Вальс Мефисто

Первым ощущением было отсутствие головной боли.

Вторым – ясность мысли, пропавшая в тот миг, когда она, спотыкаясь, вышла из особняка, много дней назад.

Третье ощущение – стоящий у постели Чак.

– Как ты себя чувствуешь?

– Голова не болит. – Она заметила, что речь все еще плохо ей дается, хотя слова звучали разборчивей.

– У тебя было кое-что посерьезней головной боли… Можешь поднять правую руку?

Удивившись просьбе, она медленно подняла руку.

– Пошевели пальцами.

Она повиновалась. И обнаружила, что безымянный палец и мизинец едва двигаются.

– Хорошо. Опусти руку.

Пола опустила. Чак подвинул стул поближе и уселся.

– Кажется, я могу не распространяться о том, насколько серьезно ты болела, – заметил он. – Прежде всего, расскажи-ка мне черт побери, о том, где тебя носило в ту ночь, когда тебя привезли. И почему твое плечо выглядело так, словно его жевали…

Теперь она начинала вспоминать. Робин. Нападение.

– Я упала с лестницы у себя дома, – ответила она, не желая довериться Чаку. – И наверно, поранилась при падении.

– Наверно? Разве ты не помнишь точно?

– Нет. Что-то случилось перед тем, как я упала.

– Вероятно, кровоизлияние началось, когда ты находилась наверху и ты потеряла сознание. Впрочем, нам удалось перевязать артерию и устранить кровяной сгусток. Поэтому вполне возможно, что месяцев через шесть ты поправишься.

– Почему через шесть месяцев? – спросила она, поворачивая к нему голову.

– Видишь ли, кровоизлияние произошло на левой стороне мозга и вызвало частичный паралич правой стороны тела. Твоя речь тоже слегка пострадала, хотя сейчас она немного выправилась. И как видишь, тебе трудно двигать пальцами. Но все могло быть гораздо хуже – тебе здорово повезли.

«Повезло». Паралич! Она снова пошевелила плохо повинующимися пальцами.

– Для подобных случаев у нас разработана обычная терапевтическая программа. Ежедневный массаж и особые упражнения. Через шесть месяцев ты полностью поправишься.

Пола закрыла глаза.

– Это часто случается с людьми моего возраста?

– Иногда. Можно родиться с аневризмом и не иметь об этом ни малейшего представления, пока однажды – бац! Он рвется. Хотя обычно это бывает в пожилом возрасте.

– Моя мать умерла от удара. Как ты думаешь, это у меня не наследственное?

– Трудно сказать.

– А приступ может повториться? Помолчав, Чак заговорил, и сейчас Пола расслышала в его голосе осторожные нотки.

– Пожалуй, может. Но это маловероятно. Она услышала звук отодвигаемого стула и ощутила, как он слегка сжал ее пальцы в своей ладони.

– Ты поправишься. Пола. Не переживай. А теперь тебе нужно немного поспать.

Он пошел к двери и услышал, как она окликнула его:

– Как ни смешно, Чак, но как раз перед тем, как это случилось, я прошла полное медицинское обследование.

– Знаю, – бросил Чак от двери. – Доктор Рейнольдс выслал результаты Майлзу. Он сказал, что у тебя все в порядке.

Выйдя из комнаты, Чак закрыл за собой дверь.

Майлз навещал ее каждый день, иногда приходя с Роксанной. Оба казались заботливыми и, болтая о пустяках, не забывали ободрять Полу, уверяя, что та прекрасно выглядит. Никто ни разу не упомянул Робина, и это удивляло Полу. Они наверняка обнаружили тело собаки, сломанный замок на дверце шкафа и поняли, что кто-то побывал в доме… Конечно, они могли догадаться, что это – дело рук Полы. Но похоже, они ничего не знали, или же притворялись, будто не знают. Оба варианта казались нелогичными.

Разве что… ОН помогал ей. Мысль была необычной, но Пола не расставалась с ней и постепенно убеждалась, что в ней могла быть скрыта истина. И в этом случае события приобретали иной характер. Не лишенный определенных преимуществ.

Пола извлекла из сумочки «Книгу заклятий» и принялась перечитывать ее.

Пола не менее сотни раз взвесила все «за и против» своей идеи. Она казалось пугающей, но альтернатива пугала еще больше. Поскольку альтернатива представляла собой смерть. Теперь у Полы не осталось ни малейших иллюзий: Роксанна с Майлзом уже убили четверых, чтобы получить желаемое и убьют еще раз. Справившись с Робином, она отсрочила исход, а Чак отодвинул его своей операцией. Возможно, они подождут, пока она покинет больницу, а затем вновь случится разрыв аневризма или закупорка артерии. У них тысяча способов уничтожить ее, и они это сделают.

Поэтому, каким бы страшным ни казался ее замысел, страх этот бледнел перед альтернативой.

Ее навестила Мэгги. С обеспокоенным видом она передала сиделке букет анемонов, склонилась над постелью и поцеловала Полу.

– Ты неплохо выглядишь.

– И чувствую себя так же. Мэгги уселась у постели.

– Чак сказал, что завтра они начнут физиотерапию. Он уверяет, что скоро ты будешь совершенно здорова.

– Может быть, – согласилась Пола, сожалея, что не может занять оптимизма у Чака. – Как магазин?

– Я назначила одну из девушек заведовать филиалом на Бликер-стрит. Она неплохо справляется. На этой неделе торговля идет слабо: пора платить налоги и люди не спешат с покупками.

Возвратилась сиделка с вазой и поставила в нее анемоны. Наполнив вазу водой в ванной комнате, она принесла цветы, чтобы показать Поле.

– Красиво? – спросила сиделка.

– Да. Я люблю анемоны.

– Куда их поставить?

– Поставьте на подоконник. Там больше солнечного света.

Сиделка поставила вазу перед окном, и сине-красные цветы словно окунулись в яркие солнечные лучи. Она ушла.

– Пожалуй, я должна кое-что тебе рассказать, – начала Мэгги. – Если наберешься духу, чтобы выслушать плохие новости…

– Я уже отвыкла от хороших. Что случилось?

– Ты здесь уже почти две недели и… – она нахмурилась, – черт подери, я ненавижу доносчиков, но думаю, тебе следует знать об отношениях Майлза и Роксанны.

Пола не удивилась.

– Неужели мыши веселятся в отсутствие кошки?

– Может, я и ошибаюсь, но как-то раз я заехала к Майлзу поздно вечером, чтобы пригласить его к нам на ужин. Она была там.

– По крайней мере, Майлз не казался смущенным?

– Ничуть. Холоден как лед. Кстати, Мира Шульман рассказала мне, что видела и на прошлой неделе на премьере «Джо Эгга».

– Неужели?

– Да. И они вовсе не скрывают этого! Меня такое просто бесит. Никогда бы не подумала, что Майлз способен на подобное.

– Он и в самом деле не способен, – заметила Пола, не сводя глаз с потолка. – Этот человек – не Майлз. Мэгги быстро глянула на нее.

– Ты все еще веришь в ту дикую историю о Дункане, меняющимся телами с Майлзом и прочей чертовщине? Мэгги изумленно покачала головой.

– Нет, не верю… Мэгги, можно попросить тебя об услуге?

– Конечно, милая.

– Кажется у вас с Чаком есть хороший адвокат?

– Да. Гэри Сэттон. Пьет как сапожник, но адвокат хороший.

– Не попросишь ли его навестить меня? Брови Мэгги поднялись.

– Неужели ты думаешь о разводе?

– В некотором роде. Я хочу составить завещание.

– Завещание? Пола вздохнула.

– Знаю, что проживу еще полвека, что мне не следует думать о смерти и вообще, все будет распрекрасно… Но у меня уже был удар, Мэгги, и он может повториться. В любое время. Поэтому я хочу составить завещание и, кроме того…

– Да?

– Я оставляю свою половину «Бич Бама» вам с Чаком.

– Но как же Майлз?.. – поразилась Мэгги.

– А при чем здесь он? – холодно спросила Пола. Мэгги помолчала, затем поднялась и взяла подругу за руку.

– Ну хорошо. Я не против того, чтобы фигурировать в завещании, хотя и уверена, что не доживу до его реализации…

– Послушай, Мэгги! Будь добра, перестань сентиментальничать, – отрезала Пола. – Разве ты не видишь, что они делают? Они убивают меня! Ты по-прежнему думаешь, что у Эбби действительно был менингит, а Билл де Ланкрэ оказался не в себе той ночью? Бога ради, раскрой глаза! Я не безумна! Майлз и Роксанна – убийцы. Им нужно убрать еще одного человека, и тогда – они свободны. Тот человек я, а самое чертовское в этой истории то, что никто и никогда не докажет их вины.