Страница 98 из 101
К сожалению, интересы нашей гвардии в течение многих десятилетий, с 1825 г., сводились к картам, лошадям и женщинам. В результате о судьбе Родины господа офицеры вспомнили лишь в 1915 г., после явления Распутина и поражений на фронте. Вот тогда разговоры «как все плохо» перешли в традиционное русское «кто виноват?», а затем «что делать?». И только тогда офицеры и генералы начали планировать «железнодорожный вариант», «авиационный вариант» и т. п. Кстати, «железнодорожный вариант» и был осуществлен 17 февраля (1 марта) 1917 г. в Пскове, где царский поезд был блокирован частями генерала Рузского.
Но, увы, наши военные опоздали как минимум на десять лет. В феврале — марте 1917 г. офицеров в Петрограде приветствовали не цветами и шампанским, а руганью и камнями, а в Кронштадте уже в ход пошли винтовки.
Однако вернемся в 1905 г. Профранцузское лобби буквально заставило царя просить огромные займы во Франции. За обещания займов платить пришлось немедленно — в январе 1906 г. на международной конференции в Альхесирасе, посвященной судьбе Марокко, Россия была вынуждена поддерживать Англию и Францию, чем испортила отношения с Германией.
В мае 1906 г. царь уволил министра иностранных дел графа Ламздорфа. Так ушел с дипломатической сцены политический деятель, который, опираясь на франко-русский союз, стремился балансировать между Германией и Англией и несколько настороженно относился к одностороннему сближению с последней.
На место Ламздорфа Николай II назначил А. П. Извольского — посла в Копенгагене, вращавшегося во враждебной Германии датской среде. Извольский с первых же дней вступления в должность стал подталкивать Россию к военному союзу с Англией.
Одновременно, в том же мае 1906 г., в Петербург прибыл новый английский посол А. Никольсон, которому предстояло сыграть не последнюю роль в создании англорусской Антанты. Вскоре после его прибытия начались англо-русские переговоры относительно сфер влияния в Персии, Афганистане, Тибете, а также обсуждался вопрос о Черноморских проливах.
Переговоры эти закончились подписанием 18 (31) августа 1907 г. серии русско-английских соглашений по Персии, Афганистану и Тибету. Соглашения носили компромиссный характер, но России пришлось пойти на куда большие уступки, чем Англии.
Этими и серией последующих мелких соглашений и договоренностей Россия была втянута в англо-французский союз. «Коварный Альбион» разгромил Россию руками японцев, а теперь собирался разделаться с Германией с помощью «русского парового катка». Любопытный момент: после окончания Первой мировой войны в Англии было опубликовано секретное англо-французское соглашение, из которого явствует, что эти державы заранее не собирались выполнять союзнические обязательства по отношению к России.
Мало того, британские и французские дипломаты уже в 1915 г. рассматривали планы устройства Европы после разгрома Германии, предполагая расчленение России, в том числе отторжение Привисленского края и Прибалтики.
Россия шла к войне с сильнейшей в мире армией, имея недостойных союзников.
Приложение. Записка генерал-адъютанта М. Д. Скобелева о походе в Индию[86]
«Нет благоразумного человека, который бы сомневался, что русские дойдут до Индукуша. Неужели непонятно, что в Азии все держится, скорее, обаянием, чем силою, и что прикосновение к Индии будет равносильно гибели Англии».
«По приближении к Герату можно быть уверенным, что вся Индия будет в огне».
«Врага надо бить там, где он слабее и где удар, нанесенный ему, будет чувствительней».
Вопрос о походе в Индию, уже давно занимавший многие великие умы, носил долго для нас, русских, характер мифический. Настоящая заметка имеет целью показать, что при теперешнем нашем географическом положении, политическом превосходстве в Средней Азии и средствах дело это представляется, если, конечно, не легким, то несомненно вполне исполнимым. Конечно, я не беру на себя смелость высказывать свое мнение об исполнении этого великого мирового предприятия; но, казалось бы, нижеследующее, как указание, может соответствовать нашим интересам. Впрочем, повторяю: я решаюсь высказаться по этому вопросу исключительно с целью ознакомить Ваше Высокопревосходительство с мнением людей, специально занимающихся этим вопросом, преимущественно англичан. На заключения наталкиваешься невольно; они служат как бы ответом на высказываемое нашими врагами.
В последние годы положение наше в Туркестанском крае сделалось весьма грозным, и опасения англичан не напрасны, в особенности, если действия собственно из Туркестанского военного округа связать с действиями 30-тысячного корпуса войск, высаженных на Гязском берегу, близ Астрабада.
Мы создали в Средней Азии сильную базу с армией около 40 тыс. человек, из которых всегда можно выделить для действий вне пределов генерал-губернаторства не менее 16 тыс., причем можно ручаться за спокойствие края, тем более что до сих пор нет сколько-нибудь серьезных указаний относительно связи, для нас опасной, между мусульманами в Турции и в Средней Азии в данный политический момент.
Всякий, кто бы ни касался вопроса о положении англичан в Индии, отзывается, что оно непрочно, держится лишь на абсолютной силе оружия, что европейских войск в стране достаточно только для того, чтобы держать ее в спокойствии, и что на войска из туземцев положиться нельзя. Всякий, кто ни касался вопроса о возможности вторжения русских в Индию, заявляет, что достаточно одного прикосновения к горцам ея, чтобы произвести там всеобщее восстание. Скажут, что предприятие против англичан в Индии есть предприятие рискованное, могущее окончиться гибелью русского отряда. Полагаю, что от себя и не следует скрывать, что это дело рискованное. Надо помнить только, что при удаче предприятия мы можем разрушить Британскую империю в Индии, последствия чего в самой Англии заранее и исчислить трудно. Компетентные люди в Англии сознаются, что неудача у границ Индии может повлечь за собою даже социалистическую революцию в самой метрополии, так как в последние 20 лет громадность затраченных в Индии английских капиталов и колоссальное увеличение торговых оборотов теснее, чем когда-либо, связали современную Англию с ее индийскими владениями. Одним словом, падение британского могущества в Индии будет началом падения Англии.
При неполном успехе со стороны нашей, т. е. когда в Индии не произойдет восстания и мы не в состоянии будем вторгнуться в ее пределы, мы прикуем всю индийскую армию к Индостану и лишим ее возможности выделить какую-либо часть ее в Европу, даже заставим часть войск из Европы перевести в Индию. Одним словом, можем в значительной степени парализовать сухопутные силы Англии для войны в Европе или же для создания нового театра войны от Персидского залива к Тифлису, о чем уже с Крымской войны мечтают английские военные люди.
Примечание. С окончанием великих революционных войн Западная Европа начинает быстро развивать свои промышленные силы. С 60-х годов развитие это до такой степени сильно, что потребовало открытия новых обширных рынков (например, миссия Форсейта в Кашгар, вмешательство в дело Бирманской империи).
Сбыт обширных фабричных произведений необходим в особенности Англии, где пролетариат, сильно развившийся от неправильного распределения поземельного богатства, требовал усиленного развития производительных мануфактурных сил. Англии грозило бы бедствие, если бы явилась возможность закрыть для нее доступ в те страны, которые служат главными рынками ее произведений. Англичане будут стараться всеми силами удержать за собою обладание этими странами.
86
Военная энциклопедия/Под ред. К. Величко, В. Новицкого, А. фон-Шварца. СПб., 1912. Т. 10. С. 618–621.