Страница 19 из 79
– А в натуре, – согласился Кровосос, – так оно и есть. Родился я в Билибине. Жил в небольшом поселке, его и на местной карте не найдешь. В пятнадцать устроился по малолетке, дали условно. В восемнадцать грохнул одного мужика и ушел в тайгу. Прогулял с Лешим четыре года. Взяли и дали пятнадцать. Свинтил с этапа – автозак сломался. Мы втроем рванули. Одного солдаты положили, другой, я даже имени его не помню, жизнь мне спас. Я его ел, иначе бы не выжил. Через две недели подобрали охотники, двое. Я их, когда ожил, грохнул. У одного ксива была. По ней и жил, пока не влип. Потом пятнашка, и поехал в зону. Оттуда с ним, – он кивнул на Вампа, – ушли. И снова спаслись тем, что тушенку ходячую с собой взяли. Мужичишку одного, им и питались, – захохотал он. – А когда уже вроде все, осталось от нашей колбасы хрен да немножко, по ночам не спали. Все боялись, что кто-то из нас другого под хавку замочит. Но нас твои парни нашли. Вот так я и жил. Убивал и жрал. Людей жрал. А ты базаришь о каких-то…
– Все-все! – торопливо остановил его Боярин. – «Хорошо, что вы понимаете – без меня вам хана», – подумал он. А вслух сказал: – Вот я и говорю, надо найти эту шкуру и кончить ее. Потом Алхимика отыскать. Ведь у него денежный запас в твердой валюте, в золоте. Хапнуть груз питерских мы тоже сумеем, и нам 83 они ничего сделать не смогут. Затем вообще уберемся из России. Купим какой-нибудь островок, и все. Мы там будем и судьи, и закон. Есть такие места на белом свете. Сделаем документы, и проблем не дело. С деньгами можно абсолютно все. Вложим часть бабок в какое-нибудь дело. Игнат будет заниматься бизнесом, а мы получать бабки и жить в свое удовольствие. А вы на меня всех собак вешаете…
– Поешь ты красиво, – усмехнулся Кровосос. – Мы, конечно, согласны, но есть пара условий: сделай нам кси-вы и положи на счета в банках бабки. И тогда мы будем знать, что ты нас не бросишь где-нибудь на полдороге…
– Да если я вас оставлю, – хмыкнул Боярин, – вас сразу хапнут, и вы все расскажете обо мне. Какая мне выгода? Документы я вам сделаю, бабки положу. В какой банк? В какой стране господа желают…
– Не выпендривайся! – злобно перебил его Вамп. – В тот же, куда положил ты, чтоб можно было сравнить. А то фуфло двинешь, и мы…
– Хорошо, – согласился Боярин, – все так и будет. Но надо найти дамочку и Алхимика. Их нужно убирать, и чем скорее, тем лучше. Вообще-то можно было бы и сейчас попытаться исчезнуть, но надо делать вам документы. И положить на счета деньги. А на это уйдет какое-то время. Конечно, если я поеду сам, за неделю управлюсь.
– Ты поезжай, – кивнул Вамп. – Мы будем искать эту шкуру и Алхимика. Придется, видно, подключать своих. Вот если бы Тургун с этой шкурой в тундру нырнул, – вздохнул он, – или в тайгу. Ну, южнее, ближе к Колыме, там бы мы с ними поиграли! – рассмеялся он.
– Ну что ж… – протянул Боярин. – Сейчас вас сфотографируют на документы, и я уеду. Сделаю вам паспорта, визы и отдам чеки на банковские счета. А потом будем размышлять, что и как. Но разумеется, если будет время, потому что Алхимик нас сдаст. К тому же он знает все тайные места.
– Не все, – покачал головой Кровосос. – Отсидеться мы сможем в любом случае. Армии мало, чтоб нас найти. А где твой Игнат? Аленка была недавно, рыбу и икру забрала.
– Знаю, – недовольно сказал Боярин. – Сколько раз говорил – не светись, а она…
– Вся в папаню, – усмехнулся Вамп, – любит покрасоваться.
– Так, – сказал Боярин, – сейчас вас сфотографируют, приведите себя в божеский вид. Ведь нельзя на паспорт такие хари. А я принесу фотоаппарат. – Он вышел.
– Веришь ему? – негромко спросил Вамп.
– У нас выбора нет, – недовольно отозвался Кровосос. – И в конце концов, мы с ним в любую минуту разделаться можем. Все эти телохранители его… – Он махнул рукой. – Мы их сделаем за секунду. Так что давай наводить красоту.
– А где отец? – услышал в мобильнике мужской голос сидевший в кресле-качалке молодой крепкий мужчина.
– Со своими бандюками разговаривает. Надо же найти…
– И чем быстрее, – недовольно перебил его мужчина, – тем лучше, в первую очередь для вас. Если меня возьмут, я вам…
– Ну, вообще-то сразу и вам доказать ничего не смогут. Слова какой-то бабы – еще не улика.
– Дурак! Это как раз и улика! В общем, найдите эту шкуру и кончайте с ней, иначе все кончится для нас.
– Ищем. Все претензии к Геннадию. Он виноват…
– Виноваты вы все. Сколько раз говорил – надо работать аккуратнее. А вы как у себя дома. Любите…
– Давайте не будем болтать о пустяках. Мы прекрасно понимаем, что эту бабу надо найти. Хотя, с другой стороны, мне не кажется это таким уж опасным. Ну, видела она вас и машину около…
– Идиот! Ты хоть понимаешь, что говоришь? Меня сразу возьмут. Мое присутствие там о многом скажет. Тогда понятны будут неудачи при облавах, засадах и…
– Найдем мы ее, и очень скоро…
– Я это слышу трое суток, сдвигов никаких. Успокаивает одно – она не обратилась в райотдел. Не знаю почему, но, слава Богу, этого не произошло. Сейчас там Честных и Оленев, а они, к моему великому сожалению, ни в чем не замараны. Так что если к ним поступит информация, компрометирующая меня, они раскрутят это дело. И тогда понимаете, что произойдет.
– Да все мы понимаем, это ты никак не поймешь – нет причин для паники. Можно придумать сто причин, объясняющих твое появление там.
– Кретин! Ты не понимаешь, что говоришь! Ищите девку! – И телефон отключился.
– Нервничает, – усмехнулся молодой мужчина.
– Что там, Игнат? – звонко спросила женщина.
– Оборотень психует, считает, что если баба пойдет в милицию, ему конец.
– Знаешь, – из летнего душа вышла красивая обнаженная женщина, – мне всегда хотелось спросить его, почему он выбрал кличку Оборотень? Ведь сейчас так называют преступников в милицейской форме.
– Именно поэтому. Я, говорит, бросил вызов всем и всему. Он сам вышел на отца, рассказал ему о нескольких делах, за которые отца вполне могли приговорить к приличному сроку, и предложил свои услуги. Отец, разумеется, согласился, и действительно Оборотень, он сразу назвался так, начал давать очень ценную информацию о действиях всех служб милиции. Правда, иногда по его просьбе отец отдавал ему нескольких исполнителей…
– Знаю… – Женщина взяла запотевшую бутылку пива и сделала несколько глотков.
– Осторожнее, Инна, пиво очень холодное.
– Самое то, – засмеялась она. – А ты, Игнат, видел этого Оборотня?
– Давай не будем об этом, – усмехнулся мужчина и усадил ее к себе на колени.
– А если твоя появится? – обняв его за шею, спросила она.
– Моя – это ты, – улыбнулся он.
– Я про сестру говорю. Она почему-то меня терпеть не может. Может, ты скажешь, в чем дело? Я ее спрашивала, но Алена Петровна даже не ответила.
– Она и ко мне относится точно так же. Ведь большое состояние папеньки, когда он отойдет в лучший мир, ей придется делить со мной. А я обязательно поделю, ведь наши дети такие же внуки, как и…
– А у дедушки большое состояние. Правда, в случае его ареста все конфискуют, и нам не достанется…
– Милая моя женушка, даже если это произойдет, во что я почти не верю, то государство заберет лишь видимую часть айсберга. А остальное достанется нам. Поэтому я не принимаю активного участия в делах отца.
– Ты всегда был трусом, – вызывающе проговорила подошедшая миловидная молодая женщина с коротким хлыстом в руке.
– Вот и наша Амазонка! – рассмеялся Игнат. – А мы только что тебя вспоминали. Позволю полюбопытствовать, почему ты назвала меня трусом?
– Да потому что ты загребаешь деньги руками отца.
– Алена, – посмеиваясь, проговорил Игнат, – если бы все мы стали совершать то, что делает наш папа, то кто будет обеспечивать вашу защиту? Я опытный адвокат и…
– И тем не менее, – резко перебила его Алена, – ты постоянно берешь деньги от наших дел.
– Я выполняю свою часть работы и получаю зарплату. Я не обижаюсь, мне искренне тебя жаль, сестренка. Ты никак не наладишь свою семейную жизнь. Дважды была замужем, но от такой стервы мужья бегут как от огня.