ULTRAмарин

Вместе это почти никогда не складывалось – для того чтобы купить пива, нужно было объехать весь город, случайная же встреча со свежим пивом приравнивалась к половому акту.

Его потряс случай, который он помнил всю жизнь: они с товарищем – однокурсником по журфаку местного вуза – сидели на лекции и умирали от июльской жары и нудного голоса доцента, объясняющего разницу между заметкой и эссе.

Сами они уже писали в местную молодежную газету, где бичевали расхитителей и выдумывали новости о зеленых человечках и летающих тарелках на колхозных пашнях и в гуще трудовых коллективов.

Пива хотелось так, что можно было убить человека, несущего трехлитровую банку. Выпить и сесть на пожизненное.

В перерыве кто-то сказал, что в пивбаре на набережной за Волгой есть. Во всех карманах набралось ровно на четыре кружки и на такси в одну сторону. Ехали молча, обливаясь потом, робко рисуя картины всасывания живительной влаги. Первая кружка, мокрая, отпотевшая, грезилась, как грудь химички в шестом классе, когда она показывала опыт превращения воды в красную жидкость, разоблачая религиозные фокусы попов.

О второй кружке страшно даже было мечтать.

Приехали, зашли в пустой бар, где битыми мухами лежали официанты, измученные жарой и безденежьем.

Пива не было! Его не было совсем!!! Отчаяние и ярость накатили одновременно. Миша вспомнил книжку Альбера Камю «Посторонний». Там описывалось, как нормальный человек, в песках Алжира подыхающий от жары и зноя, убивает одинокого путника – просто так, потому что ему невыносимо жарко. Теперь он понял Камю. Он хотел убить всех. Они вышли с другом из бара и молча побрели по двору, и тут оба увидели мираж.

Два джигита выносили из подсобки картонные ящики болгарского пива. Миша их сразу узнал – видел на Олимпиаде в Москве во дворе ресторана «Центральный» (он забрел туда отлить), его тогда так же грузили в черную «Волгу» грубые мужчины в синих халатах.

Озарение пришло, как блистающий меч правосудия. Он вырвал из потной рубашки удостоверение корреспондента «Вечернего города» и закричал:

– Всем стоять, мы из газеты!

Джигиты замерли, женщина в белом халате с железобетонным взглядом мгновенно оценила коллизию и произнесла одно слово:

– Сколько?

Хватило на пять бутылок. Они, не веря своему счастью, отбежали от бара в пыльные кусты и, выдув все, уснули там же. Такого счастья ни до, ни после Миша не испытывал.

Потом были лихие 90-е, аккордеон пылился в шкафу как память о папе. Он не понадобился, но папин талант достать и продать передался Мише без упорных пассажей и упражнений – и даже без нот.

Из крови в кровь передался родовой месседж по выживанию, папин талант плюс ваучерная приватизация дали свои результаты.

Он фактически стал новым русским – носатый мальчик с волжской окраины.

Куликова кусала губы и локти, проклиная прежнюю свою недальновидность. Она жила с нападающим из второго дивизиона, который никогда уже не сыграет в высшей лиге, но иногда бьет штрафные по лицу Куликовой, считая ее виноватой в том, что из него не вышло Пеле.

Теперь он мог позволить себе все – сидеть в ложе на Лиге чемпионов, пить пиво спонсоров и орать, подгоняя Роналдо, Бекхэма и Руни.

Другие, большие, мальчики, которых тоже не брали в дворовую команду и у которых в детстве не было даже кед, купили себе неплохие клубы на родине футбола и также исполнили свою мечту.

Им обещали коммунизм в отдельно взятой стране, а они дожили до времени, когда футбол победил во всем мире и на всех континентах.

Теперь они строят новые поля для других мальчиков, чтобы те наигрались в детстве, остудили свои страсти и не догнали бы больших, не отобрали нажитое в процессе первоначального накопления капиталов.

Склад несбывшихся надежд

Надежды не сбываются у всех: один желает преодолеть закон гравитации и, рухнув с дуба, ломает лодыжку. Другой хочет стать министром, а умирает начальником департамента и глубоко несчастным человеком…

У Сергеева было мало надежд – он сам с детства уговорил себя не желать многого и не мучить себя большими ожиданиями.

Но иногда кое-чего хотелось. В пять лет очень хотелось стать русским, но папа сказал ему, что когда он вырастет, то сам выберет себе национальность, а пока лучше заняться боксом и отстаивать свое достоинство кулаками, а не маскировкой под мамину родню.

Учиться он решил в неприметном педагогическом институте, где отсутствовала всякая конкуренция и мальчики были наперечет.

Таким способом он владел вниманием вполне достойных, иногда залетал в приключениях в чужие судьбы, но не обольщался своим успехом. Осторожность позволила ему пройти мимо соблазна взять не свое, и он женился на девушке, которую нашла мама, – тихой и немножко богатой.

Рубиться за место под солнцем не пришлось, он пошел по служебной лестнице без тормозов, так и доехал до увольнения в связи с кризисом.

Крепкий мужик в 45 лет оказался на улице. Последнее место работы – старший менеджер управления анализа и рисков в транспортной компании, возившей по просторам России что ни попадя.

Он получил на выходе «золотой парашют», который не раскрылся, – деньги на карточку не попали из-за проблем в банке, и он упал на свою жопу без денег и без работы.

Делать было нечего, но сдаваться он не собирался и, поразмышляв пару дней, нашел решение – предсказывать будущее по гениталиям. Столь странная идея пришла ему при просмотре газеты «Из рук в руки» – там среди разных способов гадания и приворотов он наткнулся на предложения погадать по останкам домашних животных и снять порчу методом спектрального анализа. Он понял, что ниша еще свободна и решил с завтрашнего дня дать объявление с электронным адресом.

Ночью сна не было. Он решил не терять времени и стал думать о своем новом бизнесе. Рассматривать гениталии обоих полов он не планировал, к тому же для этого нужен кабинет, лицензия и прочее. Он решил делать это в удаленном доступе с предоплатой на Яндекс-деньги. Цены задирать не собирался: женское предсказание – 20 у.е., а мужское ему, как гомофобу, пришлось установить с повышающим коэффициентом 1,5, то есть 30 у.е.

Он сел за компьютер и на сайте «топ-хуй. соm» выбрал сто образцов самых успешных людей планеты. Брал только живущих, понимая, что член мертвого человека не будет убедительным.

Схема предсказания выстроилась сама собой – лидировал в списке хуй Баффета, первую десятку замыкал Сорос, последним в списке для равновесия стоял букет членов семьи Михалковых.

Клиент высылал снимок своего прибора с сообщением об оплате. «Снимок только черно-белый», – решил Сергеев, отрезая охотников из порносайтов. После этого картинка попадала в таблицу, где сортировалась по степени близости к образцам из сотни, а после этого из биографии самого близкого из таблиц лучшего члена давался туманный абзац, где был показан образец для подражания и ссылки на его биографию.

С женщинами оказалось сложнее – их сравнивать с другими женщинами было категорически нельзя, рассматривать снимки сокровенного у прекрасного пола Сергеев тоже не собирался – не любил он это дело, даже когда молодым был, хотя иногда ему предлагали посмотреть и попробовать, но он пресекал такие попытки, считая это не царским делом.

– Эврика! – воскликнул Сергеев ранним утром. Он решил использовать уже найденное и сделал фотогалерею из мужской таблицы портретов первой сотни и ссылки на члены по ранжиру, без фамилий, двухэтапный рейтинг: сначала низ, потом верх, а затем уже биография с рекомендацией поискать свою мечту – фоторобот прилагался.

То, что женщины связывают свое будущее с мужчиной, он не сомневался – этим страдали даже замужние, у которых пока еще было все хорошо.

Утром он бодро встал, победно посмотрел на испуганную семейным кризисом жену и поехал давать объявление о своем новом бизнесе.

Выходить надо было у метро «Улица 1905 года» (там находилась редакция газеты бесплатных объявлений).