Любила и люблю

– Возможно, – коротко сказал он. – Надеюсь, вместе вы будете счастливы.

В дверь вошли две женщины, и Констанс радостно бросилась к ним, а потом заняла место за прилавком.

Дориан подошел к ней и протянул блузку – с черными кружевами, насквозь сексуальную, будоражащую воображение – один из самых дорогих предметов одежды, продававшихся в магазине.

– Я беру это!

Констанс посмотрела на бирку.

– Десятый размер. Подходит?

– У тебя десятый?

Она кивнула.

– Значит, подходит. Впрочем, ты, кажется, здорово похудела, Конни.

А ты тоже, подумала она, с той лишь разницей, что не я тому причиной. Ты быстро нашел себе новую красотку, и у тебя причин для тоски и уныния нет.

– Таешь как свечка? – негромко спросил Дориан.

– Мне много пришлось потрудиться в эти три недели, если тебе это интересно, – резко сказала она, складывая и упаковывая блузку.

Бровь его чуть приподнялась.

– Я не имел в виду ничего плохого, и ты это знаешь. Но Далтон слишком многого от тебя требует – это совершенно очевидно.

– Чушь! – в сердцах сказала она, пробила чек, дала сдачу и закончила: – Извини, у меня клиенты, я не могу отвлекаться.

Она смотрела ему вслед, понимая, что теперь он уходит навсегда. Дориан смирился с неизбежным и теперь, когда у него есть другая дама, которую он балует такими экстравагантными подарками, Констанс стала для него всего лишь частью прошлого, воспоминанием, призраком. Он больше о ней и не вспомнит.

Она почувствовала, что ее теперь ждет беспросветная пустота и одиночество.

Констанс ждала этого дня, как праздника, но теперь не могла дождаться, пока он закончится. Торговля шла бойко, но покупатели вели себя как-то нерешительно, и приходилось убеждать их купить хоть что-нибудь.

Придя домой, она почувствовала, что хочет одного: свернуться калачиком под одеялом и выплакаться всласть.

Но вечером ее ждали на ужин мать и Бретт. Сегодня был день рождения Бернис, и не прийти было нельзя.

Бретт оказывал благоприятное влияние на мать. Рядом с ним она раскрылась с совершенно новой стороны. Она больше не критиковала всех и вся, стала терпимее, временами даже обнаруживала чувство юмора, и Констанс было с ней легче, чем когда бы то ни было в прошлом.

Несмотря на это, она не получила удовольствия от вечера. Еда казалась ей невкусной, напитки слишком крепкими, публика в ресторане – развязной… Впрочем, возможно, причина заключалось в том, что рядом не было Дориана. Теперь она вспоминала и ценила на вес золота каждую минуту, проведенную вместе с ним.

В какой-то момент разговор за столом неизбежно коснулся истории с галереей.

– Меня это начинает беспокоить, – сказал Бретт. – Если начнет рушиться кладка, придется огородить весь прилегающий район. На моей памяти еще не было случая, чтобы трещина увеличивалась так быстро. И это еще не все. Мы планировали подвести новый фундамент, но вчера инспектора из мэрии заговорили о сносе здания.

Констанс в ужасе взглянула на него.

– Вы шутите!

– Если бы! В этом случае компания обречена на банкротство. Мы, разумеется, еще поборемся.

И я не оставляю надежды, что здание удастся сохранить.

– И все это из-за ошибки в расчетах фундамента? – спросила она. Ей стало не по себе от одной только мысли, что фирма, основанная покойным Крисом, может прекратить свое существование. Это неизбежно ухудшило бы и ее собственное материальное положение, но сейчас Констанс беспокоило не это.

– Полагаю, Тэлботы использовали не тот строительный материал, который был заложен в проекте. Действительно, мерзкая история. Чем больше я вникаю в нее, тем больше прихожу в ужас.

– Крис перевернулся бы в могиле, если бы узнал об этом.

– Боюсь, эта история и меня раньше времени сведет в могилу, – мрачно пошутил Бретт.

– Ради всего святого, не говори так! – всплеснула руками Бернис.

Он усмехнулся и накрыл ее ладонь своей рукой.

– Обещаю, что буду с тобой еще много, много лет, дорогая, – заверил он.

Они уже собирались уходить, когда за угловым столиком Констанс увидела Дориана. Она дважды обернулась: ошибки быть не могло. Это был он, а рядом с ним сидела женщина в той самой черной кружевной блузке!

До этой минуты она в глубине души тешила себя надеждой, что блузка куплена для нее самой, Констанс. Дура, набитая дура! Кто бы ни была эта красивая блондинка, не сводившая глаз с Дориана, блузка идеально сидела на ней. А ведь он поначалу собирался приобрести нижнее белье. Можно представить, какой степени интимности достигли их отношения!

Дориан был полностью поглощен своей собеседницей. Он не видел, как Констанс, ее мать и Бретт поднялись из-за столика. Лишь на выходе Форбс поймал в толпе знакомое лицо.

– Смотрите, кто там! – сказал он. – Когда мы говорили последний раз по телефону, Клиффорд был в Лондоне. Извините, милые дамы, мне нужно перекинуться с ним парой слов.

И Бретт двинулся через весь зал. Констанс заметила изумление, появившееся на лице Дориана, увидела, как он смотрит на них, улыбается, а затем оглядывается в поисках кого-то еще. Ищет Гарри, мрачно подумала она.

Бернис коснулась руки дочери.

– Кажется, он просит нас подойти.

Констанс тоже заметила призывный жест Дориана и неохотно последовала за матерью. Ей сейчас хотелось как можно скорее покинуть ресторан.

– Бернис и Констанс, – сказал Дориан с улыбкой, способной растопить вечные снега Арктики, – позвольте представить вам мою невесту Андреа Кларк! Энди, познакомься с миссис Картер и ее дочерью.

У Констанс земля поплыла из-под ног. Она схватилась за спинку стула. Его невеста! Этого не может быть. Он притворяется! Пытается расквитаться с нею за Гарри!

Глаза ее ревниво устремились на красавицу Андреа. Дымчато-серые глаза и безукоризненная кожа, о которой только может мечтать женщина! А главное – ни единой веснушки! Эта девушка смотрела на Дориана преданно и восторженно.

– Рада познакомиться с вами, Констанс, – заговорила она. – Дориан столько о вас рассказывал… Почему бы вам не присоединиться к нам и не выпить что-нибудь?

– Очень любезно с вашей стороны, но, боюсь, нам пора уходить, – откуда-то издалека донесся до сознания Констанс голос Бретта. Голова у нее все еще кружилась, но она поняла главное: можно наконец уйти. Да, Дориан говорил ей про какую-то Энди, лондонскую соседку, которая ухаживает за его садом… – У миссис Картер сегодня день рождения, и праздник еще не закончился, – продолжил Бретт, и Бернис просияла.

– Но, может быть, Констанс присоединится к нам? – не отставал Дориан.

Добей меня, ну, добей! – с горечью подумала та.

– Ну, да, – оживилась Андреа. – Расскажете про ваших лошадей. Как я поняла, Дориан даже ездил верхом на одной из них.

– Энди – хирург-ветеринар, – пояснил тот, чуть улыбнувшись. – Она очень любит животных.

– Чтобы мы праздновали без Констанс? – воскликнул Бретт. – Это невозможно! Но я хотел бы повидаться с вами, Дориан. Может быть, зайдете ко мне в офис завтра, часов в десять?

Выходя из ресторана, Констанс спиной чувствовала на себе взгляд Дориана. Интересно, заметил ли он, как подкашиваются у нее ноги? Его сегодняшнее заявление прямо-таки парализовало ее. Говорил, что не нашел женщины, которую смог бы полюбить. Неужели лгал?

Остаток вечера прошел для нее, как в бреду. Почему, спрашивала она себя, Дориан ничего не сказал о помолвке, когда заходил к ней в магазин? Когда они собираются жениться? И почему ей так трудно смириться с ситуацией, которая, по большому счету, решит все проблемы? Мысли эти долго не давали ей покоя, преследуя даже во сне.

Когда утром Дориан и Андреа появились на ступеньках ее крыльца, Констанс показалось, что она все еще спит.

– Энди просит разрешения взглянуть на твоих лошадей, пока я буду общаться с Бреттом, – сообщил Дориан.

Скрывая охватившую ее панику, Констанс улыбнулась и кивнула.