Живу тобой одной

Водитель громко фыркнул.

– Наверняка она дешевка, невзирая на все свои деньги.

– Как это?

– Да очень просто. Наняла женщину собирать деньги ночью. – Он покачал головой. – Женщина одна ночью… Просто позор!

– Вы правы! – крикнула Келли ему вслед. – Действительно позор!

После этого инцидента мост оставался закрытым с двух ночи до рассвета.

Мост оправдал все ожидания Келли и все ее обещания. По праздникам и на уик-энды автомобили, грузовики, телеги с лошадьми двигались в обе стороны непрерывными потоками с раннего утра до позднего вечера. За первый год доход Мейджорсов от платы за пользование мостом составил семьдесят пять тысяч долларов!

В 1928 году Эл Смит потерпел сокрушительное поражение на президентских выборах. В сорока штатах победил Герберт Гувер. Франклина Делано Рузвельта избрали губернатором штата Нью-Йорк.

– Что я говорила! – напомнила Келли Брюсу. – У него взгляд короля. Я рада, что он победил.

Однако очень скоро ее иллюзиям по поводу ФДР, как его часто называли, пришел конец. Через шесть месяцев после того, как новый губернатор начал свою деятельность, в Уитли прибыл сенатор Уэйн Гаррисон, причем отнюдь не со светским визитом.

– Администрация штата собирается пересмотреть свою политику по поводу вашего моста. Губернатор считает недемократичным, что частные лица получают прибыль наряду со штатом Нью-Йорк. По его мнению, это собственность граждан штата.

Келли пришла в ярость:

– Разрази его гром, вашего губернатора Рузвельта! Сделка есть сделка, и ее условия необратимы. Это наш мост, и только наш! Администрация штата может не беспокоиться. При том уровне доходов, которые мы получаем от моста, мы в течение пяти лет вернем штату его вложения, с процентами.

– Вы не поняли главного, дорогая. Рузвельту в принципе не нравится, что Мейджорсы берут плату с американцев за то, что те путешествуют по своей собственной стране. Он говорит, что это попахивает феодализмом.

– Ага, а когда штат берет с американцев налоги за то, что они живут в своей собственной стране, это так и надо? Ваш Рузвельт – лицемер!

– Этот калека предает собственный класс! – взорвался Брюс. – Он говорит о феодализме! Ха! Да несколько поколений Рузвельтов жили сквайрами в Гайд-парке… Ну хорошо, что же вы нам посоветуете, Уэйн?

Карл принес графин. Наполнил всем стаканы.

– Я знаю, что думает Уэйн. Он считает, у нас нет выбора. Верно?

Сенатор, скрестив ноги, задумчиво смотрел на белый столбик пепла на конце своей сигары.

– Это не тот вопрос, который губернатор Рузвельт решит одним росчерком пера. Если вы захотите оспорить его позицию, у вас будет некоторая поддержка законодателей. Можете начать борьбу. Рузвельт еще не успел сколотить команду исполнителей.

– Да, мы начинаем борьбу! – кипятилась Келли.

– Не торопитесь, Келли. Тут есть и положительная сторона. Если вы согласитесь передать контроль над мостом Комиссии по проведению общественных работ, штат Нью-Йорк выплатит вам щедрую компенсацию. Доход составит триста процентов от ваших первоначальных капиталовложений.

– Разрази меня гром! – воскликнул Карл. – Этот Рузвельт совсем не грабитель. Большего ни от одного из наших вложений невозможно получить.

Однако Келли осталась непреклонной:

– Нет, я с этим не смирюсь. Мост принадлежит мне. Он был моей мечтой, которая лишь благодаря моей настойчивости претворилась в реальность. Я слишком много ему отдала, чтобы позволить штату увести его у меня. – Она поймала взгляд Карла. Ах, вот оно как! – казалось, говорил он. Келли поспешно поправилась: – Карл, Брюс и я следили за тем, как мост растет, Точно так же мы наблюдали за маленьким Натом. Мост – часть нашей семьи. Нет, без борьбы я его не отдам!

Гаррисон потер лоб.

– Даже если вы и начнете борьбу, Келли, в конце концов, все равно проиграете. Никто не может одержать победу над штатом.

– Черт бы побрал этот штат!

– Вы продали штату Нью-Йорк землю, на которой находится Дорога Найтов и подступы к мосту, и, значит, по закону являетесь владелицей моста, и это, вероятнее всего, признают на суде. Однако формальные преимущества на стороне штата. Ваш мост находится на общественной земле, представляющей собой собственность жителей штата Нью-Йорк. Формально жители штата имеют право предъявить претензию и обязать вас убрать мост с территории, являющейся их собственностью.

– К черту жителей штата! Это несправедливо! – Она обернулась к Гаррисону. – И черт бы побрал вас, Уэйн! Вы уговорили нас продать землю.

Брюс попытался урезонить ее:

– Келли, ты несправедлива. Без Уэйна никакого моста вообще бы не было.

Уэйн Гаррисон обладал толстокожестью истинного политика.

– Ничего, Брюс, все в порядке. Келли просто расстроена. Я вполне понимаю ее чувства.

– В самом деле? – фыркнула она. Однако внезапно ее тон изменился. Она улыбнулась сенатору сладкой лисьей улыбкой, заставившей его насторожиться. – Уэйн, вы, кажется, сказали, что мы можем заручиться поддержкой законодателей?

– Да, некоторой… Но недостаточной для того, чтобы постоянно противостоять намерениям губернатора.

– А какова ваша позиция по этому вопросу? Я имею в виду – ваша личная позиция?

Он переменил позу, затушил сигару в пепельнице, вынул носовой платок, промокнул губы. Все эти уловки не обманули Келли.

– Я, естественно, не могу согласиться с политическими взглядами Рузвельта. Слышали бы вы, что он говорит в личных беседах. Этот человек – радикал. Наше счастье, что он всего лишь губернатор штата Нью-Йорк, а не хозяин Белого дома. Он бы довел страну до социализма. – Гаррисон секунду помолчал. – Однако по многим другим, более важным вопросам законодательства я склонен присоединиться к республиканцам. Как я уже сказал, от сделки со штатом вы ничего не потеряете.

Келли встала, подошла ближе к Гаррисону, с вызовом глядя на него.

– Иными словами, Уэйн, в этой борьбе вы будете не на нашей стороне?

– По-моему, Келли, вы слишком драматизируете ситуацию. – Уэйн обратился за поддержкой к Брюсу и Карлу. – Надеюсь, вы-то меня понимаете?

– Да, какого дьявола! – воскликнул Карл. – Если мы сейчас не возьмем то, что дают, в один прекрасный день губернатор явится сюда с плеткой и просто-напросто заставит нас сделать то, что хочет. Да пропади он пропадом, этот мост! Надо взять, что предлагают, и с достоинством удалиться.

– Не могу не согласиться с отцом, – пробормотал Брюс.

– Ни за что! – отрезала Келли. – Ну что ж, похоже, мы зашли в тупик. Сделка не состоится без трех наших подписей, а я свою не поставлю. Так что следующий шаг за губернатором Рузвельтом. – Она протянула сенатору руку. – Надеюсь, вы не держите на меня зла, Уэйн?

Сенатор изо всех сил старался не показать, какое огромное облегчение испытывает. Он ехал в Уитли, больше всего страшась встретиться лицом к лицу с Келли Мейджорс. Впрочем, пожимая ее руку, он не мог отделаться от дурного предчувствия – не доверял он этой лисьей улыбке.

– Дорогой Уэйн, вы, наверное, считаете меня настоящей мегерой. Набросилась на вас ни с того ни с сего. Разумеется, вы вольны поступать так, как сочтете правильным.

Гаррисон встал, взял ее под руку.

– Вы мегера?! Это неправда. Вы просто сильная женщина с железной волей. Редкая женщина. И красивая к тому же. Я не знаю другой женщины, которой бы восхищался так, как вами, Келли.

– Спасибо, Уэйн. Значит, мы снова друзья?

– Друзья.

Он заглянул ей в глаза. Они вновь заволоклись дымкой. Интересно, ее преследуют воспоминания об их встречах на озере Джордж? Прошло уже два года, однако до сих пор, ложась в постель с женщиной, он закрывает глаза и представляет себе Келли. Иначе ничего не получается.

Она ощутила его дрожь.

– Уэйн, вы едете в Олбани по этой стороне реки или по восточному шоссе? – спросила она его перед уходом.

Сенатор рассмеялся.

– Что за вопрос! Вы прекрасно знаете, что я не стану лишать вас законных двадцати пяти центов.