Никаких мужчин!

— Нет.

— А сейчас хочешь?

— Да. Если можно.

— Тогда проходи на кухню.

Он вскипятил чайник и сел напротив Эйвери с двумя дымящимися кружками.

— Я собирался рассказать тебе историю про моего землевладельца.

Эйвери слабо улыбнулась.

— Звучит интригующе.

Джонас отхлебнул чай.

— Это скорее горьковатая сказка. Главные герои мои лучшие друзья. Чарли и я познакомились в тот день, когда пошли вместе в школу. Я был высок для своего возраста, а Чарли был маленьким, так что его сперва били. Но скоро я положил этому конец.

— Да, трудно представить, чтобы кто-то тебя бил.

— Виноваты размеры, — произнес Джонас, пожимая плечами, и продолжил:

— Через несколько лет Тремейн лежал в лазарете, когда состоялись первые танцульки в местной школе для девочек. Он жутко завидовал, поскольку его друг Джонас вернулся с многочисленными историями о пышненьких малышках — если конкретно, то о Генриетте Фарра.

Бедный Джонас сходил с ума по крошке. Однако мисс Фарра удостоила своим благосклонным вниманием Чарли. Ни мой рост, ни удаль не могли сравниться с тем, что она увидела в нем.

— Ну и? — произнесла Эйвери, зачарованная рассказом.

— Они поженились. Я был шафером. — Джонас вытащил из заднего кармана бумажник и вынул из него фотографию удивительно красивой девушки в свадебном платье, улыбавшейся невысокому, стройному мужчине со смеющимися глазами.

— Господи помилуй, — сказала потрясенная Эйвери. — Она захватывающе красива!

— Сейчас даже больше, чем прежде. — Джонас с нежностью посмотрел на фото. — В школе Чарли переболел свинкой, с осложнениями… Он не может стать папой маленьких Тремейнов, которые могли бы унаследовать имение.

— А, понятно, — Эйвери с вызовом посмотрела на него. — У твоей сказки есть мораль?

Джонас кивнул.

— Для Чарли и Хетти самое важное — что они есть друг у друга.

— Они узнали о проблеме Чарли до свадьбы?

— Для них это не имело значения.

— Достойно восхищения. Но если твоя история должна была послужить мне уроком, то затея провалилась. Я все равно не выйду за тебя замуж.

— А я тебя и не прошу.

Краска залила ее лицо, и Джонас с раскаянием пояснил:

— Я принимаю твои условия. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни, Эйвери. Все очень просто.

Бешено бьющийся пульс не давал румянцу пропасть, когда Эйвери заглянула в лицо Джонаса.

— Ты хочешь стать моим воскресным любовником?

— Ну, если вспомнить альтернативу, то ты не оставляешь мне выбора, — покорно согласился он. — Только теперь у нас будет не так много времени. Тебе придется приезжать в Лондон.

Эйвери долгое время молчала.

— Хорошо. Мы попробуем и посмотрим, как все получится. Но сейчас я хочу сказать кое-что, и это тебе не понравится.

— Тебе нужно уезжать? — требовательно спросил он, но Эйвери нетерпеливо помотала головой.

— Нет. Но я думаю, что какое-то время наши отношения должны быть… ну, более сдержанными.

Джонас поднял бровь.

— Пойдем в комнату. Там мы сможем удобно сесть и разобраться в твоих правилах.

— Это не правила, — запротестовала Эйвери. — Я просто хочу кое-что объяснить.

Она устроилась на диване, но вместо того, чтобы присесть рядом, Джонас предпочел место напротив.

— Расстреливай, — коротко сказал он.

Эйвери сделала глубокий вдох.

— Пока я тебя не встретила, я верила, что операция навсегда убила и мое желание, — откровенно начала она. — Но понадобился всего один твой поцелуй, чтобы оно воскресло. Я знаю, что эта сторона отношений очень важна…

— Но с этой минуты ты думаешь, что мне не следует тащить тебя в постель прямо с порога, — вставил Джонас.

— Будь серьезным!

— Я чертовски серьезен. В будущем, даже если разлука будет долгой, обещаю так не поступать. Но я все же нормальный парень, Эйвери, и я этого захочу.

Жалея, что она вообще подняла эту тему, Эйвери встала.

— Мне лучше уехать.

— Почему? — спросил Джонас, вскакивая на ноги. Тебя кто-то ждет?

— Нет, — неохотно призналась она.

— Тогда останься. Пожалуйста. Давай возьмем от жизни все, что она нам преподносит. Просто проведем время вместе — разгадаем кроссворд, сходим погулять, послушаем музыку…

Она спокойно посмотрела на Джонаса.

— Ты имеешь в виду — остаться на ночь?

— Да.

— Я не привезла никакой одежды.

— Возьми мою. — Его глаза, полные надежды, удерживали ее с такой убедительностью, что Эйвери не смогла бы сопротивляться, даже если бы хотела.

Она медленно кивнула.

— Хорошо. А у тебя есть еда?

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Возникшая было проблема с едой была решена очень просто — поздним обедом в радостной, дружеской атмосфере одного из деревенских пабов.

Джонасу, хорошо известному в округе, было предложено поиграть в дартс, и Эйвери бешено зааплодировала, когда он эффектным броском попал прямо в яблочко.

— Мне очень понравилось, — сказала она, когда они вышли на морозный воздух. — Я и не знала, что ты так хорошо обращаешься с метательным оружием.

Джонас усмехнулся:

— В следующий раз нужно будет втянуть в игру тебя. Ты веселилась на какой-нибудь вечеринке вчера ночью?

— Нет. А ты?

Он покачал головой.

— Я был здесь. Один.

— А я представляла тебя в Лондоне в тесном кругу друзей, — небрежно бросила Эйвери.

— Я мог бы там быть. — Он пристально посмотрел на нее. — Но настроения не было.

— Я вообще не люблю новогодние вечеринки, — призналась она. — По мне, есть что-то грустное в том, что уходит старый год.

Эйвери была очень задумчива, возвращаясь в дом Джонаса. Она попыталась отогнать тоскливые размышления, с любопытством наблюдая, как он вынимает из машины коробку.

— Что там?

— Я так торопился вернуться сюда, после того как отвез собак, что забыл о пироге, который дала мне миссис Холмс, — сообщил Джонас.

— Кто такая миссис Холмс?

— Экономка Чарли. Я знаю ее с тринадцати лет, поскольку приезжал сюда на каникулы.

Извлеченный из коробки пирог издавал такой дивный аромат, что просто слюнки текли.

— Какой чудесный запах! — воскликнула Эйвери. Ну, в таком случае проблем с ужином не будет.

— Сперва чай, — предупредил Джонас.

Два кусочка пирога и чай уже исчезли в их желудках, когда дело дошло до разговора.

— Что ты делала вчера ночью? — спросил Джонас, присаживаясь рядом с ней.

— Смотрела старые фильмы до тех пор, пока не начался новогодний фейерверк. Тогда я выпила бокал вина, помянула маму. Даже живя в Лондоне, я старалась провести праздники с ней.

— В этом году мы должны были встретить Новый год вместе, — сказал Джонас с неожиданной горечью.

— Если помнишь, ты ушел.

— Не без причины. — Он посмотрел на пламя. Твой отказ был сокрушительным ударом.

— Я отвергла твое предложение, Джонас, а не тебя, — призналась Эйвери. — Но ты привык иметь дело с людьми, которые беспрекословно выполняют все твои приказы.

Он повернулся и посмотрел на нее:

— Я не об этом. Тебе, наверное, трудно было бы покинуть родной город.

— В каком-то смысле ты прав. И если бы я продала дом и отказалась от бизнеса, то мне некуда было бы вернуться в будущем, когда…

— Когда я найду ту, что сможет родить мне этих мифических детей, — закончил за нее Джонас.

— Когда мы больше не сможем быть вместе, уточнила Эйвери.

— Этого не произойдет! — Джонас схватил ее за плечи. — Меня зовут Мерсер, а не Моррел. Я не знаю, как этот ублюдок смог уничтожить твою веру в людей, но пора оставить это в прошлом и научиться доверять хотя бы мне. Мы останемся вместе, женатые или нет. Я люблю тебя, Эйвери, и ничто не в силах это изменить. Клянусь!

— Но что произойдет, когда ты возьмешь на себя управление компанией?

— Проблем не возникнет. У меня есть пара молоденьких кузенов, которые готовы перехватить инициативу в любой момент. — Джонас отпустил Эйвери и поправил ее свитер, но в его глазах мелькнуло сожаление, когда он увидел следы, оставшиеся на ее коже. — Прости, дорогая.