Сюрприз для оборотня

– И что ты решил? – спросила Матрена Пантелеевна.

– Надобно к геологам идти, – ответил Семен Федорович. – Там, у Волчьей поляны, лагерь ихний. От них мы запросто могем добраться до Билибина, а то и еще дальше, так что надобно туда двигаться.

– Ой, – вздохнула Матрена, – не знаю даже, что и посоветовать. Сможет ли Маша в такую даль дойти?

– Смогет, – усмехнулся Тургунов, – она девка крепкая. Представляешь, одна на Чукотку заявилася. К подруге в гости. И не трусиха. Другая бы на ее месте в слезах купалась, а она спокойно все принимает. И вроде как за меня волнуется. Молодец девка, ей-богу, молодец! И я ее доставлю до места, где правду слушать станут и меры примут. Девка вроде городская, а молодец.

– Да и я так думаю, – согласилась Матрена. – Вас хотели убить в Глубинке, а она не испугалась. С характером.

– Это точно. И еще удивляюсь: страха в ней нетути. Вот подвезет с женой кому-то. Что она сейчас делает-то?

– Стирает. Я сама хотела, а она не дала. Молодец девушка.

– А я разве плохую стал бы защищать? – улыбнулся Тургунов.

– Кто ж Хоря убил? Я опасалась, что он расскажет обо мне. Но кто-то опередил.

– Наверное, Севка, так я мыслю. Он мужик хороший и понял, что не просто так я с девушкой прячусь, вот и зарезал Хоря, чтоб тот не выдал наше местонахождение. Он ведь тоже о тебе знает, но никто не приходит. Значится, молчит Севка. Он Хоря порешил. Я и мыслю его попросить, чтоб он нам помог добраться до геологов.

– А если он сдаст вас хунхузам?

– Не думаю. Хотя вроде и твоя правда могет быть. Ведь ежели он знает, что мы у тебя, то чего ж не…

– Так я же говорила, приходил Севка. Я тебе, Семен, не советовала бы к нему идти.

– Я все обдумаю, и как решу, так оно и будет.

– Даже не знаю, что и сказать. А о девчонке ты подумал?

– Так о ней только и думаю! – раздраженно ответил старик.

– А ты начал злиться. К добру это не приведет.

– Да ведь злюсь я оттого, что не знаю, кому верить можно. На тебя у меня, ежели честно говорить, надежи вообще никакой не было. Баба она и есть баба. А вот на Севку надеялся, как на себя, а вышло наоборот. Вот ты сказала, что не стоит к нему идтить, и я задумался. А ежели ты права? Но и тут сидеть сколько можно-то? Досидимся, что найдут нас эти хунхузы, и тогда запоем «это есть наш последний и решительный бой»…

– Даже не знаю, что и сказать, – повторила Матрена.

– А вот ты неужто не боишься, что хунхузы сюда заявятся?

– Сначала боялась, – честно ответила она. – А потом как-то перестала. Ко мне на улице, возле магазина, двое парнишек подошли. Давай, говорят, деньги. А я, видать с испугу, как тресну одного сумкой по голове и сразу другого. Они бежать бросились. И с того момента я бояться перестала. Подумала, если б люди не боялись этих бандитов, то давно бы с ними управились. А то ведь слышишь, как в магазине бабы друг дружке рассказывают: видела, как того-то били. А я, это другая говорит, знаю, у соседа пистолет есть. Так почему в милицию никто не идет? Да потому, что боятся. И не думает никто, что завтра этот сосед с пистолетом и ее ограбить или даже убить может. Раньше не было такого разгула преступности, потому что люди помогали друг другу. Да вот яркий пример, я в «Вестях» слышала. В электричке в Подмосковье парня одного ограбили. И убили бы, если б пассажиры не вмешались. А другой раз тоже парня избивали и убили. Вагон полный был. А ведь если бы не боялись, не было бы такого.

– Вот время настало – боятся люди. И как не бояться-то, ежели то там милиционера осудят за бандитизм али рэкет, то там за взятку берут… И к кому же идти? Поэтому у нас и разгулялись бандюки всех мастей. И долго еще так будет. Борьба с терроризмом ведется, а милиционер, который за безопасность отвечает, сажает на самолеты двух шахидок. Вот те и милиция наша. Марья боится идти в милицию – видела она одного, с погонами. Вот я и решил под конец жизни бой этим самым хунхузам дать. Могет, кто и вспомнит потом добрым словом. А то все отшельник да отшельник. Имени уже никто и не помнит, – усмехнулся старик.

– Так ты сам в этом виноват, – сказала Матрена. – Вспомни, когда ты к кому-то в дом заходил или разговаривал о чем-то? Не можешь, – вздохнула она. – Вот отношение людей к тебе таким и стало. Я к тому, что сейчас…

– Хватит. Я помогу девке дойти и правду сыскать. Помру, но помогу.

– Чай пить будете еще? – заглянула в комнату Маша. – Я свежий заварила.

– Наливай, – кивнул Семен Федорович.

– Мария, – остановила девушку Матрена, – а ты кем работаешь?

– Я? – растерялась Маша. – Ну, – она улыбнулась, – в газете.

– Вот и напишешь про наши дела, – засмеялся Семен Федорович.

– Обязательно напишу. – Маша посмотрела на Матрену. – Можно чай нести?

– Неси, конечно, и… извини меня, – виновато сказала Матрена.

– Не за что вам извиняться, – засмеялась Маша.

– Ее надо найти! – прорычал Матрос. – А вы просто шляетесь да водяру жрете на дармовщину! Короче, вот что: если за двое суток не найдете, можете сухари сушить, повяжут всех. Шкура эта такое ментам выдать может, что камеры очищать от других начнут. Короче, ищите бабу!

– Да погоди ты жути гнать, – недовольно проговорил рослый узкоглазый парень. – Ее менты найти не могут, а нам гораздо тяжелее. Им в любую хату дверь откроют. Да и нет скорее всего этой бабы здесь. Ее бы кто-нибудь засек. А ее никто не видел. Мы уж по всем магазинам и ларькам ходили, да бесполезно, никто ничего не знает. А ты наезжаешь. Может, свалила уже куда.

– Тебе звонят… – В комнату вошла молодая женщина. Матрос взял мобильник:

– Слушаю.

– Прокатись со своими в Рыбачье, – услышал он голос Кутехова, – говорят, баба там была. Вдруг она и сейчас там. Короче, туда кати.

– Привет, мужики, – выходя из джипа, кивнул Местный.

– Здравствуйте! – Протирая очки, к нему подошел молодой мужчина в поднятом накомарнике. – Вы от Ильи Павловича?

– Да мы сами по себе, – сказал Местный, – ищем одну дамочку. У вас ее не было? – Он показал фоторобот.

– А-а-а, – понял очкастый, – вы из милиции. Давайте посмотрю. Нет. По крайней мере я ее точно не видел. Сейчас покажу остальным, может, кто и встречал.

– Уж будьте столь любезны, – кивнул Местный, – поспрашивайте.

Очкастый отошел к толпившимся у вагончиков геологам.

– Ну ты мочишь капканы! – усмехнулся сидевший за рулем амбал. – Прямо интеллигент чукотский.

– Не было их в поселке, – услышал Кутехов голос Матроса. – По крайней мере никто ее не узнал. Базарят, что мелькала какая-то баба со стариком, но вроде не та.

– Понятно. Значит, просто не хотят говорить. Ладно, уезжайте оттуда. Ты вот что, поспрашивай вокруг. Там же полно разного сброда. И ягодников, и разных других собирателей, и браконьеров куча. Может, кто и узнает.

– Понял, – отозвался Матрос.

– Точно она? – переспросил Местный.

– Конечно, – кивнул невысокий мужчина с бородкой. – Они воду у меня брали. Мужчина пожилой, с карабином, у него фляжка солдатская прохудилась, вот и остались они без воды. Они о вертолете спрашивали. Я сказал, что будет не скоро, а если и прилетит, то чужих не возьмут, это запрещено. Они и ушли.

– Куда? – спросил Местный.

– Вдоль Мойи, вниз. Рюкзак у него, у нее – спортивная сумка. В общем, туда они пошли.

– Понятно. Значит, Тургун решил вывести ее пехом. Вот хрен старый! – усмехнулся Местный. – А мы их по Маркову шарим. Умен старик!.. Спасибо. А это в благодарность… – Открыв дверцу машины, он достал две бутылки коньяка и коробку конфет и сунул в руки очкастого. – Еще раз спасибо и до свидания! – Машина уехала.

– Сегодня вечерком выпьем! – К очкастому подскочил бородатый мужчина. – А за что такие дары?

– Да я и сам плохо понимаю, – ответил очкастый.

– Я кое о чем сказал, – улыбнулся бородатый, – и коньяк заработал. Так что вечером будет небольшой праздник. Надеюсь, возражать не станете?

– Не стану, – пробормотал очкастый.

– Были они у геологов, – говорил по телефону Местный. – Спрашивали о вертолете, но им сказали, что чужих брать запрещено. Они ушли по реке вниз.