Я, оперуполномоченный

– Ерунда, брат. – Тер-Микалёв выразительно шевельнул своим крупным носом и успокаивающе похлопал Со-шникова по плечу. – Самую малость подпалил с краешку. Никто на это и смотреть не станет. Деньги ведь чем хороши: грязные они или чистые, мятые или гладенькие, порванные или подгорелые – они всё равно деньгами остаются.

– Кончайте фонарём шуровать! – рявкнул от окна Ку-черенков. – Складывайте бабло в сумку. А ты, Армен, завязывай языком трепать. Развёл философию!.. Уходить пора. Не нравится мне тут.

– Чего не нравится? – нагло усмехнулся Армен и подсветил снизу своё затянутое капроном лицо. – Рожа моя не нравится?

– Выруби фонарь, мать твою!

– Угомонись, Кучер! – Тер-Микалёв щёлкнул кнопкой фонаря, и помещение провалилось в кромешную тьму.

– Ну?

– Готово.

– Пошли…

Входная дверь отворилась со скрипом, и морозный воздух ударил Груздикову в лицо.

– Ух, бляха-муха, хорошо-то как! – Фёдор набрал полную грудь холодного воздуха и щелчком отбросил зажатый между пальцами окурок.

Изнутри послышалось металлическое громыхание – Сошников волок по полу баллон с газом.

– Да брось ты его здесь, – посоветовал Армен. – Что ты каждый раз после дела таскаешь за собой эту бандуру?

– Не каждый, а когда газа полно остаётся, – ответил Сошников, выходя на улицу.

– Эй, а ну стой! – раздался резкий окрик.

– Чёрт! – выпалил Кучеренков, начавший было стаскивать чулок с головы, и застыл в дверях. – Я же говорил, что кто-то едет.

Чуть в стороне от сберкассы стоял с выключенным двигателем припорошённый снегом УАЗ, возле которого маячила фигура в милицейском тулупе.

– Мент! – сдавленно крикнул Кучеренков.

Фигура в тулупе шагнула, громко скрипнув снегом, к сберкассе.

– Кто такие? Стой, кому сказано!

– А пошёл ты, сука легавая! – Тер-Микалёв выхватил пистолет из бокового кармана и выстрелил навскидку.

– Армен, не надо! – Валентин Андрюхин рухнул в снег и, отклячив зад, пополз по направлению к их «жигулёнку».

Милиционер, встреченный выстрелом, растерялся. Этот усатый капитан возвращался домой из Александро-Невска, где у него рос внебрачный ребёнок, и остановился перед зданием сберкассы только потому, что ему показалось, что внутри мелькнул луч карманного фонарика. Он успел лишь вылезти из своей машины, как из сберкассы один за другим стали выходить члены банды Кучерен-кова. Велев им остановиться, капитан никак не ожидал, что ему ответят выстрелом. Преступники ему встречались разные, но по большей мере они были обычными алкоголиками, ломавшими в пьяной драке мебель, колотившими своих жён или же выбивавшими друг другу зубы. За свою долгую милицейскую жизнь капитан ни разу не участвовал в задержании серьёзного преступника и уже давно свыкся с мыслью, что в его родном захолустье никогда не происходит ничего опасного. Любой хулиган здесь всегда мгновенно реагировал на милицейскую форму и повиновался голосу капитана беспрекословно.

И вот выстрел…

Секундная вспышка, звонкий щелчок пули по корпусу «уазика», громкий хруст снега под множеством ног… Сколько было преступников, капитан толком не понял. Контуры их фигур, бросившихся к стоявшему неподалёку «жигулёнку», расплывались во тьме.

«Один из них упал», – успел подумать капитан, отбегая к своей машине и ковыряясь замёрзшими пальцами в кобуре.

Тер-Микалёв выстрелил снова и, нагнувшись, схватил Андрюхина за ворот.

– Вставай, козёл!

Валентин, чувствуя непреодолимую слабость в ногах, никак не мог подняться. Страх парализовал его. А стоявший рядом Армен с пистолетом в руке пугал ещё больше. Скрытое чулком лицо казалось чёрным.

– Ну же! – Тер-Микалёв пнул Валентина ногой в бок. – Быстрее!

– Стой! Стрелять буду! – донеслось со стороны «уазика».

Армен сочно выругался и нажал на курок в третий раз. Появившийся из-за машины милиционер качнулся. Это Андрюхин разглядел отчётливо.

– Ты убил его, – прошептал он.

В следующую секунду послышался ещё один выстрел, и Андрюхин увидел при свете молниеносной вспышки пистолет в руке капитана. Что-то с невероятной силой ударило Валентина в бедро и перевернуло на спину. Андрюхин зажмурился. Вспышка выстрела ярким пятном продолжала стоять в его глазах, понемногу угасая и окрашиваясь в пунцовый цвет.

– Ты что? – Тер-Микалёв склонился над Валентином.

– Не знаю… Больно… Подбежал Кучеренков.

– Ты мента завалил, кретин! – рявкнул он Армену. Тер-Микалёв обернулся.

– Андрюху, кажется зацепило.

– Сильно? Куда попало?

– Хрен его знает.

– Тащи его в «жигуль»!

Уложив Андрюхина на заднее сиденье, они вернулись к неподвижному телу капитана и забрали его оружие.

– Армен, садись в УАЗ, поедем на двух машинах, – решил Кучеренков. – И быстрее, быстрее!..

Минут через двадцать оба автомобиля остановились на опушке леса.

– Вот что, пацаны, переносите Андрюху в УАЗ, – заговорил Кучеренков, обращаясь к Сошникову и Груздикову. – Берите «жигуль», езжайте дальше до станции и пересаживайтесь на электричку. Справитесь?

– Да.

– И запомните, что ехать вам надо не вместе.

– Не бойсь, не в первый раз… А ты что?

– Мы с Арменом подумаем, куда везти Андрюху. С пулевой дыркой не всюду сунешься. Но на милицейском УАЗе у нас больше шансов проскочить…

Едва Груздиков и Сошников скрылись, Кучеренков подошёл вплотную к Тер-Микалёву и посмотрел ему прямо в глаза.

– Ну?

– Чего нукаешь? – Армен выдержал колючий взгляд главаря.

– Андрюха без сознания…

– Видел…

– У тебя есть надёжный доктор?

– В Москве есть один.

– Отпадает… Там нас на первом же посту заметут…

– Что делать будем? – Армен закурил.

– И на хрена ты из пушки палить начал? – Кучерен-ков покачал головой.

– Ни на хрена… – Армен медленно подошёл к машине, распахнул дверцу и заглянул внутрь. – Бредит…

– Нам его девать некуда, – произнёс Кучеренков, и в его голосе Тер-Микалёв услышал приговор Валентину.

Армен долго стоял возле машины, не поворачиваясь и вслушиваясь в собственные ощущения. Сердце стало колотиться медленнее и будто даже тише. Армен нащупал в кармане рукоять пистолета, стиснул её и разжал пальцы. Слегка оглянувшись, он проговорил, тяжело ворочая языком:

– Кучер, слушай, я не палач…

– А я?

– Не смогу прикончить Андрюху… Мы же с ним столько лет вместе…

– Хватит сопли пускать, – оборвал его главарь.

– Стреляй сам, если сможешь… – сказал Тер-Мика-лёв ещё глуше.

– А если не сможем, то нам намотают по полной катушке, – прошипел в ответ Кучеренков. – Если Андрюху найдут живым, из него вытрясут всё…

– Стреляй сам, – повторил Армен и понуро отошёл от машины.

Кучеренков сплюнул и покопался в кармане, ища сигареты. Не найдя ничего, он позвал Тер-Микалёва:

– Дай курнуть. Тот протянул помятую пачку.

– Хреново всё получилось, – сказал Армен.

– Уж как получилось… Зато денег взяли кучу…

– Ты помнишь, как я в прошлый раз сторожихе вмазал пистолетом по черепу?

– Ну? – Кучеренков поёжился и выпустил густое облако дыма.

– Андрюха тогда испугался. Сказал, что на мокрое дело не подписывался.

– Помню…

– Я обещал ему, что больше этого не повторится. И вот повторилось, только ещё хуже… В такое говно вляпались. Мента пришили…

– Ладно… – Кучеренков решительно бросил окурок в снег и полез в машину.

Андрюхин лежал поперёк кресел и безучастно смотрел в потолок. В темноте различались только его блестящие глаза и слюна в приоткрытых губах. Его тяжёлое дыхание наполняло машину нестерпимым напряжением.

– Андрюха, – проговорил Кучеренков, присаживаясь рядышком. – Ты как?

Валентин не ответил. Он продолжал громко дышать, и сквозь сипение прорывалось рваное постанывание.

– Андрюха, – Кучеренков подвинулся и переложил голову Валентина себе на колени, – ты знаешь, мы глубоко вляпались… Выбора у меня нет, понимаешь?..

Он погладил Валентина по голове.