Сюрприз для оборотня

– Хорошо еще, нас бы не поимели! – засмеялся Француз. – Надо куда-то занырнуть отдохнуть. Чтобы не светиться особо и…

– А куда? – недовольно прервал его Варяг.

– Извините, – подошла к ним немолодая женщина. – Вам комната не нужна? – смущенно спросила она.

– Очень даже нужна, – улыбнулся Француз. – Я сейчас узнаю, когда…

– Трое суток аэропорт работать не будет, – перебила женщина.

– Куда идти? – спросил Француз.

– Послушайте, – попросила она, – можно ваши документы посмотреть?

– Конечно! – Француз достал паспорт.

– Ну и дела тут у вас, – сказал молодой крепкий мужчина. – Выходит, взять взяли, а…

– Да никто меня не брал, – быстро проговорил тщедушный мужчина лет сорока пяти. – Я все объяснил товарищу майору.

– В общем, мы крутили тут дело о связях местных бандитов с пограничниками, – перебил его плотный лысый майор. – И таможня там засвечена, и пограничники. Уходит от нас много пушнины, изделий из кости, местные умельцы делают разные безделушки, а они оказываются за рубежом, где пользуются большим спросом. Также рыба, мясо и пантокрин. Это лекарство из рогов молодых…

– Не держи меня за мента с дубовой головой, – улыбнулся крепкий. – Что такое пантокрин, я в курсе. А при каких тут он? – кивнул крепкий на тщедушного.

– Сигизмунд Карлович, по его словам, – сказал майор, – был втянут в это дело против его воли. Угрозы, шантаж и…

– Да-да-да! – торопливо проговорил тщедушный. – Все так и было. Я имел неосторожность помочь одному человеку в бизнесе. Партию пушнины отправляли в Ленинград, то бишь в Санкт-Петербург, – виновато поправил он себя. – Я никак не…

– Давайте по делу, – попросил майор.

– Хорошо. Я понимаю, бизнес сейчас не всегда чистый. Неуплата налогов, завышение цен, в конце концов обман – все это довольно частые явления. Но убийство – это…

– Стоп! – бросил майор. – Про убийство вы мне ничего не говорили.

– Потому и не говорил, Павел Валерьевич, что вы… – Сигизмунд Карлович тяжело вздохнул. – Не могу я тут говорить, неужели не понимаете? Вы думаете, оборотни в погонах только на Петровке сидят? То есть, извините, сидели. И поверьте мне, их и тут немало. Собственно, я всегда с пониманием относился к таким…

– Вы конкретно можете сказать, что имеете в виду?

– Уважаемый Павел Валерьевич, я пришел к вам только потому, что знаю вас как честного, порядочного человека. Поверьте и вы, уважаемый… – Сигизмунд взглянул на крепкого. – Извините, не имею чести быть с вами знакомым.

– Альберт Потапов, – ответил тот.

– А по отчеству как вас величать?

– Не обязательно, – улыбнулся Потапов.

– Так вот, – продолжил Сигизмунд, – я пришел, чтобы просить помощи и защиты. Мне необходимо попасть в Москву, только там я буду откровенно говорить. И кое-что могу подтвердить документально. Поверьте, уважаемые, – он постучал по плоскому чемоданчику, – это многого стоит, из-за этого я и пришел к вам, Павел Валерьевич. Мне необходимо, минуя все кордоны, попасть в Москву. Я убежден абсолютно – уже завтра меня начнут искать. И не для того, чтобы вернуть долг или просто поздороваться. Меня убьют. Именно поэтому…

– Извините, – перебил Альберт, – здесь вам ничего не угрожает. Вы не станете возражать, если мы поговорим наедине?

Майор удивленно посмотрел на него.

– Разумеется, нет, – поспешно проговорил Сигиз-мунд, – ради Бога. Я выйду и, если можно, сварю кофе. – Он взглянул на майора.

Едва он вышел, Альберт спросил:

– Насколько все это серьезно?

– Очень, – вздохнул майор. – В самом деле что-то здесь происходит не так, как надо. Пицкевич, – кивнул он на дверь, – действительно пару раз проходил как свидетель по делу о незаконном обороте пушнины, но только как свидетель.

– Ты конкретнее можешь? – спросил Потапов.

– Да хрен поймешь, что тут происходит, – раздраженно отозвался майор. – Берем с поличным. Пушнина, панты и все остальные дела. Вроде все, сели они. Но хре-нушки – понятые, оказывается, ничего не видели, свидетелей не найдешь, и те, кого брали, на свободе и ручкой нам из иномарки делают. И что особенно противно – не знаешь, кому верить. На всех, с кем работаешь, смотришь с подозрением. Пару раз брали тут кое-кого из начальства, но отпустили. И перевели куда-то. Пицкевич позавчера звонит и сообщает, что может многое объяснить, но боится к кому-либо обращаться и очень просит меня никому не говорить о том, что он…

– Подожди, – остановил его Потапов. – А может, он просто кому-то прилично задолжал и хочет…

– Знаешь, почему я обратился к тебе? Пицкевич очень испуган. А до этого нашли три трупа, и это не бомжи, а охотники, довольно состоятельные люди.

– Понял. Короче, к этому Пицкевичу следует относиться серьезно. Но объясни, как ты это представляешь? Мне что, надо стать его тенью?

– Об этом я и хотел с тобой поговорить. Пицкевича надо доставить живым до Магадана. И отдать его…

– Стоп! Выходит, у вас здесь есть крыса?

– В том-то и дело. А вот кто?… – Майор выругался.

– Значит, мне надо доставить его в Магадан. Ну, это не проблема, посадишь нас на самолет и…

– Здесь как раз и проблема. Прямого самолета до Магадана нет. И в Якутск не попадешь. А до Билибина еще добраться надо. Дать охрану не могу.

– Да это я понял.

– Лететь самолетом отсюда опасно. Пицкевич говорил об этом, а уж он, похоже, действительно знает многое. Здесь месяц назад один бригадир оленеводов пришел в милицию и начал давать показания против Плотника. Есть тут такой. Плотник – это фамилия. Петр Андреевич. Пятьдесят пять лет. Бывшей жене, Нине Петровне, сорок шесть. Дочери Алене двадцать семь. Сыну от первой жены, Игнату, тридцать три. Та еще семейка. Плотник всем здесь заправляет. По крайней мере такая информация поступала не раз. А оленевод этот видел, как убивали двоих тундровых медиков, так называют тех, кто собирает разные лекарственные растения, скупает за водку панты и прочее. Так вот, эти двое за водку у оленеводов панты покупали. В период пастбища и перегона оленей чукчам спиртного не продают. За это Плотник и кончил тех двоих. Бригадир все видел и пришел к нам. Но через день явился и сообщил, что оговорил Плотника, а этих двоих убил он сам. Трупы нашли там, где указал бригадир. А ночью он повесился в камере. Вот так. И до этого трупы находили. Есть основания подозревать в таких делах Плотника.

– Конкретно Плотника или его людей?

– В основном его людей. Есть такой Вамп. Никто описать его не может. Говорят, что те, кто видел его, уже никогда и никому ничего не расскажут.

– Ничего себе… – протянул Альберт.

– И еще говорят о Кровососе. Правда, о нем кое-какая информация имеется. Но чтобы выяснить, кто такой этот Кровосос, надо выбирать из пятерых. – Открыв сейф, майор достал конверт и высыпал на стол пять фотографий. – Из этих.

Альберт разложил их перед собой.

– Беглые, – пробормотал он. – Все совершили побег из колоний строгого режима. Осуждены самое малое на двадцать лет. И морды, и статьи впечатляют. Значит, этот Кровосос кто-то из них? – взглянул он на майора.

– Точно, – отозвался тот. – Но судя по кликухе, скорее всего или этот, – он ткнул пальцем в фотографию лысого здоровяка со шрамом на щеке, – или тот, – указал он на фотографию мордатого амбала с кустистыми бровями. – Первый – Поркин Сергей Анатольевич, осужден за двойное убийство. Приговорен к двадцати пяти годам. Бежал два года назад. Из оперативных данных, в пересылке Хабаровска зубами надорвал кожу на шее одного зэка и сосал кровь. Другой, – он кивнул на снимок мордатого, – Виров Иван Иванович. Осужден на двадцать лет за убийство инкассатора. Опять-таки из данных оперчасти СИЗО, живьем ел крыс. А здесь ходят слухи о неком мордовороте, который лижет кровь из ран людей. Отсюда и кликуха Кровосос. Но кто из этих, – он собрал фотографии, – никто не знает.

– И как же я этому деятелю помогу? – Альберт кивнул на дверь.

– Поживи с ним сутки в доме, куда я вас провожу, а там я выясню. Может, медики или пожарные, а еще лучше вэвэшники… Вот с ними и полетите.