Страница 11 из 12
Они продолжали без устали работать даже тогда, когда подполковник Ведьмин со своими офицерами и группой ополченцев прибыл на пост, занимаемый осетинскими миротворцами возле села Хетагурово. Здесь еще сильнее ощущалась методичность и безостановочность обстрела, хотя уничтожать практически было уже нечего. Село перестало существовать. Но блок-пост с миротворцами стоял. Уничтожить его можно было только прямым попаданием ракеты между бетонных блоков, но таких артиллеристов-снайперов в грузинской армии не было. Да и не предназначены установки залпового огня «Град» для точечных ударов. Грузинский пост так тесно прилегал к осетинскому, что грузины рисковали крепко задеть своих. Потому на посту осетин было относительно безопасно. Бойцы спокойно устроились между бетонных блоков. Хотя слово «спокойно» совсем не подходит к тому, что творилось в душах ополченцев. Под мощным давлением грузинской военной артподготовки они чувствовали себя брошенными на съедение и обреченными, тем не менее пост не покинули и готовы были драться, как только грузины двинут в атаку живые силы.
Какое-то оживление видно было в селе, где среди пожарищ то в одном, то в другом месте мелькали фигуры людей, местных жителей, которые, потеряв уже все, теперь не боялись потерять и жизнь под обстрелом – бегали, суетились, кого-то отыскивая. Но таких было мало. Большинство из оставшихся в живых торопливо бросали горящие дома и имущество и уходили в темноту по дороге, ведущей к Цхинвали.
Ополченцами на посту командовал старший лейтенант Алыксандыр Теймуразов, с которым подполковник Ведьмин был слегка знаком. Теймуразов встретил подкрепление не сказать, что с радостью, но с надеждой. Сам Алыксандыр служил до войны в пожарной команде Цхинвали, и, хотя сейчас работы для пожарного было невпроворот, он предпочел службу другую и, глядя на остатки Хетагурово, стискивал автомат до посинения пальцев.
– Что там слышно, товарищ подполковник, «пятьдесят восьмая» выступает? – спросил старший лейтенант.
– Там, – Ведьмин кивнул в сторону, где остался Цхинвали, – слышны только взрывы... Грузины не подступали?
– Стреляли из темноты. Их миротворцы со своего поста. У них там крупнокалиберный пулемет. Раз пять по нам стреляли. И автоматы добавляли...
– Потери есть?
– Мы не высовываемся...
Бетонные фундаментные блоки, из которых был выложен блок-пост, служили хорошим укрытием не только от пуль. Такие блоки способны выдержать и выстрел танковой пушки, хотя, конечно, не устоят перед артиллерийским крупнокалиберным снарядом.
– Да... – согласился Василь Василич. – Только долго ли мы так просидим...
Просидеть здесь всем было и невозможно. Блок-пост в состоянии вместить не больше десятка бойцов, чтобы они имели возможность отстреливаться и не мешать один другому. А когда там набилось тридцать человек, ни о какой возможности вести качественный встречный огонь и речи быть не может. Как кильки в банке... А здание, где располагались миротворцы, уже почти полностью прогорело неподалеку.
– Окопы у вас есть? – спросил подполковник.
– Не копали. Мы же не к обороне готовились. Мы – миротворцы, мы за порядком следили...
– Срочно копать. Вокруг блок поста. Шанцевый инструмент...
– Лопаты найдутся...
– Тогда за работу! Без остановки, посменно – окопы в полный профиль.
– Если пойдут, все равно здесь не удержаться.
– В чистом поле удержаться труднее. Действуй...
Теймуразов пошел в блок-пост отдавать команду, а подполковник сделал знак своим офицерам. Те мигом оказались рядом.
– Слышали?
– Что?
– Грузинские миротворцы обстреливают осетинский миротворческий пост. Из автоматов и крупнокалиберного пулемета. Это уже война... Что в этом случае имеют право предпринять осетинские миротворцы?
Капитан Локматов переглянулся со старшим лейтенантом Мавриным. Оба слегка улыбнулись и кивнули один другому.
– Они имеют право восстановить справедливость и реквизировать хотя бы крупнокалиберный пулемет. Он им очень сгодится. Мы временно, насколько я понимаю, входим в состав осетинских миротворческих сил?..
– Вдвоем справитесь или меня с собой возьмете? – спросил подполковник.
– Справимся, Василь Василич, распоряжайся тут... – Капитан Локматов сделал знак Маврину, и они тут же стремительно исчезли в темноте, словно растворились в ней...
2
Гориллообразный и чрезвычайно носатый Бессарион, капитан группы грузинских «командос», сам вышел к дороге, чтобы встретить Ицхака Леви, который позвонил ему, предупредив о своем приезде. Между ними сложились хорошие отношения, и во время недавнего обучения отставной подполковник считал капитана своим главным помощником, на которого можно положиться. Злой и ожесточенный на жизнь бывший уголовник плохо владел английским, тем не менее, они хорошо друг друга понимали, когда необходимо, иллюстрируя речь жестами.
– Машину с дороги отгоните... – распорядился Леви. – Я не знаю, где тут у вас можно ее спрятать...
Бессарион подал знак одному из своих людей, и тот стремглав бросился выполнять команду. Порядки в подразделении устанавливал сам Ицхак Леви, а Бессарион только ужесточил их в соответствии со своим авторитарным нравом, и потому все команды выполнялись молниеносно, как и должны выполняться в подобных войсках. Если бы точно так же относились к командам и в самой грузинской армии, ей цены бы не было. Но армию Ицхак Леви не готовил, и там процветает дурная демократия, что в военных условиях может только навредить.
Уже через несколько секунд машина, прогудев двигателем на низкой передаче, скрылась среди кустов. Послышались голоса. Кажется, машину чем-то укрывали, чтобы она издали не бросалась в глаза. Конечно, броситься в глаза она могла бы только в светлое время суток, а отставной подполковник не собирался оставаться здесь до следующего дня. Тем не менее маскировка выполнялась. Фары погасли...
– Рассказывай, Бесо, как устроились... – распорядился Леви.
Ицхаку нравилось, как в Грузии сокращают греческое имя Бессарион, и он обычно звал капитана так. У того же Бессариона фамилия очень длинная, и Леви никак не может ее выговорить. Потому и запомнить не старается. А зачем, собственно, если они скоро расстанутся и, скорее всего, никогда больше не встретятся? Голову необходимо держать чистой для того, что запомнить бывает действительно необходимо. Вот карту места будущего действия Ицхак держал в голове в подробностях. И потому так уверенно свернул с дороги хотя ни разу раньше здесь не бывал.
Бессарион сделал рукой приглашающий жест, показывая на темные кусты.
– Лагерь разбивать мы не стали. Я запретил даже палатки с собой брать. Не американцы, обойдемся... Отряд разделил на восемь групп, каждая по пять человек. Выставил их двусторонним коридором. Сидят в мобильных засадах. Место засад я сначала выбирал, а потом и проверял лично. Хорошо засели, как вы нас и обучали. Маскировка полная, качественная, заметить даже с воздуха невозможно.
– С воздуха по приборам определят, – сказал Леви. – Если в поиск полетит «ночной охотник», ему смотреть на землю не надо. За него приборы смотрят...
– В «пятьдесят восьмой» нет «ночных охотников». А эвакуационные команды составлены из подразделений «пятьдесят восьмой».
– Откуда такие данные? – поинтересовался отставной подполковник.
Он считал, что ВВС должны иметь собственные эвакуационные команды. Так, по крайней мере, принято во всех армиях мира, в том числе и в израильской армии.
– Американцы сказали, что такие команды формируются в «пятьдесят восьмой». Их разведка донесла. Предполагается, что самолеты пригонят из разных гарнизонов из глубины России. Рядом с границей у них не хватит самолетов для массированной бомбардировки. Но самолету сюда добраться – быстро. А вертолеты перегнать просто не успеют. Потому команды формируют в «пятьдесят восьмой».
– Они могут задействовать части спецназа ГРУ. У спецназа ГРУ есть «ночные охотники». По данным тех же американцев, спецназ ГРУ закупил на свои нужды пятнадцать вертолетов. Правда, не все еще поставлены, дело идет. Если пустят в поиск спецназ ГРУ, следует быть осторожнее.