Дети Атлантиды

Она перекинула ноги за ограждение палубы. Иптор протянул ей нож, большой безобразный нож, хорошо наточенный. И больше не было сказано ни одного слова. Она не посмотрела на Рэйфарла. Во всех сказках говорится: «Никогда не оглядывайтесь назад». И за секунду до того, как прыгнуть, она улыбнулась Иптору. То мой друг, подумала она, и вода сомкнулась над ней.

Вода стала холоднее, и когда она вынырнула на поверхность, «Норн» уже был вдали от нее, он входил в канал под каменным мостом. Бирема была почти рядом, в опасной близости взмахивали весла, но она проскользнула под ними. Иксэйво бросил ей канат и тянул ее наверх, пока она, цепляясь за веревку, билась коленями и локтями о борт корабля.

— Я знал, что ты придешь, — сказал Иксэйво. Его голос стал скрипучим и отдавался эхом, как будто резонировал с громкой пустотой внутри тела. — Я звал тебя, и ты пришла.

Ферн не слышала его зова даже мысленно. Она пыталась не рассматривать его, но не могла отвести глаз от засохшей крови, которая, пробежав с черепа по шее, оставила след, становившийся все более красным и воспаленным.

Иксэйво шагнул вперед, поднял огромный парус, канаты натянулись, а весла, которыми он в этот момент не управлял, убрались внутрь корпуса. Корабль казался живым организмом, мозгом которого был Иксэйво. Однако он действовал весьма неуклюже, его внимание рассеивалось из-за присутствия Ферн.

Когда они прошли под мостом, «Норн» был уже далеко впереди. Иксэйво больше не хотел его догонять. Ферн поняла, что чем больше сил он расходует, тем хуже работают его мозги. Парус надуло ветром, волны подымались все выше, их гребешки закручивались и падали, как чудовища, безостановочно преследующие корабль. С востока надвигались горы облаков, их приближение предвещали раскаты грома. Мертвенно-бледные всполохи танцевали вокруг туч, превращаясь в молнии, которые вспыхивали над водой. Один сильный разряд ударил в мост, и мост, стоявший с тех пор, как образовалась Атлантида, рухнул в воду. Поднявшаяся волна пошла против течения и накрыла бирему. Ферн ухватилась за борт, чтобы удержать равновесие, но Иксэйво даже не покачнулся, он, казалось, вовсе и не стоял на палубе, будто его поддерживало что-то невидимое.

— Стань у штурвала, — крикнул он Ферн. — Мне нужно заняться парусом. Удержи штурвал. Используй Лоудстоун… Что с тобой? У тебя есть Дар. Воспользуйся им! Сейчас же!

Она молчала. Впереди нее крутился штурвал, им управляла воля волн. Иксэйво в три длинных прыжка подскочил к ней.

— Ты хочешь нас погубить? — Вспышка молнии осветила ее с ног до головы. Лицо Иксэйво исказилось в конвульсиях, глаза его налились кровью.

— Что ты с ним сделала? — зарычал он, сдавил ее шею и стал неистово трясти, как будто надеялся вытрясти ключ из потайного места.

— Я его потеряла, когда нырнула. Я выбросила его. Ты никогда его не получишь.

Он придвинул к ней лицо, молния осветила его мертвую зеленую кожу и красные глаза, ослепшие от крови.

— Ты — мое творение… — слова раздавались из глубины его тела. — Ты не можешь меня предать. Спустя десять тысяч лет, в будущем, я коснулся пальцем твоего сознания. У тебя так много сил, ты не могла их потратить, — Его слепой взгляд вонзился в нее. — Он сделал это? Да? Кэйрекандал — шарлатан, Кэйрекандал, лишенный владений, он дотронулся до ключа, и камень вернул ему силу. Но я все-таки получу ключ и увижу, как Кэйрекандал будет проклят. Где ключ? Говори, или я выжму твои мозги, как сок из спелого фрукта, я рассею твои мысли, как семена. Ты его отдала? Бродяге — бродяге, который плывет на том корабле впереди? Бродяге! Он отбросил Ферн в сторону и закричал на многих языках: на языке моря, на языке давно вымерших птиц, на языке ревущего водоворота — и завыл, как буря, которая отгремела за много веков до рождения человека. Сильнейший ветер надул парус, волны помчались впереди корабля, облака выгнулись над ними аркой туннеля. Ферн прижалась к борту. Палуба больше не качалась, собрав силы, Иксэйво держал корабль подвешенным над водой, и каждая его дощечка, каждый канат дрожали от энергии, которая толкала, несла его вперед. И он был все ближе и ближе к плывущему в штормовых волнах «Норну». У Ферн не осталось никаких мыслей, кроме одной — выиграть, победить, победить Иксэйво, победить демона, который живет в нем. Импульс, который вел ее последние несколько дней, что-то большее, чем осознание Цели, обрел сверхсилу, сверхрешительность. У Ферн кружилась голова, и ее физические силы были на исходе, но другая сила росла в ней, очищала ее разум. Сила, которая не была ни камнем, ни Даром, а только ею самой. Она вытащила из-за пояса нож Иптора и перерезала один из канатов, державших парус.

Нож был острым, веревка поддалась почти сразу. Парус свободно забился, развеваясь по ветру. Верхняя его часть взвилась как знамя, а нижняя обмоталась вокруг мачты. Иксэйво взвыл от ярости, но ничего не мог сделать. Лишившись паруса, он потерял возможность управлять кораблем. Всей его силы не хватило бы вести корабль в таком бушующем море только на веслах. Корабль на мгновение провалился во впадину между волнами, затем стал взбираться вверх по стене воды, как дикая лошадь. Иксэйво, будто потеряв свое могущество, вцепился в мачту, пытаясь привязаться к ней поясом. Ферн продолжала держаться за толстую веревку и всматривалась сквозь брызги в темноту, стараясь понять, куда они движутся. В какое-то мгновение их подняло вверх, и молния осветила «Норн», теперь уже очень далекий от них, который нырял с волны на волну, подгоняемый попутным ветром. Им удалось, подумала она, они вышли из шторма, я выиграла, — но корабль рухнул вниз, и «Норн» скрылся из виду. Высоко наверху облака образовали свод, темнота окрасилась мрачным красным светом, и Ферн увидела спираль торнадо, опустившуюся из облаков. Слева от корабля возник гигантский клык: он выходил из огромной глотки океана, поглощавшего их.

Иксэйво закричал человеческим голосом:

— Нехиидра! Нехиидра проснулся! — Он вцепился в узлы каната, но пальцы больше не слушались его.

Ферн видела громадный шар воды, несущийся к ней, он ударил в палубу в дюйме от ее ног, пролился сквозь доски и оставил после себя дыру, которая, казалось, дымилась по краям. И тогда, как в волшебной комнате, где нет места воспоминаниям, Ферн взлетела высоко-высоко, море поднялось до неба, и буря осталась далеко внизу. Великий Змей поднял голову над облаками и молниями, медленно стал закрывать свою пасть, и вода хлынула из его глотки. Корабль накренился, Ферн сползла в воду и поплыла прочь, ускользая от ядовитых клыков, бесконечно взлетая в небо и падая вниз. Последний проблеск мысли озарился ликующим торжеством: она вырвалась и от демона и от Змея и теперь должна была умереть в море…

ЭпилогЕДИНОРОГ

Что-то прижалось к ее щеке, какая-то твердая, гладкая поверхность. Она немного подумала об этом и поняла, что лежит на боку, а твердая нежная поверхность находится под ней. Она открыла глаза и увидела уходящее вдаль, в темноту, тускло поблескивающее серебро. Ей показалось, что сверху льется свет и падают тени от невидимых гор, а вокруг и над ней разбиваются волны. Наконец она поняла, где оказалась. Она села. Во все стороны простирался бесконечный пляж на краю вселенной, над ним на полуночном небе мерцали все звезды космоса. Она вдохнула сверкающий воздух, прислушалась к дыханию моря и свисту звезд. Глянула на себя, увидела лохмотья, сквозь которые, как жемчужины, сияли голые ноги. Она не понимала, как и почему сюда попала, но это не имело значения. Она оказалась здесь, она была сама собой, безымянная и вечная. Ее наполнило прохладное спокойствие. Ома знала, что будет ждать его. И он почуял ее. Его рог снял ярче, чем ее ноги и руки, освещенные звездами. Вдруг он вскинул голову, и глаза его расширились от боли.

Единороги ревнивы, и если они любят, то не желают делиться. Он хотел убежать от нее, но она вспрыгнула на ноги и обвила руками его шею.

— Останься со мной, — сказала она, — еще раз. Только один раз. И потом я дам тебе уйти.