представление о развлечениях. Это напоминало работу. А он хотел получить удовольствие…

У него мелькнула мысль позвонить Антонии, однако, по зрелом размышлении он воздержался от звонка, трезво рассудив, что не созрел для того, чтобы спокойно выслушивать ее беззаботную болтовню. В любом случае она не переступит порога комнаты больного. Антония строго придерживалась своих жизненных правил и ни для кого не делала исключений. Уж ее-то трудно представить хныкающей в платочек, она себе такого не позволит…

В тот же день после обеда Дэна навестил Мартин, с нелепым букетом цветов в руке и с тысячей извинений и сожалений.

– Ты обязательно должен у нас погостить, – заявил он. – Мо настаивает на этом!

– Ах, оставь! – вяло махнул рукой Дэн. – Мне и здесь вполне удобно. За свои деньги я могу потребовать особого ухода и при этом не буду мучиться угрызениями совести. К тому же мне нравится, когда обо мне заботятся. Разумеется, не так, как после моего прилета…

– Хелен удручена случившимся! – заверил его Мартин, подсев к нему поближе.

Дэн с удовлетворением отметил, что тот обеспокоен не столько самочувствием больного друга, сколько состоянием мисс Стюарт: если любимый писатель не умер, то и незачем попусту тратить на него свои ахи и охи!

– После ее утреннего визита, – сказал Дэн, – у меня сложилось аналогичное впечатление.

– Надеюсь, что не донимал ее своими остротами? – встревожился Мартин. – Мог бы и пощадить несчастную женщину!

– Для настоящей схватки с ней я пока слабоват, – усмехнулся Дэн. – А ты, как я понимаю, не собираешься прочитать ей нотацию и выставить за дверь.

– Расстаться с Хелен? – с недоверием покосился на него Мартин. – У нее имеются серьезные проблемы, но мы пытаемся разобраться, в чем их причина, и помочь ей устранить ее!

– Вы с Маргарет? – вскинул брови Дэн. – Лучше побеспокойтесь о моем пошатнувшемся здоровье и вплотную займитесь юной Дженни! Мисс Стюарт способна сама о себе позаботиться.

Он с легким раздражением подумал, что абсолютно не уверен в этом, но в его намерения не входило нянчиться с кем-либо, тем более с неврастеничной женщиной.

– Я говорю не о физическом состоянии! – воскликнул Мартин. – Хелен в прекрасной форме: здорова, умна и энергична. Занимается дзюдо или чем-то в этом роде: почти каждый вечер посещает спортивный зал.

Спортивный зал? Дэн от удивления даже моргнул золотистыми глазами. Она выглядела хрупкой, как стебелек дикой розы! Но Мартин продолжал, не обращая на него внимания:

– Дело вовсе не в этом! Что-то гложет ее изнутри, лишая покоя. Но она не жалуется, как это ни странно!

– Послушай, – перебил его Дэн. – Не впутывай меня в ее заботы! И если хочешь, вот тебе мой бесплатный совет: думайте лучше о собственных проблемах! И пусть Маргарет тоже зарубит это у себя на носу. С вас хватит и того, что мисс Стюарт добросовестный работник.

– Она замечательный редактор! – просиял Мартин. – Даже и не представляю, что бы мы без нее делали.

– Так вот почему ты прилепил ее ко мне? Потому что она твоя лучшая сотрудница? – с кислой миной спросил Дэн. – Или надеешься заинтриговать меня ею?

– Если говорить откровенно, так оно и есть, – признался Мартин.

– Да, нам лучше ничего не скрывать друг от друга, – кивнул Дэн. – И пожалуй, я сообщу тебе мое профессиональное заключение относительно мисс Стюарт. Это назойливая особь женского пола, наделенная чувствами робота. Она заносчива, умна, как и всякая дама, закончившая один из ваших знаменитых университетов. И будет стремиться к вершине карьеры, сметая любые преграды на своем пути. Если потребуется, она растопчет и тебя, мой друг. Поэтому оставайся всегда начеку, заботься только о своем деле, а меня оставь в покое: я хочу спать. Катись к черту!

– А ведь ты, пожалуй, совершенно прав! – пробормотал с благоговением Мартин, вставая. – И как я сам до сих пор этого не понял! Она действительно чертовски умна и далеко пойдет. Но все же ты не до конца раскусил ее! Душа ее плачет.

– Я никогда не ошибаюсь, – укладываясь поудобнее на кровати, самонадеянно заверил его Дэн. – Она заплачет, когда ты урежешь ей зарплату, да и то вряд ли. Скорее, она даст тебе сдачи. Вспомни о дзюдо! Не исключено, что она исподволь готовится к броску. Это еще та штучка! Не забудь захлопнуть за собой дверь, когда уйдешь.

Мартин ушел, и Дэн закрыл глаза, совершенно раздосадованный собой. Лжец, с отвращением думал он. Перед ним вдруг предстало ее лицо: глаза, полные слез и душевной боли, губы, дрожащие от отчаяния. Его растрогало, что она приняла так близко к сердцу свою ошибку. Как это мило! Ведь другая на ее месте за такое наглое поведение могла бы вылить ему на голову горячий кофе. Впрочем, пусть катится к черту! Что ему до нее? Он приехал, чтобы вволю насладиться всеми прелестями Лондона!