Новая весна

Страшная судьба – спасти мир ценой невероятных усилий, чтобы в награду навсегда потерять это чудо! Пророчества никогда не отличались милосердием, и даже молитвы редко действовали на них. Еще раз Земля, теперь Огонь, и снова Воздух. Результат ее стараний все больше напоминал Морейн самый безнадежно запутанный клубок в мире.

– Но разве этого хватит? Я слышала, что некоторые из Красных не особенно пекутся о том, чтобы эти несчастные мужчины оставались в живых.

Морейн тоже слышала об этом, но это всего лишь слухи. А также нарушение закона Башни. За такое сестру могли высечь и, скорее всего, изгнали бы на какую-нибудь отдаленную ферму, чтобы она некоторое время провела в размышлениях о своем поведении. По закону такой поступок должен считаться убийством. Но если задуматься о том, что могут натворить такие мужчины, разгуливающие на свободе, то становилось вполне ясно, почему на их умерщвление смотрели сквозь пальцы. Еще немного Духа внизу, а прядь Земли пропустить насквозь. Невидимые пальцы пробежали по бокам Морейн по направлению к подмышкам. Щекотки она боялась, и Суан об этом хорошо известно, но все же Морейн ждала от подруги чего-то большего. Морейн лишь чуть-чуть вздрогнула.

– Кое-кто не так давно говорил мне: мол, нужно учиться жить с тем, что ты изменить не можешь, – сухо сказала она. – Колесо Времени плетет бытие так, как пожелает, и Айя делают то, что делают. – Еще раз Воздух, потом Огонь... Вот так. А за ним Вода, Земля, и не забыть про Дух. А теперь все пять вместе. Свет, что за кошмарный узел! И ведь еще не все закончено.

– Я думаю... – начала Суан, но тут дверь с треском распахнулась, впустив поток холодного воздуха, который моментально выдул все тепло от очага. Наполненная саидар, обострившим все ее чувства, Морейн ощутила, как ее с головы до ног окутывает ледяное покрывало.

Дверь впустила также Мирелле Беренгари, Принятую из Алтары, которая получила кольцо в один год с ними. Красавица с кожей оливкого цвета, почти такая же высокая, как Суан, Мирелле была общительной и веселой. Ее чувство юмора было бурным, а нрав, если она давала ему волю, – еще хуже, чем у Морейн. Их знакомство началось с перепалки, которую они устроили еще в бытность послушницами, за что обеих высекли. Но потом Морейн и Мирелле вдруг обнаружили, что каким-то образом подружились. О, дружба их была не настолько тесной, как та, что объединяла Морейн с Суан, но все же они были подругами, и лишь дружеские чувства удержали Морейн о того, чтобы не наброситься на вновь прибывшую за то, что та вошла, не постучавшись. Впрочем, услышать стук Мирелле, даже если бы та колотила в дверь кулаками, не позволил бы малый страж. Не то чтобы это имело значение, но ведь все дело в принципе!

– Далеко еще до Последней Битвы, как вы думаете? – спросила Мирелле, закрывая за собой дверь. Она увидела полузаконченное плетение перед лицом Морейн и малого стража вокруг комнаты, и на ее губах появилась усмешка. – Вижу, вы практикуетесь перед испытанием. Тебе удалось хоть раз заставить ее взвизгнуть, Суан? Если хочешь, могу помочь. Я знаю один способ – она будет визжать, как поросенок, запутавшийся в сети.

Морейн поспешила уничтожить плетение прежде, чем оно рассыпалось само по себе, и обменялась с Суан озадаченными взглядами. Откуда Мирелле узнала?

– Я никогда не визжала, как... как ты говоришь, – натянуто произнесла она, выигрывая время. Большинство придумываемых Принятыми каверз предназаначались для других Принятых, и счет достижений Мирелле почти равнялся их с Суан счету. В упомянутой Мирелле шутке главную роль сыграла ледышка – и это в самый разгар летней жары, когда даже в тени чувствуешь себя как в печке. Но она никогда не визжала как поросенок!

– Что ты имеешь в виду, Мирелле? – осторожно спросила Суан.

– Как что – Айил, разумеется! А что же еще?

Морейн вновь переглянулась с Суан, на этот раз раздосадованно. Некоторые сестры утверждали, что в отдельных отрывках из «Пророчеств о Драконе» говориться об Айил. И, разумеется, еще столько же сестер утверждало противоположное. В начале войны этот вопрос вызвал оживленное обсуждение. Точнее, происходившее можно было бы назвать ожесточенным спором, если бы участвовавшие в дискусси женщины не были Айз Седай. Но сейчас, когда подруги знали такую тайну, все это вылетело у Морейн из головы и, очевидно, у Суан тоже. По-видимому, чтобы сохранить тайну, им придется постоянно быть начеку.

– Вы что-то скрываете, так? Какой-то секрет? – сказала Мирелле. – Я не знаю никого, у кого было бы столько же секретов, сколько у вас двоих. Что ж, не ждите, что я буду вас расспрашивать. Не буду. – Судя по выражению ее лица, она просто умирала от желания спросить.

– Это не наша тайна. Нам нельзя об этом говорить, – ответила Суан, и брови Морейн приподнялись прежде, чем она успела совладать с чувствами. Что это Суан задумала? Она что, пытается играть в Даэсс Дей’мар? Морейн уже как-то пыталась объяснить ей, в чем заключается Игра Домов. В Кайриэне даже слуги и фермеры знали, как следует вести себя, чтобы получить преимущество или держать других подальше от своих планов и секретов. В Кайриэне Даэсс Дей’мар жила в крови как благородных, так и простолюдинов. Более чем где бы то ни было. Игра царила повсеместно, даже в тех землях, где ее отвергали. Однако, несмотря на все старания Морейн, Суан никогда не проявляла в ней большого искусства. Она была слишком прямолинейна для этого занятия. – Но ты можешь помочь нам с Морейн, – продолжала та, еще более удивив свою подругу. Подготовку они всегда проводили только вдвоем. – Мои трюки она уже слишком хорошо изучила.

Засмеявшись, Мирелле радостно потерла руки и села на второй стул; сияние Силы тут же окружило ее.

Морейн с мрачным видом повернулась к ним спиной и снова принялась за второе плетение, но Суан сказала:

– С начала, Морейн. Ты же знаешь. Порядок должен засесть у тебя в голове так прочно, что ничто не заставит тебя сбиться.

С легким вздохом Морейн еще раз сплела из Воздуха серебристо-голубую монетку и продолжала плетения дальше.

Суан была в чем-то права, сказав, что Морейн уже известны все ее трюки. Любимыми приемами Суан было щекотать ее в самый неподходящий момент, внезапно ткнуть в какое-нибудь уязвимое место, смутить неожиданными ласками или испугать громким звуком прямо над ухом. А так же говорить такое, от чего Морейн впадала в полнейший ступор, – а воображение у подруги оставалось весьма живым даже после того, как сестры поработали над ее лексиконом. Однако от того, что Морейн знала приемчики своей напарницы, сохранять абсолютную невозмутимость было ничуть не легче. Из-за Суан ей уже дважды приходилось начинать заново. Но Мирелле оказалась хуже. Она любила лед. Создавать лед было очень просто – несколько прядей Воды и Огня, и он возникал как будто из ниоткуда. Но Морейн хотелось бы знать, каким образом хулиганке удавалось заставлять его неожиданно появляться внутри ее, Морейн, платья, причем в самых чувствительных местах. Кроме того, Мирелле, направляя потоки, умела имитировать болезненные щипки и резкие хлесткие шлепки, напоминавшие удары розог. А время от времени на ягодицы Морейн словно бы обрушивался ремень. Щипки и удары ощущались по-настоящему, и остававшиеся после них синяки были не менее реальны. В какой-то момент Мирелле подняла ее на фут над землей, подвесив на веревках из Воздуха, – Морейн была уверена, что это Мирелле; Суан никогда ничего подобного не делала – и медленно перевернула, так что ее ноги устремились к потолку, а юбки упали, накрыв голову. С бешено колотящимся сердцем, на грани отчаяния, она вынуждена была руками отодвигать юбки с лица. Дело не в скромности – просто иначе нельзя продолжать плести. Вслепую можно удержать плетение, но создавать его, не видя, невозможно, а если бы именно этот замысловатый клубок Пяти Сил развалился, Морейн ждал бы весьма болезненный шок – как если бы она споткнулась о ковер и рухнула на железный брус. Только было бы в три раза больнее и повторилось бы несколько раз. Ей удалось успешно завершить плетение, но тем не менее Мирелле сумела поколебать ее концентрацию четыре раза!