Страница 104 из 122
– Однако, если соберешься, предпочтешь меня?
– Не знаю. Не настаивай, Филипп.
– В таком случае я повторю свое предложение позже.
– Подожди, когда я буду представлена свету. Mémère очень строга в отношении соблюдения ритуала.
– Хорошо. До встречи в опере. Где же старина Бертран? Мы собирались пойти поиграть. – И Филипп ушел в дом за Бертраном.
Мэри осталась за столом одна. Она тихо смеялась. Цветущие апельсиновые деревья, которые росли вокруг, источали благоуханье. Вода в фонтане отливала серебром, в ее брызгах отражалась луна. Неподалеку кто-то пел под аккомпанемент гитары.
«Сплошная романтика», – подумала Мэри. Но слова Филиппа она запомнила.
Несколькими днями позже, рассматривая в магазине бахрому для занавесей в гостиную, она вдруг услышала знакомый голос:
– Мэй-Ри!
Она обернулась и очутилась в объятиях Жанны.
– О, Мэй-Ри, неужели правда, что ты выходишь замуж за Филиппа? Я так рада! Теперь мы с тобой станем настоящими сестрами.
– Нет, Жанна, это неправда.
Жанна надула губки:
– Ах, Мэй-Ри, ты ни капли не изменилась – все такая же скрытная хитрюга. Но мама сказала мне, что он сделал тебе предложение. Конечно, ты наверняка согласишься. Он же симпатичный, и ты так кокетничала с ним в Монфлери. Ты ведь любишь его, признайся!
– Жанна, я не собираюсь выходить замуж за Филиппа. Я еще даже не представлена в свете. Пока я вообще не могу выйти замуж за кого бы то ни было. – Мэри старалась говорить как можно строже – чтобы Жанне стало наконец понятно, что этот разговор ей неприятен.
– Ясное дело, ты хочешь вначале окружить себя толпой поклонников. Я поняла, Мэй-Ри, и никому ничего не скажу, буду молчать как рыба.
Итак, цель достигнута. Мэри улыбнулась:
– А как поживаешь ты, Жанна?
– Замечательно. Занимаюсь отделкой своего будуара. Подыскиваю кружево, но тут их столько, что просто голова идет кругом. – Она схватила Мэри под руку. – Мэй-Ри, пойдем ко мне. Ты мне что-нибудь посоветуешь. Ведь ты такая умница! Мы будем пить кофе и болтать, сколько нам вздумается, как когда-то.
В глазах Жанны, в той настойчивости, с которой она сжала руку Мэри, было столько мольбы, что Мэри не смогла отказать ей.
Глава 57
Мэри совсем забыла, какой болтушкой была Жанна, – та трещала без умолку, не переводя дыхания. Всю дорогу до огромного особняка на Эспланада-авеню Жанна рассказывала о вечеринке, которую устроила в честь Мэри: она обиделась на Мэри за то, что та не пришла, Мэри поступила не по-дружески, а ведь вечер получился очень удачный. Она рассказала и обо всех присутствовавших – кто в чем был и с кем танцевал.
Она продолжала в том же духе, пока они не очутились в ее спальне. Тогда Жанна закрыла дверь поплотнее и заперла ее.
– Мэй-Ри, – сказала она. – Мне столько нужно тебе рассказать!
Мэри сняла шляпу и перчатки и уселась поудобней.
Новости Жанны оказались и вправду потрясающими. У Мэри просто мороз пошел по коже от этих рассказов.
По всей видимости, Жанна находилась целиком во власти чар Мари Лаво. Она вызывала ее каждый день под предлогом парикмахерских услуг, лишь бы повидаться и поговорить с царицей вуду. Она даже заявила домашним, что ей необходимо сделать кое-какую перестановку в доме – все для того, чтобы остаться летом в городе. Она не могла уехать от Мари.
Та по-прежнему снабжала ее противозачаточными травами, а теперь Жанна зависела от нее и в другом: Мари давала ей масла и мази, чтобы сохранить красоту, порошки – «добавляешь в вино и спишь себе спокойно», – колдовские травы для защиты от болезней, тоски, врагов и даже от старости.
В качестве платы Жанна отдавала свои драгоценности, одну за другой.
Мэри попробовала было прервать поток слов Жанны, попытаться образумить подругу, сказать, что, в сущности, ей все это не нужно. Ведь она молода, красива, всеми любима, и у нее нет причин ни для тоски, ни для бессонницы.
Но Жанна и слушать не хотела. Она говорила и говорила и с каждой минутой все больше возбуждалась. По ее словам, Мари Лаво удостоила ее особой чести. Ей, Жанне, было разрешено присутствовать на шаманских обрядах в доме Мари. Она была принята в их тайную секту и никогда в жизни не забудет, какое потрясающее впечатление произвел на нее обряд посвящения.
– Мэй-Ри, ты обязательно должна прийти туда в следующий раз. Ведь ты теперь богата и можешь себе позволить это. Там много белых женщин, так что тебе нечего опасаться. Я спрошу у Мари разрешения привести тебя. Это удивительно, Мэй-Ри, вот увидишь.
Мэри резко поднялась.
– В жизни не слышала ничего ужаснее. Жанна, ты должна положить этому конец. Ведь ты губишь себя. Мне кажется, ты сошла с ума. Твоя Мари Лаво умеет укладывать волосы, но она никакая не колдунья. Весь этот шаманский бред – сплошной обман. Где твое благоразумие? Ты же не невежественная рабыня, танцующая на площади Конго!
Жанна сузила глаза:
– А ты всего-навсего американка. Ничегошеньки ты не знаешь. Вот Мари, та знает все на свете. Она предсказывает будущее и предупреждает меня, когда мне грозит опасность. Знаешь, есть одна женщина – она ведьма, принявшая мой облик. Я видела ее собственными глазами. Мари сказала мне, где она живет. И я пошла к ней, взяв свои колдовские травы. Я постучала и, когда эта женщина открыла дверь, увидела свою копию!
«О Боже! – подумала Мэри. – Она говорит о Сесиль Дюлак. Жанна никоим образом не должна знать, что они сестры». Ей понадобилось немало мужества, чтобы принять то, что Жанна произнесла в следующую минуту:
– Эта ведьма приняла мой облик, чтобы украсть у меня Вальмона Сен-Бревэна. Она его любовница.
Мэри словно ударили по голове. Но ведь она знала, давно знала, что у Вальмона есть любовница. Однако она сумела забыть это.
«Меня это совершенно не волнует», – сказала она себе, точно как тогда, когда услышала об этом впервые от Ханны. Ноги ее подогнулись, она опустилась в кресло, презирая себя за эту слабость. Но слишком уж неожиданно упомянула Жанна его имя.
– Ага! Поняла? – торжествовала Жанна. – Говорю тебе – Мари знает все, так что я права.
– Жанна, не слушай ее. Это может быть опасным для тебя.
– Не боюсь я ничего, ведь у меня есть колдовские травы. А если понадобится, куплю у Мари еще. Они оградят меня от любой напасти.
Мэри почувствовала себя больной.
– Однако Мари обладает большей колдовской силой, чем та ведьма. Она произнесла надо мной свои заклинания. И они подействовали. Та ведьма потеряла Вальмона, он собирается жениться на какой-то богачке из Чарлстона. Мне Филипп сказал. В июле Вальмон отправится на своем огромном пароходе за невестой.
– Сесиль, я собираюсь уехать на месяц. – Вальмон сидел в кресле, вытянув ноги и потягивая очередную порцию коньяка.
– Я знаю. – Сесиль пила кофе. – Что ж, счастливого путешествия.
Вальмон еле сдержался, чтоб не ответить ей резкостью. Сесиль с ее неизменным равнодушием стала все чаще раздражать его, когда он являлся с очередным визитом на Сент-Питер-стрит. Она никогда не заводила разговор сама, ограничиваясь лишь односложными ответами на его вопросы. Ее душа оставалась для него потемками. Однако он чувствовал себя в какой-то степени ответственным за нее.
– Сесиль, почему бы вам не поехать во Францию? Мои тамошние друзья будут вас опекать. К тому же там ваш брат. Вы могли бы устроить свою жизнь: выйти замуж, завести семью, дом.
– Я уже говорила вам, Вальмон. Я не хочу во Францию. Вэл задумался. Можно было увезти Сесиль в Канаду. Его судно стояло на якоре в рукаве дельты реки, неподалеку от плантации. Все было готово к плаванью. Беглые рабы поджидали подходящего момента, скрываясь на его плантации в Бенисоне. На сей раз их было больше, чем обычно, они прибывали с верховьев и низовьев реки, с востока и запада – отовсюду. Новость о том, что предыдущее плаванье увенчалось успехом, быстро пронеслась по «подземной железной дороге».