Сладкое вино любви

– Так что же было дальше? Что он вам сказал при встрече в поле? – спросила она.

Но Натали отложила фотографию и устремила взгляд мимо Оливии. В дверях показался Карл Берк.

Симпатичный мальчуган вырос в красивого мужчину. Сейчас ему уже под восемьдесят, он постарел, лицо покрыто морщинами, но держится по-прежнему прямо. Его гордая осанка, благородная внешность произвели впечатление на Оливию – она бы сама в него, наверное, влюбилась на месте Натали.

– Карл, познакомься с Оливией, – промолвила Натали, взяв его за руку. – Карл Берк… Оливия Джонс.

– Добро пожаловать, – дружелюбно произнес Карл. Глаза его лучились добротой. – Я только что повстречал вашу дочку. Прелестная девчушка.

– А Оливия встретила твоего сына, – подхватила Натали.

Оливия нахмурилась:

– Сына?

– Да, Саймона, – внизу, в холле.

О Боже, так это Саймон – управляющий виноградником. Мужчина с темно-синими глазами. «Молчун, как и его отец», – сказала о нем Натали.

Оливии почему-то казалось, что Сибринги наняли эту семью позднее. Но теперь все разъяснилось, и ей не составило труда уловить сходство между двумя мужчинами. Стало понятным и замечание Грега Сибринга о «заговоре» Берков.

У отца и сына темно-синие глаза, но во взгляде Карла больше тепла. Чего в них нет – так это хитрости и лукавства.

Да, Оливия считала Теда умным, Джареда – ответственным, а Питера – хозяйственным. И ошибалась. Может, она ошибалась и в случае с Берками.

– Простите, – смущенно сказала она Карлу, – не знала, что Саймон ваш сын. Как я могла не догадаться!

– Он показал вам поместье? – спросил Карл.

– Не было времени – он уехал в Провиденс. Саймона тревожит, уж не напала ли плесень на наш виноград.

Карл тяжело вздохнул:

– Во всем виновата погода. Виноградарство – тяжелый труд, – добавил он, повернувшись к Оливии. – Я перенес ваши сумки в новое крыло. Правда, я не знаю, в какой комнате вы расположились.

Оливия собиралась сама отнести свой багаж.

– Не стоило беспокоиться.

– Нет, стоило. Мы рады, что вы приехали. И я со своей стороны готов сделать все, чтобы вы не передумали и остались у нас. – Посерьезнев, он обратился к Натали: – Ушел Паоло. Вместе с Марией.

Натали со вздохом опустила голову.

– У нас в хозяйстве каждый человек на счету. Паоло не только первый помощник Саймона, но и наш домашний механик – вернее, был нашим механиком. Я не шутила, когда назвала наш дом гнездом шершней. У нас здесь настоящий бунт.

– И все из-за свадьбы? – спросила Оливия.

– Не только, – ответила Натали. – Смерть Александра и свадьба. Александр был ко всем добр и внимателен. Он дарил нашим служащим подарки на Рождество и цветы на день рождения. Я же была в их глазах строгим надсмотрщиком – просила переделать работу, если мне что-то не нравилось, следила, чтобы все было выполнено, как следует. К сожалению, это не улучшает отношения. Александр заглаживал шероховатости. Он был «добрый» хозяин, я – «злая» хозяйка. Когда Эл умер, они почувствовали себя осиротевшими.

– А теперь она выходит за меня замуж, – добавил Карл. – И многие из них считают, что их предали.

– Они не понимают нас, – сказала Натали.

– Должны понять! – с жаром возразил Карл. – Эти люди не понаслышке знают, что такое сердечная привязанность. Тот же Паоло двенадцать лет ухаживал за Марией, а Анна-Мари, секретарь в приемной нашего офиса, сразу после развода вышла замуж за одноклассника, в которого была влюблена целых тридцать лет назад.

Натали ахнула:

– Неужели и она уходит?

– Нет, она продержится дольше, как и остальные служащие в офисе.

Натали пояснила Оливии:

– В Асконсете есть виноградник, винный завод и офис корпорации. Служащие офиса развозят вина по ресторанам и магазинам. Поскольку офис расположен далеко от дома, персонал его также изолирован. – Она устало вздохнула. – Наш бухгалтер уволился, чего и следовало ожидать. Старый друг моего покойного мужа, он уже несколько лет собирался на пенсию. Остальные служащие гораздо моложе, наняты недавно. Живут в соседних городках и работают с девяти до пяти. У них оплаченный четырехнедельный отпуск, медицинское обслуживание, пенсионный фонд и прочее. Они не станут увольняться, так же как и работники винного завода. Успех предприятия – залог преданности его служащих. Наш главный винодел заработал себе известность среди знатоков вин отчасти благодаря тому, что мы предоставили ему деньги и свободу. Он-то уж точно нас не покинет.

– Мы очень дорожим служащими, что работают здесь уже несколько десятков лет, – подхватил Карл. – Некоторые из них, в том числе и наш бухгалтер, собираются уходить на пенсию. Другие… Нат права: они любили Александра. С ним связано все хорошее в их жизни. Они наверняка считают, что их нанял Александр.

Натали нахмурилась:

– Но ведь нанимала я! Размещала объявления в газетах, читала их резюме.

Карл ласково коснулся ее щеки и примирительно произнес:

– Мы это знаем. А они – нет.

Натали перевела дух и кротко заметила:

– Да, все объясняется просто. Я не могла им открыться. Мой муж больше всего нуждался в высоком социальном статусе, больше, чем я. Все считали Александра истинным хозяином виноградника. Его любили, ему беспрекословно подчинялись. Как и мои дети, они считают, что я оскорбила его память, собравшись замуж почти сразу после его кончины.

Карл негромко добавил:

– И за человека ниже себя по положению.

– Они ничего не понимают! – отрезала Натали.

– Так или иначе, они уходят.

– А сколько уже уволилось? – спросила Оливия.

– Вместе с Паоло четверо, – ответила Натали.

– А сколько было всего?

– Тринадцать человек. За виноградником ухаживают Саймон, его помощник, главный фермер и Паоло. На винном заводе – винодел с помощником. Четверо в офисе – бухгалтер, директор по маркетингу, администратор по продажам и секретарь. И трое здесь, в доме, – горничная, кухарка, садовник. Первым ушел главный фермер, давно затаивший обиду на Карла. Тот заставил его работать под началом женщины.

– А когда Саймон стал управляющим, а главный фермер не получил повышения, отношения наши вконец испортились, – сказал Карл.

Натали продолжила печальный подсчет:

– Вскоре ушел бухгалтер. Теперь Мария и Паоло. – Она бросила на Карла тревожный взгляд: – Неужели будут еще?

– Жуакин ворчит. – Карл произнес это имя с певучим, непривычным акцентом.

– Жуакин, – повторила Оливия.

Натали улыбнулась:

– У вас хорошо получается. Это португальское имя. У нас всегда работали в основном португальцы из предместий. Жуакин – наш садовник, но он мастер на все руки. Его жена – наша кухарка. Карл, не дай ему уйти! – в отчаянии воскликнула она. – Если уйдет он, уйдет и Мадалена. А я не смогу обойтись без кухарки – ведь скоро свадьба. Впрочем, тем хуже для них. С ними или без них, «Асконсет» процветает и будет процветать. И мы должны благодарить за это Карла.

На щеках Карла вспыхнули алые пятна.

– Прошу тебя, Нат…

– Карла и Саймона, – поправилась она. – Наши вина становятся все лучше с каждым годом. Производство на подъеме. Наши марки получили заслуженное признание. Как ты думаешь, Саймон прав? У нас не все благополучно с «Пино нyap»?

– Да, похоже.

– Значит, он не пытался просто-напросто улизнуть от нас?

– Пытался, – Карл слегка усмехнулся, – но ему нужен был повод.

Оливия не могла понять, от кого или от чего бежит взрослый мужчина. Натали прервала ее размышления:

– Итак, наши служащие покидают нас один за другим, виноград покрывается плесенью, а мои дети затевают семейную ссору. Вы, дорогая, будете не только моим биографом, но и в некотором роде щитом. Готовы ли вы к этой роли, Оливия?..

Готова ли к этому Оливия? Сейчас ей хотелось продолжить разговор с хозяйкой виноградника о ее детстве. Но Натали надо было подыскать новую горничную, а также уговорить Мадалену и Жуакина остаться в Асконсете.

Поэтому Оливия занялась своими делами. Разложила по полочкам и шкафам свои наряды и платьица дочери. Натали подарила ей обновки: футболки и рубашки-поло для нее и Тесс, темно-красные с надписями цвета слоновой кости и наоборот. На всех вещах – эмблема виноградника.