Страница 9 из 11
– Вы о нежданном возвращении принцессы Анойи, баронесса? – отозвалась ее собеседница в тяжелом бархатном платье со шлейфом, густыми темно-синими волнами волочившимся за ней. Графская диадема украшала ее в общем даже красивое лицо, которое немного портила печать склочности.
– А о чем же еще? Конечно же, об этом. Так ловко оборвать все надежды императорских бастардов на трон, вернувшись из этого самоубийственного путешествия? Ты только посмотри на них. Да нет, не там! Вон, в углу, за колонной…
– Ааа… Виконт Элингар! И если не ошибаюсь, со своей придурковатой супругой?
– Да-да! Как они прискакали из своей деревни! А ведь носа при дворе не показывали.
– А вон там… – Баронесса слегка скосила свои карие глаза и стала на мгновение похожа на хитрого зверька. – Этот жирный козел Лисгарт со своей ходячей табуреткой. Смотри, даже посинел от злости. – Она тихо рассмеялась приятным мягким голосом. – Того и гляди, лопнет…
– Подожди, вот прилетит дебил Эрондайк, тогда и начнется…
Ее собеседница коротко усмехнулась.
– Уже началось. И…
Она что-то хотела добавить, но высокий звучный голос герольда прервал ее на полуслове.
– Граф Ратонга-и-Гассари!
Вошедший резко контрастировал с угловатыми и тяжелыми нарядами окружавшей его толпы не только своей мягкой и удобной одеждой. И не только загаром, плотным коричневым слоем покрывавшим его лицо и руки. Было во всем его облике, в мягкой стелющейся походке, во взгляде спокойных странно-зеленых глаз что-то такое, что заставляло бывалых интриганов отводить глаза и замолкать на полуслове.
Вся эта сиятельная свора, сожравшая в свое время не один десяток таких, как он, выскочек-однодневок, застиравшая их до бледно-могильной синевы в мутном водовороте дворцовых интриг, тревожно нахмурившись, провожала новичка озадаченными взглядами.
– Подойди ближе.
Несмотря на то что голос Императора был тих, как шепот, он донесся до самых дальних уголков зала.
– Ты оказал нам бесценную услугу. Что ты хочешь в награду?
Грузный и седой, но все еще крепкий, Император сидел, небрежно развалясь на огромном тяжеловесном троне, и внимательно разглядывал новоявленного графа.
Ничуть не смущенный таким вниманием граф коротко пожал плечами и произнес на вполне пристойном эласском, впрочем, слегка коверкая окончания.
– Мне не о чем тебя просить. Захочешь – дашь сам.
Зал замер.
Такого неслыханного хамства придворные еще не слышали. И даже в их закостеневших от подлости душах шевельнулось нечто похожее на жалость к этому недалекому варвару, обрекающему себя на тяжкие пытки в Дальней башне. Оскорбление, нанесенное им, было столь неслыханно и чудовищно, что они боялись даже выдохнуть, чтобы нечаянным шумом не привлечь на свою голову гнев владыки.
Каково же было их удивление, когда вместо команды королевской страже арестовать наглеца Император хрипло и громко рассмеялся.
– И все же неужели тебя совсем ничего не интересует? Я бы мог предложить деньги. Много денег. Славу, женщин. Власть моя велика…
Ратонга-и-Гассари коротко кивнул, словно соглашаясь со всем сказанным.
– Много денег мне не нужно. Три сапога на одну ногу не оденешь. А женщин и славу я предпочитаю добывать в битве.
– А если я предложу тебе Империю?
И вновь в зале стало так тихо, что стал слышен и шум, неясно сочившийся с верхних галерей, и даже звон кастрюль на кухне.
Ответ графа прозвучал в этой тишине так ясно, что стал понятен даже стоявшим на самом верху простолюдинам.
– Власть – тяжкая и неблагодарная ноша, Император. Лишь крайняя необходимость и безвыходное положение способно заставить меня принять подобное предложение.
Хмуро и тяжело Император глянул на стоявшего перед ним. Затем задумчиво сгреб свою роскошную бороду в кулак и протянул по всей длине.
– Хорошо сказал…
Потом помолчал и, словно хотел заглянуть в самую глубину сердца своего собеседника, внимательно посмотрел в его ярко-зеленые глаза. Вздохнул непонятно чему и взмахнул жезлом, давая понять герольду, что прием окончен.
6
Прошло уже три дня с той памятной всем аудиенции. Двор с увлечением обсуждал, предсказывал, заключал пари и вообще всячески перемывал косточки новоявленному любимцу Императора. А причина переполоха Рей, граф Ратонга-и-Гассари, бродил по городу и дворцу, изучая его с прилежностью школяра дипломатической, сиречь разведывательной, академии Давона, поставлявшей своих учеников ко дворам всех шести императорских домов. Молва, что бежит быстрее императорских гонцов, раскрывала перед ним все двери – от лучших домов до гнуснейших притонов, а несколько коротких, но эффектных драк с записными городскими буянами только упрочили его довольно мрачную репутацию.
Расположенная на пологих холмах в дельте полноводной реки, эласская столица была не просто деревней, разросшейся до огромных размеров, а планомерно застроенным городом на перспективном торговом и военном пути. Удобный, хорошо оснащенный порт и широкие, мощенные плотным рыжеватым камнем дороги, расходившиеся веером по всем шести провинциям Эласа, создавали исключительные перспективы для процветания как города, так и всей страны.
Многочисленные башни дворца, похожие издали на связку органных труб и трубочек, устремленных в синеву неба белоснежным частоколом позолоченных шпилей, безраздельно царствовали над всей панорамой столицы. С ними соперничали и не могли превзойти ни легкое, словно парус, сложенное из прозрачного зеленого камня здание Академии Магии, ни гордый серебристый шпиль – маяк резиденции Торгового Конгресса. Вообще архитектура города, стоявшего на перекрестке трех, а в исторической перспективе и пяти различных культур, поражала многоголосием стилей и ритмов. Строгий, словно похоронный менгир, дом Полицейского управления соседствовал с шаловливым цветочным павильоном и вообще ни на что непохожим переплетением шаров и кубов – храмом Властителя Небес Всеблагого Алингари.
Днем и ночью воздух над городом дрожал от звука голосов, скрипа колес и дверей, топота ног, звона колоколов и колокольчиков. Многоголосый шум, дробясь стенами и мостовыми, взлетал над городом и расстилался над окружавшими его полями ровным несмолкаемым гулом.
Одно лишь маленькое облачко портило эту идиллию. Это бесчисленные орды степняков. Они скопились на границе и были готовы разодрать в клочья эту пышущую здоровьем и богатством страну. Единственное, что удерживало их миллионную армию – это бурная и широкая Сенда, разделявшая материк почти пополам. Почти все мосты уже были разрушены, оставался лишь хрупкий и не годящийся для переброски войск кинтанский мост и доживающий последние дни мост у форпоста Аглис.
Глупые надеялись на то, что река и узкие горные тропы остановят полчища рвущихся на богатые эласские земли степняков. А умные уже переводили имущество в звонкую монету и снаряжали караваны за океан, в Безерг. Много было умников, надеющихся пересидеть грозу в уютном подвале. Но кроме умников были и мудрые. Те, кто понимал, что если заразу не остановить сейчас, то она охватит всю землю. Города Эласа еще не видели такого скопления воинов, боевых магов и всех тех, чьим образом жизни стала война. Оружейных дел мастера были нарасхват. Их мастерские полыхали горнами и звенели молотками сутки напролет, но все равно оружия не хватало.
Надеясь на решающее сражение, Император тайком стягивал войска на Сейласскую пустошь, где собирался сейчас цвет военных кланов Эласа. Кивилгар вел долгие переговоры с колдунами, торговцами и совсем уж темными личностями, в изобилии сновавшими в эти дни по столичным улицам. Но как он ни бился, сколотить мало-мальски толковый военный альянс не получалось. Зато в изобилии хватало всяких предсказателей, изобретателей очередного чудо-оружия и вообще шарлатанов и проходимцев. Император относился к ним так: некоторых выслушивали и пороли только потом, а кого-то пороли даже без аудиенции.