Страница 22 из 45
— Что же может быть хуже? — спросила Юлия.
— Быть отданной живому богу, изображение которого вы видите здесь, чтобы стать его игрушкой на всю вечность. Такой вполне могла стать судьба женщин, посвященных Аль-Кииру.
Юлия покачнулась, близкая к обмороку.
— Хватит, старик! — фыркнул Конан. — Ты пугаешь ее! Я припоминаю, ты как-то уже болтал про этого Аль-Киира, когда напивался. Ты и сейчас пьян? Ты прочитал все эти сказки в винных парах, пока они плавали у тебя в голове.
— Я не мог быть трезвее, чем сейчас, — заверил его седобородый. — Хотелось бы мне быть пьяным в стельку! Эта штука не простое изображение Аль-Киира, киммериец. Она — важная, просто необходимая часть культа этого жестокого бога. Я думал, что все они были уничтожены еще столетия назад. Кто-то здесь пытается снова привести Аль-Киира в наш мир. И если бы этот “кто-то” обладал бы нечестивым изображением, его затея могла бы увенчаться успехом. Я бы этого в любом случае не пережил.
Конан уставился на бронзовую фигурку, которую держал в руках. Двое погибли, пытаясь отобрать ее у него в том магазине. Еще трое не пережили вторичного нападения на него, а теперь он уже не сомневался в том, что их целью была именно статуэтка, потому что, прежде чем человек с хитрым лицом нашел в этой комнате свою смерть, он обвинил Конана в убийстве восьми своих людей. Число совпадало. Те, кто хотели возвратить бога, знали, что статуэтка, необходимая для выполнения их замысла, находится у киммерийца. В определенном смысле он почувствовал облегчение, потому что прежде он не мог избавиться от мысли, что за всеми этими нападениями скрывается Карела.
Явились солдаты с чистыми платками и горячей водой. Конан сунул статуэтку под одеяло и сделал остальным знак молчать, пока солдаты не уйдут.
Когда они вновь остались одни, Юлия сказала:
— Я займусь твоей раной, только не доставай эту отвратительную вещь! Даже так я чувствую ее присутствие.
— Я оставлю ее там, где она есть, — обещал киммериец.
Она встала возле него на колени и принялась промывать и перевязывать рану.
— Рассказывай дальше, Борос, — попросил Конан старика. — Почему же этот бог не может найти дорогу в наш мир без посторонней помощи? Если ему это не удается, значит, он, несмотря на все свои рога, не так уж страшен.
— Ты все шутишь, — заворчал Борос. — Но дело это не такое уже забавное. Чтобы рассказать об Аль-Киире, мне нужно заглянуть в далекое прошлое. Вы знаете, что Офир — самое древнее из всех современных королевств, но о туманном его начале известно нам очень немногое. Я знаю кое-что. Совсем чуть-чуть. Еще до того, как возникло государство Офир, эта страна была центром поклонения Аль-Кииру. Самые сильные и красивые мужчины, самые гордые и прекрасные женщины привозились из дальних краев для совершения тех ритуалов, о которых я вам уже говорил. Но, как вы легко можете догадаться, были также у Аль-Киира и враги. И в первую очередь ими стали люди, которые объединились в КРУГ ИСТИННОГО ПУТИ.
— Ты бы не мог излагать все это покороче? — спросил Конан. — Тебе не обязательно разукрашивать эту историю так цветисто. Ведь ты не сказочник в ярмарочный день!
Борос фыркнул.
— Тебе нужна краткость или тебе все-таки нужны факты? Слушай! Предводителем Круга Истинного Пути был один человек по имени Аванрахаш, возможно самый могущественный Белый Маг, какой когда-либо жил на свете.
— Я вообще не знал, что существуют такие штуки, как Белая Магия, — проворчал Конан. — Я еще никогда не встречал ни одного чародея, который бы не вонял злом и мраком, как куча отбросов воняет дерьмом.
На этот раз старик вообще не удостоил его внимания.
— Эти люди напрямую заключили союз с богами. Ни один из богов не хотел в открытую противопоставлять себя Аль-Кииру, потому что они боялись, что война богов уничтожит все сущее, включая их самих. Одни — среди них, как предполагают, был и Сэт — решили предоставить событиям идти своим чередом. Но другие дали Людям Истинного Пути дополнительные силы — достаточно для того, чтобы они все вместе могли выступить против одного-единственного бога. Вы, конечно, понимаете, что они не хотели давать эту силу одному человеку, потому что это сделало бы его по меньшей мере полубогом, а все вместе эти маги были в состоянии одолеть лишь одного бога. Так что в случае необходимости два божества могли бы их уничтожить по одному.
Против ожидания, Конан слушал с интересом. Юлия, внимавшая рассказу с полуоткрытым ртом, забыла о повязке, которую держала в руке.
Во время битвы лик этой страны изменился. Горы поднялись там, где их никогда не было, реки проложили себе новые русла, древние моря стали пустынями. Все, кто поднялся против Аль-Киира, были уничтожены им. Все, кроме Аванрахаша, который получил тогда смертельную рану. Но умирая, он своим посохом сумел изгнать власть Аль-Киира из того тела, которое этот бог носил здесь. И так Аль-Киир был изгнан из нашего мира. Тогда же начались восстания против храмов Аль-Киира и был коронован первый офирский король. Целые города были обращены в пепел, и не осталось даже памяти о них. Все, что было хоть каким-то образом связано с именем Аль-Киира, уничтожалось.
Пытались разрушить и земное тело бога, но даже огонь и крепчайшие клинки ничего не могли с ним поделать. Наконец его заперли под горой и замуровали входы. Со временем о его существовании полностью забыли. Так считалось.
Те, кто хотел искоренить самое имя Аль-Киира, преуспели в этом и одновременно потерпели неудачу, потому что гора, в которой была создана гробница для бога, получила название “Врата Аль-Киира”. Однако вот уже столетия лишь немногие знают о происхождении этого имени, несмотря на то, что всем известно: гора — место Зла и ее нужно избегать.
Я думал, что я — последний, кто имеет обо всем этом представление, и мое знание найдет свой конец вместе со мной в огне погребального костра. Но по ночам я вижу огни у ворот Аль-Киира. Я слышал о том, что ведутся определенные розыски. Кто-то пытается вернуть в этот мир рогатого быка. Я был уверен, что им не удастся, поскольку отсутствует необходимое изображение. Но если они получат его в свои руки, это может означать ужас и отвратительное рабство для всего человечества.
Когда старик завершил свой рассказ, Конан длинно зевнул.
— Решить эту проблему совсем просто. Я отнесу эту проклятую штуковину к первому же кузнецу и попрошу ее расплавить.
— Нет! — испуганно вскричал Борос. Страх захлестнул его. — Без необходимых охранительных чар это выпустит на волю такие могущественные силы, что наш город будет сметен с лица земли, а с ним, может быть, полстраны. Пока ты меня не спросил, отвечу сразу, я не знаю нужных заклинаний, а те, кому они известны, скорее всего, захотят использовать статуэтку в своих целях, но никак не уничтожить.
— Посох! — внезапно воскликнула Юлия. — Тот, что использовал Аванрахаш!.. Может ли он уничтожить ее?
— Вопрос хороший, ясная моя головка, — пробормотал старик. — Этого я не знаю, дитя мое. Но он в любом случае содержит в себе Силу.
— Вот уж что нам не поможет, так это посох, — проворчал Конан. — Вне всякого сомнения, он уже давно рассыпался в прах.
Борос покачал головой.
— А вот и нет. Это не просто Посох Силы. Люди тех, прошедших времен, почитали эту Силу, и посох Аванрахаша превратился в скипетр офирских владык. Он существует в таком качестве до сих пор, только покрытый золотом и... драгоценными камнями. Говорят, что благодаря этому скипетру, который несли впереди офирской армии, как знамя, Морантес Великий одержал свою победу над Ахероном. Если ты доберешься до скипетра, Конан...
— Во всяком случае, в мои намерения не входит красть скипетр короля Вальдрика только на том основании, что ты отважно предположил, будто бы в нем скрывается некая Сила. Клянусь девятью преисподнями Зандру! Вальдрик использует скипетр как прогулочную трость и не расстается с ним.
— Ты должен знать, киммериец... — начал Борос, но Конан не дал ему договорить.