Страница 74 из 78
Люди молчали. Одни шептались между собой, считая его сумасшедшим, другие равнодушно смотрели на него или слушали, раскрыв от удивления рот. Жрец протолкался сквозь толпу и куда-то исчез. А прокаженный поднял лицо к старику и произнес:
— Если ты в самом деле бродил по путям господним, почему же ты вернулся так, один, затесавшись в толпу, как простолюдин? Но если тебя видели Лот и Авраам, кто поверит, что ты не умер после стольких сотен лет?
— Я смог бы тебе объяснить, — ответил ему старик, — но теперь я понимаю, что все мои попытки были бы напрасны, так как мозг твой не готов понять меня. Я мог бы тебе сказать, что был на небе, что летал с теми чужеземцами из другого мира с одной звезды на другую, и так как я летал со скоростью света, то прожил там в десять раз меньше лет, чем если бы я жил на Земле, на которую я вернулся. Мои десять лет были равны вашему веку,
— Тогда почему ты состарился? — спросил кто-то насмешливо из толпы.
— Молодость без старости я мог бы получить там, но я ее потерял здесь. Моя жена умерла, смерть не обошла бы и меня. И я хотел возвратить свое тело в пыль земли, которая дала мне жизнь.
— И как же ты вернулся назад? — спросил тот же человек.
— Те, кто меня отсюда забрали, выполнили и эту просьбу. Они меня привезли обратно на Землю.
— Но где же они? — спросил человек.
— Если я скажу тебе, ты все равно мне не поверишь… Я считал, что мир изменился, но вижу, что и теперь люди насмехаются над правдой и верят скорее обману, с которым ни один здравый ум не ужился бы, если он на самом деле был бы здравым.
Человек, который все время его спрашивал, подошел поближе. Ему было лет сорок пять — пятьдесят. По всему было видно, что он не местный житель. Улыбаясь, он сказал:
— Может быть, я тебе и поверю! Ты скажи… а я посмотрю.
Старик смерил его взглядом и пристально посмотрел ему в глаза.
— Сказать, даже если ты мне не поверишь? Все равно мне не остается ничего иного. Меня привезли и через день улетели.
— Куда тебя привезли?
Старик посмотрел на окружавших его людей: толпа начала расходиться.
— На севере находятся горы, если ты их знаешь. Мы назвали их когда-то, как говорили жители здешней страны Мисрайм, Горы Бога. Здесь я узнал, что их называют Лебаном. Но ты, кажется, не местный житель. Кто знает, как их называют там, откуда ты!
Человек перестал улыбаться. Он смотрел внимательно на старика и наконец неуверенно сказал:
— В те горы восемь лет назад упала звезда. Звезды падают непрерывно, не о том речь, но люди говорят, что она будто бы поднялась. Может быть, ты ее видел, а теперь вот похваляешься перед всеми…
Старик повернулся и пошел, а незнакомец отправился вслед за ним. Старик остановился и пристально посмотрел на него. Но глаза неизвестного не моргнули: и он умел смотреть точно так же. Старик спросил:
— Кто ты, если не считаешь меня, как остальные, сумасшедшим. Или ты тоже считаешь меня безумным и хочешь лишь посмеяться надо мной?
Незнакомый человек хотел что-то ответить, но промолчал.
— Откуда ты? — спросил его еще раз старик.
Человек посмотрел на старика, взглянул на его старую рубашку из холста, на босые ноги, потом на небо и медленно произнес:
— Из Вавилона… Хоть я и смеялся над тобой, но глаза у тебя не сумасшедшего и не обманщика. Пусть я не могу поверить в то, что ты мне рассказал, но я вижу, ты что-то скрываешь.
Старик оперся на его плечо и сказал:
— Я пошел бы в Вавилон… Мне припоминается, что это селение где-то на севере.
Вавилонский житель посмотрел на него с удивлением.
— Какое селение? Селение, говорят, было давным-давно, а может, и совсем не было. Одни говорят, что здесь всегда был город… Теперь это самый большой город в мире!
— Ты возвращаешься в Вавилон?
— Может быть, я и вернулся бы. Я нигде не оставляю ничего, что тянуло бы меня обратно. Возраст любви прошел, а богатства никогда у меня не было. Так что то ли там, то ли здесь…
— Ну, а чем ты кормишься?
Человек из Вавилона рассмеялся:
— Продаю мудрость тому, кто хочет ее купить. Только мой товар дешевле, чем необожженные глиняные горшки… Когда у меня есть время, я выдумываю песни или сказки, а время у меня всегда есть.
— И это продается?
— Не особенно Но люди, которые слушают, кормят меня, иногда мне дают кое-что из одежды.
— Тогда наша встреча как нельзя более кстати: ведь и я кормлюсь сказками. Мастерство, которому я научился за шестьдесят лет…
— Ты же говорил шестьсот?!
— Да, но шестьсот лет земных, а небесных шестьдесят.
Человек из Вавилона снова пристально посмотрел на него, но старик продолжал:
— Эти профессии ни к чему не пригодны на Земле. Я умею высчитывать расстояние до Солнца, до любой звезды, умею вести корабль между звездами, могу поднимать каменные плиты на воздух, не прикасаясь к ним руками, мне известно происхождение человека и мира, я умею вести исследования, но для всего этого необходимы инструменты, которых у меня нет. Я выучил в течение моей жизни около двадцати языков жителей Земли и около четырех — жителей небес. Я познал, что такое мудрость. Это единственное мое богатство, но вижу, оно ни к чему не пригодно на Земле… По крайней мере теперь.
Человек из Вавилона больше не смеялся и даже не улыбался. Они много дней пробродили вместе. Когда им нечего было делать и во время отдыха, старик рассказывал человеку из Вавилона случаи из своей жизни. Он, как человек мудрый, сознавал силу своего незаурядного ума. С некоторых пор человек из Вавилона начал верить старцу, особенно после того, как тот показал инструмент, с помощью которого можно писать на чем угодно: на дереве, на шелке, причем без свинца, угля, сажи или краски.
Однажды человек из Вавилона спросил старца:
— Но как же твои друзья с той звезды дали тебе уйти от них, бросить их?
Глаза Ауты стали задумчивыми:
— Для них желание человека, которого они считают честным, свято. Не думай, что если они, как я тебе говорил, хотели переселиться на другую звезду, то им не была дорога их звезда, на которой они родились. Но красная звезда, какой мы ее видим отсюда, обеднела. На ней теперь мало даже воздуха, воды, да и подземные богатства истощились, вот они и решили переселиться на другую звезду. Сначала они хотели прилететь к нам… Но об этом я расскажу в следующий раз, как-нибудь. Я немало побродил с ними между звезд, потом они доставили меня сюда. Я не знаю, переселились ли они теперь или остались там же. Одни из них хотели улететь, другие были против…
— И что ж, они затеяли войну?
— Кто, они? — Аута громко засмеялся. — Нет, они не спорят между собой. Их оружие — мысль: побеждает тот, кто сможет доказать всем, что он прав.
Человек из Вавилона недоверчиво покачал головой:
— И в конце концов что же они сделали?
— Не знаю, мне не пришлось увидеть, кто из них прав. Одни ученые открыли средство, с помощью которого можно было наполнить небо добытым ими воздухом и сделать воду, чтобы наполнить высохшие русла рек. Другие говорили, что этого будет недостаточно. Улетев оттуда, я так и не узнал, как они поступили. Да и узнать теперь никак не смог…
Двое путников подружились. Они вместе плыли по морю, шли по суше, пока не добрались до Вавилона.
Всюду они были вместе. Построили на окраине Вавилона хижину из земли и соломы. Вместе бродили по красивым площадям крепости. Пели сказания, а иной раз говорили правду о владыках, живших во дворцах Вавилона. За это их вместо еды били розгами.
— Ты говоришь, Аута, что в верхнем мире, где ты побывал, правду ценят потому, что она правда, и там все делается по правде! — заметил однажды житель Вавилона. — Ты мне как-то сказал, что и наш мир поднимется когда-нибудь на эту ступень. Не знаю, может, и будет так. Но я вижу, ты отвык от нашего мира. Однако ж если ты вернулся, значит, живи в нем и учись у меня земной мудрости. Во времена, когда раба считают ослом или просто скотиной и ему не дают человеческого имени, твою правду никто не оценит, разве что мудрецы, а их очень немного на свете, да умные бедняки. Если хочешь рассказать людям правду, натяни на себя серебряную одежду. Сразу не поверят в нее. Они должны привыкнуть к ней, как привыкаешь к сказкам о богах. Не говори людям, что богов нет, скажи им. что они есть, но смейся над богами умно. О, если бы я мог заснуть так, чтобы пробудиться через несколько тысяч лет! Но даже и ты не сможешь этого сделать.