Ахиллесова пята

– Ну, что скажешь? – после некоторого молчания спросил седок, сидящий на переднем месте справа у своего соседа в водительском кресле. Они только что, буквально пять минут назад, распрощались со своим третьим попутчиком, которого любезно подбросили прямо к его дому, то есть, если быть точным, не совсем к его, а к дому соседнему, с таким расчетом, чтобы машину и выходящего из нее жильца дома номер 15 по авеню Жана Жореса не увидел случайно кто-нибудь из его возвращающихся домой соседей.

– По-моему, нормально. Все как по нотам. Особенно мне понравилось, как ты его осадил, когда он про записи брякнул. Как ты думаешь, он поверил, а, Анри? – ответил и затем сам задал вопрос не отрывающий глаз от бегущей впереди него дороги водитель.

– Во что? – в свою очередь, спросил Анри.

– В то, что они у нас есть. Ну... записи.

– Конечно. Откуда ему знать, какая это морока организовывать прослушку, тем более в каком-то там «левом» бистро и тем более наверняка не зная заранее, что именно в этом месте состоится интересующая тебя встреча. Да и вообще, ты, наверное, сам уже должен был заметить, что людям несведущим свойственно верить в магическое всесилие спецслужб. – Анри повернул голову налево и с легкой улыбкой посмотрел на своего спутника. – Почему-то.

– Это верно, – подтвердил спутник, но на улыбку не ответил, а посчитал нужным добавить, думая о чем-то своем: – Нет, в принципе... в принципе, прослушку можно было бы организовать. Запросто. Ну... не запросто, конечно, но... Уж с хозяином, я думаю, договорились бы без проблем. Мне Дидье из оперативно-технического отдела как-то рассказывал. Они один раз знаешь где жучков понасовали? Ни за что не поверишь.

Анри поморщился:

– Ты этого хвастуна больше слушай. И вообще, Жюль, запомни одно очень хорошее и универсальное правило: если можешь лишний раз не светиться, не светись. Кабатчики, они же все, как на подбор, болтуны да сплетники. И потом, когда б ты успел все оборудовать.

– Заранее можно было бы поставить.

– Когда – заранее? За неделю? За месяц? А если б они вообще в это место никогда больше не пришли? Здесь ведь не угадаешь.

– Но ты-то ведь как-то угадал.

– Угадал, – с немного загадочной, немного самодовольной улыбкой подтвердил Анри.

– И каким же образом? Позвольте полюбопытствовать. – Жюль, продолжая следить за дорогой, немного скосил глаза в его сторону. – Может, все-таки мсье соизволит поделиться секретом. Со своим младшим товарищем.

– Отчего ж не поделиться. Ужин в «Прокопе»[33] – заячье фрикасе в сидре – и все секреты ваши.

– Заметано. Нет, серьезно, как ты прокачал, что они снова здесь объявятся? А? И наружку за ними постоянную ставить на захотел. Ну-ка давай, давай, делись рецептом... дамасской стали и севрского фарфора.

Анри усмехнулся:

– Рецепт прост, дружок. Что у нас писал Рене Декарт в своих «Рассуждениях»?

– Каких «Рассуждениях»?

– «Рассуждениях о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках».

Жюль, после некоторой паузы, отняв правую руку от рулевого колеса, сделал ею неопределенный жест, сопроводив его довольно невнятным мычанием.

– Не помнишь? – участливым тоном спросил Годено. – Зря. Что такое настоящий француз без логики Декарта?.. Так вот, он сказал следующее: обратить себе на пользу явления нашего бытия можно, только продвигаясь от следствий к причинам и используя многочисленные частные опыты.

На этот раз пауза перед ответом продлилась немного дольше.

– Я... что-то не очень... а при чем тут?..

Анри увидел слева от себя уже практически полный фас вопрошающего, который с каждым новым мгновением стремительно терял свой статус полноценного участника дорожного движения, и поспешил ему об этом статусе напомнить: – От дороги не отвлекайся. – Он немного удовлетворил свою потребность в интеллектуальном наставничестве и решил перейти из сферы чистого разума в область разума практического и приступить, вернувшись к заданному ему ранее вопросу, к наставничеству уже профессиональному: – Ну вот смотри. Как у них с предыдущим товарищем все происходило? С господином вторым секретарем по культурным связям. Ты его еще не застал.

– Как?

– Очень просто. Тот, кстати, тоже был субъект такой... активный. Не в меру. Везде, куда можно, старался нос свой сунуть. Ну мы и решили заняться им поплотней. Выявили круг наиболее подозрительных контактов, в числе коих и был замечен Борель, и установили, в ходе разработки, что этот самый господин второй секретарь, накануне своей встречи с Борелем, часа два, с утра, покрутившись по городу, приезжал потом на улицу Гренель, в их старое здание посольства, якобы по делам службы, еще часа два-три там терся и где-то к двенадцати пятидесяти пяти подгребал к месту встречи и усаживался на известную скамеечку, напротив известной же арочки. Достаточно лишь было предположить, что подобный же алгоритм однажды будет повторен его преемником, – и в постоянной наружке автоматически тут же отпадала всякая необходимость. Постоянная наружка тоже ведь дело такое. Во-первых, дорогое, хлопотное. Пойди ее выбей, без солидного обоснования. А во-вторых, она в основном лишь на первых порах результат хороший дает, и то, если большими силами, чтоб можно было постоянно людей менять. А так расшлепает ее объект – а рано или поздно это всегда случается – и все, залег на дно. Жди потом, пока снова пузыри пускать начнет. Ну и зачем это надо, когда все можно сделать гораздо проще.

– Например?

– Например, наш стационарный пост, наблюдающий за выходами из посольства, дает сигнал о появлении нужного объекта. Мы смотрим – по времени вроде кое-что напоминает, и посылаем наш выдвижной пост, на всякий случай. Куда?

– На улицу Гренель.

– Молодец, соображаешь. На улицу Гренель, к дому номер семьдесят девять. Если речь, естественно, идет о предполагаемой встрече именно с Борелем. И что у нас тут получается? Если он к нужному времени там появляется, то логично предположить и дальнейший маршрут. Следовательно, мы заранее выдвигаемся... куда? – Анри, не дожидаясь реакции своего собеседника, сам ответил на свой вопрос: – На следующую точку. И что?..

На сей раз он предоставил возможность ответить Жюлю.

– И мы уже ждем наших друзей на месте. Как и было в этот раз.

– И как было еще два раза предыдущих. Ты ведь только месяц назад подключился к разработке, Жюль. А я с этими конспираторами уже, почитай, больше года вожусь.

– И какой из этого можно сделать вывод? – немного настороженно спросил Жюль.

– Из этого, Жюль, можно сделать два вывода. Один общий, он касается всех нас. Работа что разведчика, что контрразведчика не терпит шаблона. Любой классный ход, повторенный дважды и уж тем более трижды, неизбежно превращается в не менее классную ловушку. Для того, кто посчитал возможным этим ходом злоупотребить. Либо по своей самонадеянности, либо просто из-за самой элементарной лени. – Анри немного помедлил. – Другой вывод частный, он касается уже непосредственно тебя. С материалами дела все-таки надо знакомиться более внимательно.

– Понятно, – сухо произнес Жюль и, едва заметно стиснув зубы, крепко, обеими руками, ухватился за баранку автомобиля, с которой до этого он легко справлялся в основном лишь небрежными касаниями пальцев. Некоторое время они ехали молча, но вскоре Жюль решил возобновить разговор: ему не хотелось, чтобы у его старшего коллеги создалось впечатление, что он обиделся на его последнее замечание. – А как тебе та информация, которой Борель озадачил своего нынешнего куратора?

– Интересная информация, – весьма неопределенным тоном протянул старший коллега.

– В принципе, нам-то от этого по большому счету ни жарко ни холодно. Просто забавно посмотреть, как сейчас русские шебуршиться начнут. Нет?

– Ну почему ни жарко ни холодно. Тут пасьянс занимательный может сложиться. Очень даже занимательный. Если, конечно, все это не пустая болтовня. Или игра. Впрочем, если игра, то вся эта история может принять еще более увлекательный оборот.

33

«Le Procope» – одно из старейших парижских кафе.