Возвращение в Чарлстон

Гарден с улыбкой обвела взглядом магазин.

– Мне кажется, он выглядит просто чудесно, – сказала она. – Все это пустое пространство так и просит, чтобы я накупила вещей и заполнила его. И ты тоже чудесно выглядишь. Мистер Генри сказал мне, что ты звонила ему. Даже передать не могу, как я тебе благодарна.

– Не говори глупостей. Для чего же тогда друзья? А теперь я хочу, чтобы ты хорошенько отдохнула. Ты, наверно, совсем вымоталась. Придешь в понедельник.

– Но ты же работала шесть дней в неделю.

– Да мне это нравится. Правда-правда. Майк в плавании, и мне просто некуда девать время.

Гарден снова обняла подругу.

– Как удачно. У меня столько дел, не знаю, с чего начать. Давай обдумаем наши планы.

Гарден написала благодарственные письма всем, кто пришел ей на помощь, но, прежде чем успела их отправить, ее письменный стол был завален приглашениями, на которые нужно было ответить. Чарлстон приветствовал ее возвращение домой.

Она попросила совета у Элизабет.

– По правде говоря, – сказала Гарден, – я не знаю всех тех правил, о которых вы мне рассказывали. Я должна принять все приглашения? Не принять ни одного? Ходить только на большие балы или только на маленькие вечеринки? Я и понятия не имела, что здесь столько всего происходит.

– Правило первое, – начала Элизабет. – До начала Великого поста веселись сколько угодно. Потом только тихие вечеринки с близкими друзьями, теоретически без алкоголя. Это оправдывает тот большой коктейль, который устраивают в яхт-клубе в пасхальное воскресенье после церковной службы. Многие из этих приглашений приходятся, скорей всего, как раз на суматошную неделю перед постом. Давай посмотрим. Угу, правильно. Видишь, Гарден, в это время люди стараются устраивать вечеринки так, чтобы не нужно было отказывать одному ради другого. Вот на второе три коктейля и ужин. Тебе придется заглянуть на полчасика на каждый коктейль и чуть-чуть выпить. Потом ты отправляешься на ужин. Раньше, чем вы сядете за стол, уже соберутся все, включая и те три пары, которые устраивают коктейли.

– Но почему бы не устроить просто одну вечеринку?

– Да потому, что люди любят принимать гостей и ходить в гости. Я хочу сказать – молодежь. В твоем возрасте я обожала наряжаться и выезжать в свет. Теперь приходят ко мне. Это одна из привилегий старости. Чарлстон чудесное место для стариков. Здесь очень бережно относятся к памятникам, включая живые, а уж эксцентричных стариков просто обожают. Мне иногда кажется, что я всех разочаровываю тем, что не катаюсь на велосипеде и не стреляю по голубям из чердачного окна.

– Вполне достаточно того, как вы водите машину. Элизабет гордо улыбнулась:

– Да, я хороший водитель. Все узнают эту старую машину за три квартала и встают к обочине, чтобы я могла беспрепятственно проехать. По-моему, это очень любезно с их стороны.

– Тетя Элизабет, я вас так люблю!

– Конечно, любишь. Я очень милая старая мошенница.

Она просмотрела почту Гарден, разложила ее по стопкам, сделала пометки в календаре. Потом объяснила основные правила.

Пожилые дамы обычно ограничивают свою светскую активность тем, что раз в неделю или в две недели в определенный день принимают у себя дома. Люди, которых они приглашают, значатся в их списке посетителей. Это могут быть мужчины и женщины, старые и молодые.

У молодых дам тоже есть свой список посетителей, только он включает в себя людей, в том числе и пожилых дам, которых эта молодая дама может посещать.

И у молодых, и у пожилых дам есть и другие списки – для больших приемов и для маленьких вечеринок. Маленькие вечеринки устраивают для близких друзей.

– Ты быстро составишь свои списки. Начни с того, что занеси в них всех, кто прислал тебе приглашения. Это будет твой список посетителей. Остальные списки составишь, когда разберешься, какие компании тебе нравятся, а какие нет. Твои школьные подружки уже давно разбились на группы. Все они включены в большие списки друг друга, но совсем не обязательно в маленькие.

– У меня голова идет кругом, – пожаловалась Гарден.

– Ну это же совсем просто! Ты быстро привыкнешь. Теперь насчет приглашений на бридж и предложений вступить в клубы и участвовать в работе разных комитетов. Я бы тебе посоветовала не писать ответы, а позвонить. Это все-таки личный контакт. И скажи, что сейчас не можешь принять приглашение, поскольку очень занята на работе, но скоро непременно свяжешься с ними. Не вступай ни в какие клубы или комитеты, пока не познакомишься с людьми. Они могут тебе не понравиться.

– Или я им.

– Правильно.

– Тетя Элизабет, вы не должны были со мной соглашаться.

– Приходится держать тебя в напряжении. Чтобы стать светской бабочкой, нужно очень проворно шевелить ножками. Или крылышками. Впрочем, неважно… Вот что тебе действительно необходимо, так это сопровождающий. Одинокая привлекательная женщина – кошмар любой вечеринки. К ней может проявить интерес совершенно неподходящий мужчина, например муж хозяйки. Ты хочешь, чтобы тебя сопровождал Джон Хендрикс? Хозяйки всегда бывают рады лишнему мужчине.

– Надо подумать. Мне о многом надо подумать. Теперь, когда мне уже не надо беспокоиться о Вики, все так изменилось.

– Ее адвокат заявил, что подаст апелляцию…

– А что ему еще оставалось? Мистер Генри выставил его полным дураком. Если и подаст, апелляционный суд не станет пересматривать решение. Все мои свидетели солидные и уважаемые люди.

– Вот только епископ не пришел. Я на него очень сердита.

– Но, тетя Элизабет, епископ же меня не знает.

– Какая разница? Я бы рассказала ему все, что нужно.

– Иногда вы действительно кажетесь старой мошенницей. Я думаю, вы делаете это нарочно.

– Я так развлекаюсь. И ты иди тоже развлекайся. А я отдохну. И забери свою почту. И ответь на нее.

– Да, мэм.

«И подумай, – добавила Гарден про себя. – Подумай о переменах в своей жизни, и особенно о Джоне».

103

С момента, как она получила конверт с газетными вырезками, Гарден держала Джона на расстоянии. Она не хотела, чтобы его коснулся скандал, который она считала неминуемым. Паула Кинг достаточно рассказывала ей о флоте, чтобы понять, как губительно это может отразиться на карьере Джона. А Джон достаточно рассказывал о себе, чтобы она поняла: флот – его жизнь и всегда останется ею.

– Во время войны я пошел на флот, потому что хотел сражаться за свою страну, – сказал ей Джон. – Я думал, что потом вернусь к себе на ферму в Нью-Хемпшир и буду работать там, как все мои предки. Это хорошая трудовая жизнь, и я был бы ею вполне доволен, если бы не уехал. Но море взяло меня за душу. Море и флот. Когда я попробовал этого, все остальное стало казаться пресным. После войны я получил направление в военно-морскую академию, и вот я здесь – волей Конгресса офицер и джентльмен с погонами на плечах.

Джон принял заявление Гарден, что из-за предрождественской лихорадки в магазине у нее нет времени на аукционы, кино и ужины со спагетти. Ему не оставалось ничего другого, как смириться. А потом, в декабре, его вызвали в Нью-Порт для работы в какой-то двухмесячной программе, о которой он не рассказывал Гарден. Она сама не могла понять, почему так расстроилась, когда его не оказалось рядом во время суда. «Я же все равно ни за что не согласилась бы встретиться с ним, – думала она, – не стала бы даже разговаривать по телефону. Ни в коем случае не стала бы впутывать его во все это. Но он все равно был бы здесь, поблизости».

Теперь, в середине февраля, он наконец вернулся. И должен прийти к ней. Гарден говорила себе, что ей безразлично, увидит ли она его когда-нибудь. И ставила цветы в вазу на столе именно так, как нравилось ему, раскладывала на столе его любимый сыр чеддер и крекеры, сбегала наверх освежить косметику и надушиться.

– Есть кто дома?

Гарден сбежала по лестнице и бросилась в объятия Джона.

Вечер прошел как десятки предыдущих. Джон приготовил ужин, своего любимого цыпленка с карри, потом они пошли смотреть новый фильм киностудии «Маркс Бразерс», а вернувшись домой, сидели у горящего камина и разговаривали.