Лодка над Атлантидой

— Твой друг не ошибся? Из Гоморры ушли все, кто должен? — спросил чужеземец.

Аута успокоил его:

— Конечно, ушли. Они принимают нас за богов и считают наш приказ повелением неба. Иначе никто не поверил бы, что мы сможем уничтожить даже дом, а не то что две огромные крепости. Ты видел, как смеялись зятья Лота?

Аута и чужеземец отправились к летающей лодке.

Там они застали молчаливо ожидающего их Уха. Они заняли свои места, и лодка поднялась в воздух. Летели очень высоко, огибая стороною Содом и Гоморру. Аута, привыкший за столько времени к невидимым лучам чужеземцев, догадывался, каким способом будут уничтожены города. После полуночи лодка направилась к городу Цуар. Там она низко опустилась и повисла над городскими воротами. Внизу было видно, как со своим скарбом с юга двигались люди. Ух дал Ауте сильную подзорную трубу и попросил посмотреть на лица людей. Они шли с зажженными факелами, и их было хорошо видно издали.

Лодка снова поднялась вверх и полетела к двум крепостям. На полпути она сделала круг и повернула назад. Все окна лодки и прозрачный пол были теперь закрыты створками. Ух зажег в лодке свет. Другой чужеземец положил на колени коробку с вращающейся в ней стрелкой. Коробка была связана со стеной лодки тонкой нитью, похожей на веревочку.

Чужеземец сдвинул стрелку на определенное место, потом нажал кнопку, и почти тотчас же вдалеке послышался приглушенный грохот, а через некоторое время лодка закачалась в воздухе, несмотря на то что была на большой высоте. Такое с ней не случалось даже при самых сильных ветрах. Чужеземец отложил в сторону коробку и что-то начал считать. Потом он сказал Уху, чтобы тот открыл створку прозрачного пола и спустился перед воротами городка Цуар.

Еще в полете к Цуару Аута заметил в стороне, где, как ему было известно, находились две крепости Содом и Гоморра, огромный гриб из черного дыма и небо, испещренное перекрещивающимися, словно в жаровне, полосами белого цвета.

Начало светать. Лодка опустилась около ворот города. Собравшиеся люди смотрели на горизонт как завороженные. И когда солнце взошло над землею, в Цуар вошел Лот. Аута окликнул его. Лот подошел к нему со всей своей родней и тут же упал в пыль с поднятыми к небу руками.

— Где твоя жена? — спросил его Аута.

Лот заплакал:

— Она не послушалась, оглянулась и превратилась в соляной столб.

Аута вздохнул. Он был уверен, что Лот не мог ее увидеть, так как если бы он оглянулся, то и сам не пришел сюда. Соляной столб был его выдумкой, однако женщина погибла.

Подул сильный ветер. Лот удивился тому, что трое в серебряной одежде глядели назад. Он все еще не осмеливался смотреть туда. Лот крикнул своим домочадцам, чтобы те не входили в Цуар. Но они почти все вошли в город, чтобы отдохнуть, так как очень устали от дороги и волнений. Тогда Лот позвал своих двух незамужних дочерей, выбрал из стада несколько овец, одного осла и тронулся дальше в сторону гор. Он побоялся селиться в городе Цуаре.

Пошел дождь, страшный, косой, пенящийся дождь с резким ветром.

Аута и чужеземцы поднялись в летающую лодку, и она рванулась в воздух сквозь густую пелену рассвирепевшего дождя.

Город Цуар вскоре исчез из виду.

ГЛАВА XXXIV

Они недолго отсутствовали на плато Баалбек, однако здесь произошли удивительные изменения, о которых они узнали лишь при возвращении. У подножия Гор Бога уже больше не стояло великое войско. Вести всегда распространяются быстро, они не нуждаются ни в ногах, ни в колесах. Командование войском очень быстро узнало о случившемся в Содоме и Гоморре, но даже если бы вести и не дошли до них, они все равно узнали бы об этом по землетрясению и странному дождю, прошедшему в здешних краях. Когда посланец Великого Жреца страны Та Кемет прибыл сюда, он не нашел войска и, не зная, куда ему идти, бросил меч, шлем и, оставив при себе лишь лук и нож, ушел в кедровый лес. Он не знал, что, когда двое странных путников остановились у Лота, Великий Жрец с верными ему людьми незаметно пробрался к берегу моря.

Вверху, на плато Баалбек, Аута, Ух и другой чужеземец увидели необычайную картину. Там вокруг широкой башни работало множество людей. Она была сложена из огромных каменных плит, которые не смогли бы поднять и тысяча человек. Однако их легко поднимал один рулевой Мин. Он же резал эти плиты из скалы своеобразной саблей из плотного огня. Потом их шлифовали люди. После чего Мин подкладывал под каждую такую плиту с четырех сторон по четыре крючка. У каждого крючка находилось нечто похожее на коробочку с воронкой. Мин отходил в сторону, передвигал ручку на каком-то барабане. Из четырех воронок, направленных вниз, со свистом вырывалось пламя, а при следующем движении Мина плита послушно перемещалась на нужное место.

Хуже обстояло дело с перемещением корабля на сделанную из камня башню. Мин готов был в конце концов попробовать метод, которым он однажды воспользовался на севере в Атлантиде, но Хор остановил его. Особенно его отговаривали несколько пришедших мастеров. Они брались поднять дом богов на каменную башню. И подняли его. Их мастерство удивило чужеземцев. Связав корабль сплетенными втрое и вшестеро веревками, эти люди осторожно положили его на своеобразные сани, сделанные из двух огромных стволов кедра, и несколько дней подряд тянули и толкали их по специально сделанному наклонному настилу до тех пор, пока корабль не коснулся плит башни.

Так в течение нескольких дней, поднимая корабль с одной стороны и подкладывая подпорки с другой, таким образом поставили его на опорные лапы, даже нигде не поцарапав.

Аута спросил Хора, откуда эти мастера.

— Помнишь тех исполосованных плетьми рабов, что пришли к нам лечиться? После того как Маат и три ее подруги вылечили их от ран, наш друг Май-Бака приспособил мастеров к делу. Я хотел было остановить его, но узнал, что без их помощи нам не обойтись. Мне понравились эти люди, и прежде всего вот чем. Мы, конечно, не смогли бы расплатиться с ними по вашему обычаю. Неферт хотела отдать им свои браслеты, я был против, но рабы меня опередили. Знаешь, что они мне сказали? Что мы им заплатили так, как никто не заплатил бы на всей Земле. «От владык Земли, — заметил один из них, — мы получили бы розги и плети. И даже если бы владыки наделили нас золотом и серебром, они не дали бы нам здоровья и бодрости, как это сделали боги!» Я доволен, что хотя бы эта тысяча человек спаслась от рабства и им хорошо. Они ходят на охоту в лес, сделали себе из веток деревьев хижины… Мин напилил им деревьев… Лишь бы не пришли солдаты и не забрали их назад после нашего отлета!

— Будь спокоен, Хор! — ответил ему, улыбаясь, Аута. — Сюда уж более никогда никто не придет. А когда увидят к тому же огонь, выбрасываемый кораблем, поднимающимся в небо, многие будут бояться плато Баалбек. И вообще никто внизу не поверит, что эти рабы смогли как-то спастись. Ведь только безнадежность их положения придала им храбрости прийти сюда.

Однажды, после того как башня была построена и корабль на нее поставлен, Аута и Неферт прогуливались по опушке леса. Они любовались закатом, как вдруг за стволом кедра послышались два голоса. Говорили на языке ашшур.

Чувствовалось, что мужчина, говоривший тоже довольно высоким голосом, не знает языка страны Ашшур. Он с трудом произносил слово «ану», которое обозначало «я». Голос, судя по всему принадлежавший женщине, произнес:

— Как тебя зовут?

Мужчина на какое-то мгновение замолчал, подыскивая слова для выражения своей мысли, но так и не произнес ни слова, кроме «ану». Женщина, полагая, что это слово может быть именем мужчины, радостно сказала:

— Значит, тебя зовут Ану! А меня Иштар.

Наконец мужской голос сумел произнести несколько слов:

— Ты не боишься нас, Иштар?

Ответа не последовало.

— Нехорошо подслушивать! — прошептала Неферт и хотела было уйти. — Эти люди бывшие рабы. Они говорят о любви.