Страница 14 из 134
Шерли тоже держался молодцом. Его глаза сверкали довольно дружелюбно, шерсть на загривке слегка топорщилась, но дыбом не стояла, а легкий оскал сахарных зубов при желании можно было принять за учтивую улыбку. Анюта не теряла времени даром и успела провести с ним большую воспитательную работу.
Словом, все было чинно и пристойно. «Как на приеме у английской королевы», — почему-то подумал Михаил и уже собрался спросить у Мяфы, из кого будет состоять военный совет, как внезапно на середину беседки, почти на голову Шерли, упало какое-то существо. Оно тут же снова взвилось вверх, Шерли коротко рявкнул, рванул поводок и обнажил великолепные зубы, готовясь дорого продать свою жизнь. Анюта тихо ахнула и дернула пса назад, опасаясь за сохранность неизвестного летуна. Витька отпрыгнул в сторону и выставил вперед кулаки. Михаил непроизвольно заслонил собой Мяфу, которая единственная из всех сохранила полное спокойствие.
— Не волнуйтесь, это Скачибоб, он сейчас вернется, — проговорила она успокаивающим тоном.
Скачибоб действительно вернулся. Раза три или четыре он взмывал ввысь, падал и снова подскакивал, как резиновый мяч.
Шерли яростно лаял и рвался в бой. Михаил помогал Анюте держать поводок, а Витька наблюдал за Скачибобом, дергая головой вверх-вниз, вниз-вверх, словно заводная игрушка.
— Ну, довольно, хватит уже… — следя за прыжками Скачибоба, повторяла Мяфа скучным голосом.
Наконец Скачибобу надоело прыгать. Он рухнул на каменную скамью и издал протяжный вздох — словно из котла разом выпустили пар. Он оказался действительно похожим на боб, только очень большой, размером с голову взрослого человека. Да еще снизу, а может быть, сверху у него торчал хвостик. Маленький тоненький хвостик.
— Самый бестолковый член нашего дружного коллектива, — отрекомендовала Скачибоба Мяфа. — Говорить не умеет, мыслит эпизодически, от случая к случаю. Если Шерли его съест, это будет печально, но не более того.
При этих словах Скачибоб снова устремился к светлому небу и, падая, постарался угодить в Мяфу. Но та заблаговременно забралась под скамью и теперь тихонько посмеивалась оттуда.
— Ну и запятая! — ахнул Витька, потирая ушибленное колено. При внезапном прыжке Скачибоба он шарахнулся в сторону и больно ударился о колонну.
Шерли продолжал скалить зубы, Михаил пытался скрыть свою растерянность, а Анюта рассмеявшись сказала:
— А ведь и правда похож на запятую!
— Или на головастика. Но это только с виду, — донесся из кустов ворчливый бас. — А на самом деле он ни на что не похож. Урод — он урод и есть.
Все вздрогнули. Не столько из-за неизвестного голоса, сколько опасаясь того, что Скачибоб снова унесется ввысь. Но тот продолжал лежать, как ни в чем не бывало.
— Вылезай, не стесняйся, здесь все свои, — позвала Мяфа и пояснила: — Это Хрюка. Сам он, правда, называет себя Свинклем и предпочитает, чтобы другие величали его так же.
— Свои, свои, — подозрительно проворчал Свинкль, не показываясь. — Тебе все кажутся своими, а они вот схватят и в живой уголок потащат или шашлык решат сделать.
— Из свинины шашлык не делают.
— Это если по кулинарным книгам. А кто малограмотный, тот вникать не будет, к свиньям ты ближе или к баранам, разумное существо или бродячая закусь. Лишь бы на дармовщину, — не унимался Свинкль.
— Ну ладно, хватит, вылезай. Довольно ломаться, — подавая пример, Мяфа вытекла из-под скамьи. — Узнал что-нибудь про львов?
— Ничего не узнал. Никого, кроме нас, эти львы не интересуют, никому они не нужны. Никто даже не удивился, что их нету на месте, — недовольно пробурчал Свинкль.
С этими словами он вошел в беседку — небольшой, круглый поросенок какого-то странного серо-голубого цвета. Обвел маленькими глазками собравшихся, задержался взглядом на Шерли и недружелюбно спросил:
— Это что, тоже борец за идею?
— Ага, — подтвердил Витька.
— Ой, какой хорошенький! — восхищенно всплеснула руками Анюта и сделала шаг навстречу Свинклю.
— А без фамильярностей нельзя? — раздраженно спросил тот и уставился на Анюту неподвижным взглядом. — Я не хорошенький, я уникальный. Единственный в своем роде, и прошу дешевые восторги и умиление моей внешностью оставить для обычных поросят.
Анюта обиженно мигнула.
— Неужели хотя бы ради знакомства ты не можешь быть повежливее? — Мяфа укоризненно поджала подобие губ. — Не обращайте на него внимания, характер у Хрюка свинский…
— Попр-рошу без обидных кличек! — прервал ее Свинкль.
— Но его можно понять, — продолжала Мяфа, сделав вид, что ничего не слышала. — Из-за несколько незаурядной внешности он имел в жизни массу неприятностей. От этого любой характер испортится, а у Свинкля он и раньше был не ангельский. Но где, интересно, Жужляк? Обычно он точен.
— Я ждесь. Гляж-жу, — послышалось откуда-то сверху, и ребята задрали головы, пытаясь рассмотреть нового участника военного совета.
— Он что, тоже прыгает? — спросил Витька с опаской.
— Хуже, — сказал Свинкль, усаживаясь на пол беседки. — Он летает. То есть сейчас он сидит на одной из колонн и от нечего делать обгрызает капитель. А вообще-то летает. И, между прочим, летает обычно там, где не надо, и подслушивает то, что слушать ему вовсе не полагается.
Добавление это вызвало у ребят живую симпатию к существу, сидящему на колонне.
— Мы сюда что, счеты сводить собрались? — спросила Мя-фа очень спокойно, и всем почему-то стало стыдно за Свинкля. И даже сам он, кажется, почувствовал себя неловко — потупил глазки и сделал вид, что поглощен тем, как бы поудобнее устроиться. Поерзал на полу, привалился спиной к основанию колонны и положил коротенькие толстенькие задние ножки одна на другую. Совершенно как человек, развалившийся в кресле.
— Ты давно тут сидишь? — спросила Мяфа, жужжащего неизвестного.
— Ижрядно сиж-жу.
— Тогда нет нужды представлять тебе собравшихся. Про ребят я тебе говорила днем, а это Анюта и Шерли…
— Жамечательно.
Раздался гул, словно над беседкой пролетел вертолет, и на скамью рядом со Скачибобом опустилось очень странное существо, похожее на гигантского черного жука.
Михаил взял Анюту за локоть, опасаясь, как бы она не упала в обморок при виде этакого чудовища, но девочка лишь слегка вздрогнула. То ли она успела привыкнуть к чудному виду посетителей беседки и ожидала чего-то подобного, то ли нервы у нее оказались на редкость крепкими. Михаил и то в первую секунду немного струхнул, а эмоциональный Витька даже бросился вон из беседки. Удрать он, правда, не удрал, но зато второй раз ударился коленкой о каменную скамью и тихо взвыл. Шерли последовал его примеру. И было отчего.
Жук стоял на задних лапах, среднюю пару сложив на покрытом черной броней животе, а передними расправляя усы, торчащие над большим ртом, мощные челюсти которого были увенчаны серповидными рогами-пилами. Шарики глаз его, расположенные на тонких стебельках, помещались ниже рогов, усов и рта и поглядывали с обеих сторон головы с высокомерным выражением.
— Жужляк, — представился гигантский жук. — Прошу любить и ж-жаловать
— Челюсти у него страшные, крепче железных, но душа трепетная, — сказала Мяфа, заметив, что Витька все еще колеблется — покинуть ему беседку или нет.
— Очень приятно, — вежливо сказали хором Анюта и Михаил.
— Да, — подтвердил замешкавшийся Витька.
И только Шерли, поджавший хвост и превратившийся внезапно из грозного пса в маленького испуганного щенка, не торопился выразить свою радость по поводу знакомства с Жужляком.
— Я ражужнал кое-что про Жлыгость, раж-жившуюся ижвестиями о похитителях львов, — безо всякого вступления начал Жужляк.
— Ну! — Витька мигом забыл свою прежнюю робость перед новым участником военного совета.
Михаил поднял брови, а Анюта, толком еще не знавшая об исчезновении львов, но о многом уже догадавшаяся, с интересом посмотрела на Жужляка.
— Тебе известно, что Злыгость что-то знает про львов? — спросила Мяфа.