Ты красива, поверь

Мейми все было известно про эту книгу. В течение трех лет Элинор писала исторические романы, пользовавшиеся скромным успехом, однако недавно, поощряемая Дианой, она согласилась попытаться написать что-нибудь более кассовое, чем ее обычная смесь исторических фактов и беллетристики.

Сначала идея новой книги вдохновила Элинор. Это был шанс попробовать написать нечто новое, более художественное, чем ее прежние книги. Но радость оказалась преждевременной. Когда Элинор наконец поняла, что издатели, в сущности, хотят получить от нее любовный роман, она уже была связана контрактом. И вот теперь сроки поджимали, а тут еще Рей Парриш со своими требованиями…

Элинор понимала, что в этом романе ей не обойтись без любовной линии. Прежние ее работы строились больше на интригующих исторических фактах, а образы персонажей были весьма расплывчаты. Но в этот раз Парриш потребовал, чтобы ее героиня обрела плоть… Созданная воображением Элинор, леди Эжени де Флер по сюжету была состоятельной придворной дамой и, следовательно, ценным козырем в руках Генриха VIII. Читатели имели право ожидать от этой гордой и прекрасной леди, что она не станет покорно соглашаться на брак с мужчиной, выбранным Генрихом. Она сама выберет себе возлюбленного! Именно это и должно было стать основой нового романа Элинор – любовная история…

Сегодня Рей Парриш напомнил Элинор, что рукопись уже однажды была отклонена издателями на том основании, что героиня получилась скучной и невыразительной. Он потребовал, чтобы она переписала все, что касается любовных отношений Эжени де Флер, причем в самые сжатые сроки. Книга должна быть сдана меньше чем через месяц. Элинор была в отчаянии.

Она никогда в жизни не сумеет написать то, что от нее требуют! Если же разорвать контракт, то издатели запросто могут подать на нее в суд. Элинор, правда, сомневалась, что они станут тратить на это время, но на ее репутацию в любом случае ляжет пятно.

– И что же предлагает Рей? – спросила Мейми.

– Он желает, чтобы я наняла секретаря, – сердито сказала Элинор.

– Ну и что в этом плохого? – удивилась Мейми, явно не понимая, из-за чего подруга так кипятится. – Я и сама уже думала, что тебе бы не помешал секретарь. Ты ведь сама печатаешь рукописи, а это отнимает уйму времени.

С этим нельзя было не согласиться, но… Писать романы было для Элинор сугубо личным делом – настолько личным, что иной раз она отождествляла себя с тем или иным историческим персонажем, и ей совсем не хотелось, чтобы посторонний человек совал свой нос в ее рукопись и следил за тем, как она пишет. Это сделало бы ее слишком уязвимой… Элинор невольно поежилась, и в глазах ее отразился страх. Какие у нее чудные глаза, подумала Мейми, сочувственно глядя на подругу. Они у нее не синие и не зеленые, а нечто среднее – словно морская вода, пронизанная солнцем. Немного ухода – и Элинор могла бы выглядеть очаровательно. Им с Мейми обеим было по двадцать шесть, но на первый взгляд Элинор можно было дать чуть ли не на десять лет больше. У Мейми так и чесались руки взяться за подругу: заставить ее сбросить эти уродливые тряпки, подкраситься и привести в порядок волосы.

Ее муж, человек острого и проницательного ума, после первой встречи с Элинор сразу спросил:

– Что с ней стряслось? Она словно цветок, побитый морозом.

– Это из-за мужчины, – осторожно пояснила Мейми. В подробности вдаваться ей не хотелось – ведь это касалось только Элинор.

– Не нужны мне никакие секретари! – Элинор внезапно прорвало. – Я хочу лишь одного – чтобы меня оставили в покое и дали мне поработать!

– Так скажи об этом Рею, – резонно заметила Мейми.

– Уже говорила, но он не желает слушать. Настаивает, чтобы кто-нибудь помогал мне в работе. По-моему, он думает, что меня надо постоянно подстегивать, чтобы не сидела, сложа руки.

Мейми со вздохом протянула руку и сжала пальцы подруги:

– Элинор, признайся, если бы это предложение исходило не от Рея, а от Дианы, ты бы тоже так разозлилась?

– Не знаю, – нахмурившись, призналась Элинор. – Что-то в нем есть такое, что меня бесит. Стоит ему подойти ко мне, и я начинаю себя чувствовать, как кошка на раскаленной крыше. – Девушка устало потерла глаза. – Не нравится мне он, – с ребяческим упрямством повторила она, – но почему я на него так странно реагирую, я тоже не пойму.

Зато я очень даже хорошо понимаю, подумала Мейми. Это называется физическим влечением. Однако высказать вслух эту крамольную мысль она не могла и лишь осторожно спросила:

– Что ты собираешься делать?

– А что мне остается? – с горечью отозвалась Элинор. – Придется идти на компромисс. У меня нет выбора. Знаешь, что он мне заявил? – Она наклонилась вперед, сверкая глазами. – Он признался, что сам посоветовал издателям отклонить первый вариант моей рукописи. И еще имел наглость заявить, что книга получилась невероятно занудной, что в вырезных картинках больше жизни, чем в моих героях, особенно в Эжени! – Внезапно воинственный дух оставил Элинор, и блеск в ее глазах потух. – Хуже всего то, что я и сама это знаю. Ох, Мейми, и зачем я только согласилась писать эту книгу!

– Затем, что для тебя это была возможность шире раскрыть твой талант, – мягко напомнила Мейми. – Ты ведь сама хотела писать ее, Элинор.

– Не напоминай! – застонала Элинор. – Наверное, у меня было временное помрачение рассудка! Я не справлюсь, Мейми. Не справлюсь, и все тут.

– Ты сказала об этом Рею?

Глаза Элинор тут же потемнели от гнева:

– Сдаться на его милость? Еще чего не хватало!

– И что теперь?

– Снова засяду за работу, только не в Бристоле. У Дианы есть небольшой коттедж, она разрешает своим авторам им пользоваться. Вот я и собираюсь туда отправиться. Там Рей меня не достанет, авось и отвяжется со своей секретаршей. – Элинор по-детски надула губы. – Я уезжаю сегодня вечером. Это в Гудуике.

– Ты едешь в Уэльс в такое время года? – ужаснулась Мейми. – Декабрь на носу! Кстати, пока не забыла – какие у тебя планы на Рождество? Мы с Фредом будем рады, если ты к нам присоединишься.

От бабки Мейми унаследовала небольшой особняк за городом, и они с мужем проводили там Рождество, да и все свободное время, какое удавалось выкроить в течение года.

– Ну, пожалуйста, – уговаривала Мейми. – В этом году мне понадобится твоя помощь. По-моему, я беременна.

Вскоре после свадьбы у Мейми был выкидыш, и Фред с тех пор отвергал всякую мысль о том, чтобы попробовать снова завести ребенка. Видимо, в последнее время он все же сдался.

– Доктор Бронк убедил Фреда, что такое, как в прошлый раз, больше не повторится, – подтвердила догадку Мейми.

– Я очень рада за тебя, – с нежностью отозвалась Элинор. – Конечно, я приеду к тебе сразу после турне.

Мейми знала, что Элинор собирается перед Рождеством совершить недельное турне по полуострову Корнуолл, об истории которого писала в одном из своих романов.

В три часа подруги покинули ресторан. Мейми отправилась за покупками, а Элинор – домой, готовиться к поездке в Гудуик.

Элинор пару раз уже бывала в коттедже Дианы, но приезжала не работать, а просто погостить. До сих пор ей не требовалось уединение, которое предлагал этот приют для литераторов. Писалось ей всегда легко, да и эту книгу она сочинила на одном дыхании. Трудности возникали, лишь, когда надо было описывать чувства персонажей.

Элинор тщательно уложила вещи: пару джинсов, которые она теперь редко носила, но они по-прежнему были ей впору, кучу толстых свободных свитеров, комплект теплого белья, на всякий случай, носки и свою портативную пишущую машинку – а вдруг в коттедже сломается генератор, и электрическая машинка Дианы выйдет из строя?

Понадобятся резиновые сапоги, напомнила себе Элинор, так что придется купить пару перед отъездом. Затем – еда, что означало визит в местный супермаркет. Кипа бумаги для машинки, ее записи… Господи, да будет ли когда-нибудь конец этому списку? И все время, пока девушка собиралась, в ее мозгу продолжал крутиться разговор с Реем Парришем.