Страница 66 из 78
— Кто-нибудь видел чужеземцев, пришедших в Та Кемет?
Жрецы по очереди рассказали ему все, что Они знали. Но старец недовольно отмахнулся от них:
— Вы знаете не более того, что известно мне. Лазутчики! Необходимо послать по их следам лазутчиков, Даже если мы не узнаем их мыслей, мы догадаемся, о чем они думают!
Один из жрецов подошел к разгневанному старцу:
— Прославленный, я слышал от корабельщиков племени хананеев, прибывших сегодня утром в город… Но я считал, что господин знает и это…
— Говори! — сказал Великий Жрец, и глаза его засветились. — Говори, что слышал.
— Не я, прославленный, мой ученик. Корабельщики племени хананеев говорят, что в стране Хару будто бы упала большая серебряная звезда и что боги вышли из нее и гуляют в горах. Они узнали это от пастухов, у которых покупали овец. Если это не ложь, весьма возможно, что эти странные чужеземцы возвратились. Я не знаю, прославленный, как мы сможем следить за ними. Кто из наших служителей смог бы помериться с полетом по воздуху этих проклятых чужеземцев! Разве что если мы приручили бы орлов и полетели бы на них…
— Хватит! — приказал старец. — Мы должны знать, куда они направляются. Чем труднее борьба, тем лучше мы должны быть к ней подготовлены.
— Но почему мы должны бояться их, прославленный? — спросил молодой жрец.
Всегда владеющий собой Великий Жрец топнул ногой о плиту пола.
— Молчать, если сам не понимаешь. Ты был тогда молод, однако, надеюсь, не забыл восстание на Атлантиде! Та Кемет страна меньше, и рабов легче охранять… Если бы не проклятый раб, который их подговорил, не было бы чужеземцев!
И Великий Жрец вышел, гневно стуча каблуками по плитам.
ГЛАВА XXXI
Дни, проведенные в изучении гор около притока реки Хапи, не были истрачены напрасно. Ух хотя и чувствовал себя очень уставшим, все же не прочь был еще остаться здесь. Однажды утром, когда они все вышли из своей хижины, сделанной Май-Бакой из листьев, послышался своеобразный глухой звук, похожий на грохочущий голос, в котором невозможно было различить слова. Ух первым сообразил, что его зовет рулевой. Такое случилось впервые. В течение всех дней пребывания в горах Ух занимался изысканием металлов, остальные помогали ему, ходили по многочисленным тропам или просто разыскивали для себя пищу. Уху не надо было охотиться, так как он захватил с собой необходимое для него число таблеток и облаток, служивших, как говорили земные жители, ему пищей. Но вот его позвал рулевой. Ух был чем-то озабочен, и его беспокойство передалось остальным.
От долины до берега было несколько часов ходьбы, Мин должен был знать, что его услышали. Ух поднял вверх руку, в которой держал неизвестную Ауте короткую трубку. Из нее вырвался черный сноп дыма, который некоторое время висел в воздухе, пока его не развеял ветер. После того как было выпущено несколько таких дымных лент, Ух попросил друзей идти вниз.
Все шли молча, не разговаривали даже женщины. У каждого были свои думы, каждый строил догадки. Аута считал, что, вероятно, из Та Кемета пришли солдаты за рабами, так как к северу от Пресного Моря, вниз по реке Хапи, ютились деревушки черных людей племени луо, занимавшихся рыболовством, охотой и скотоводством. Дута знал этот народ, любил его за то, что люди луо в редкие часы отдыха занимались литьем из бронзы, лепкой из глины, покрытием глазурью странных, очень красивых фигурок людей и животных.
Совсем о другом думал Май-Бака. Он считал, что какие-то другие боги, может быть злые боги пустыни и леса, овладели берегом, с тем чтобы воевать с его богами-покровителями.
Нтомби предполагала, что к кораблю богов подкрались страшные звери, может быть львы, похожие на того самого льва, который некогда напугал ее и заставил ее спасаться на дереве.
Неферт же полагала, что причиной срочного вызова послужила не стычка с солдатами или схватка со зверями, а просто рулевому стало скучно. Хотя общество Мехитуасехет и было для него приятным, ему все-таки захотелось побыть вместе со своими соотечественниками, а может быть, и со всеми остальными друзьями.
Один Ух не стремился ничего заранее угадывать и шел, ожидая лишь конца пути.
Когда путешественники дошли до поля, рулевой Мин крикнул им издали, что их зовет Хор вверх на плато в горах страны Хару.
Войдя в летающую лодку вместе с Мином и Аутой, Ух попросил рассказать, в чем дело.
— Хор сказал лишь одно: мы должны как можно быстрее возвращаться.
— И мы? — спросила Неферт.
— С тех пор как вы стали нашими друзьями, мы не можем быть без вас! — ответил ей Мин.
Май-Бака нерешительно остановился у входа в лодку и сказал:
— Боги, вероятно, возьмут нас на небо… Мы просим богов помиловать нас… нам еще дорога Земля.
Аута взял его под руку и повел внутрь лодки, затем он, введя Нтомби, сказал им:
— Не на небо, пока опять на Землю, в страну Хару, где нас ожидают остальные чужеземные друзья.
Но даже сидя рядом с Нтомби, Май-Бака никак не мог успокоиться. И в то время, когда лодка начала подниматься, он снова спросил:
— Славный мой бог Аута, чем обеспокоены остальные боги?
— Не знаю, Май-Бака. Нас срочно вызвали в страну Хару. Узнаем, что там случилось, когда прилетим.
— Но как может быть, что боги не знают о случившемся? — допытывался Май-Бака.
Необычное беспокойство Май-Баки рассердило Ауту. Он повернулся к нему и резко сказал:
— На свете нет богов, Май-Бака, и ты плохо делаешь, что не веришь мне. Боги — это лишь воображение глупых людей. Эти чужеземцы из другого мира. Ну, вроде бы со звезды, что ли, такой же, как и наша Земля. А наша Земля оттуда кажется им тоже вроде звезды. Они очень мудрые и очень много знают, но даже и они не знают всего
Май-Бака замолчал, досадуя на то, что осмелился задавать вопросы. Когда же он увидел, что более никто не обращает на него внимания, он прошептал успокоившейся Нтомби на своем языке даза:
— Не надо было так спрашивать богов. Теперь он рассердился. Как я, дурак, мог подумать, что боги раскроют мне свою тайну?
— Хорошо, что боги добрые, — ответила ему шепотом Нтомби. — Не лезь ты не в свое дело и не гневай их. Ты что же, думаешь, если они добрые, так можешь быть им товарищем, как Валукаге? Уж лучше помалкивай и благодари их за то, что спасли нас от рабства, и гордись тем, что они возят с собой по воздуху.
Наконец они добрались до плато и сели рядом с летающим кораблем. Но стоило им оказаться рядом с лесом, как Май-Бака опять забыл о наставлениях жены. Он попросил Ауту разрешить ему поохотиться для ужина. К своему удивлению, Аута не только не рассердился, но с радостью обнял его.
Дорога на север и обратно сдружила женщин. Что же касается чужеземки, жены Уха, то та была близка лишь с Неферт. Всем своим внешним видом и поведением она отличалась от жительниц Земли. У нее были продолговатые, узкие глаза, кожа ее напоминала цвет топленого масла. Но более всего ее отличала необычайная хрупкость, отчего она казалась похожей на ребенка. Времени свободного у нее было мало, а ей так нравилось совершать прогулки вместе с Неферт по плато и собирать цветы!
Теперь же, когда на серебряном корабле появились еще две женщины, на нем должно было быть много веселее, чем до сих пор, если бы не озабоченность чужеземцев. Но Неферт не особенно обращала на это внимание.
Мехитуасехет и Нтомби пока что с неприязнью смотрели на чужеземку, которая общалась лишь с одними мужчинами, оставив трех земных жительниц в полном пренебрежении (подумать только, а она ведь была хозяйкой дома!). Однажды, усевшись на траве, Мехитуасехет решила выведать у Неферт кое-что об этой женщине — чужеземке. Узнав, что та жена Уха, Мехитуасехет облегченно вздохнула, поняв, что рулевой Мин не обманул ее, сказав, что у него нет жены. Значит, он любил ее по-настоящему.
— А ты, Мехитуасехет, любишь Мина? — спросила ее Неферт.
— Я всегда ждала, что придет воин из далекой страны или явится бог и похитит меня! — сказала молодая женщина. — А когда мечта моя исполнилась и меня полюбил бог, как же мне его не любить!