Маленькие человечки

Обезумев от горя, она искала, понимая, что у нее мало времени, что невозможно рассмотреть все лица. Она ведь для этого здесь – зачем же еще? Чтобы увидеть их, пусть только один раз, пусть на одно мгновение. Зачем же еще преодолевать пространство и время и оказаться в этом ужасном месте? Высокая сгорбленная фигура вдалеке показалась ей похожей на тетю Сару – Ханни помнила, что именно так тетя стояла во время Бар Митцва Бенни. Но женщина повернулась, и Ханни поняла, что ошиблась.

От ветра гудела колючая проволока. Ханни прижимала руки к груди, стараясь их согреть. Она замерзла, как и остальные, и едва не падала от истощения. Возможно, она ошиблась. Возможно, она оказалась здесь не для того, чтобы найти их, а чтобы страдать и умереть здесь вместе с ними. Даже если они умерли вчера или умрут завтра. Только…

Вспомнив о нем, как иногда вспоминала, просыпаясь после кошмарного сна, она очень обрадовалась. Не то чтобы все для нее изменилось. Но он, что бы ни случилось, был реальным. Думая о нем, она знала, что он гдето в лагере вместе с ней. Она здесь, и она может найти его. В мужском лагере? Она побежала к колючей проволоке. Между двумя заграждениями была ничейная земля. По крайней мере, она могла смотреть на него и улыбаться.

Он увидел ее в тот же миг, что и она его. Они пошли навстречу друг другу, их разделяли два ряда проволоки, и она поняла, что он оказался здесь совсем недавно. Он казался счастливым, и это насторожило ее. И только потом Ханни увидела форму, которая была на нем…

Он прочитал ужас в ее глазах, а затем в полном отчаянии посмотрел на себя.

Когда она проснулась, дом перестал качаться. Слышно было только их дыхание. Она проснулась, потому что ее правая рука, лежащая под ним, затекла. Черри открыла глаза и увидела, что Мэт не спит и смотрит на нее.

– Ты спала, – сказал он ей.

– Я знаю. Долго?

– Нет.

– Рука затекла. А так я чувствую себя прекрасно. Просто здорово.

– Я кое о чем подумал.

– О чем?

– Наверное, я проживу еще лет пятьдесят. Это семнадцать тысяч двести пятьдесят дней и ночей. Впереди у вас очень много ночей.

– Ты ошибаешься.

Он смущенно посмотрел на нее. Но она улыбалась.

– А как насчет тех дней, когда мы будем болеть?

– Предположим, их будет пятьдесят. Остается семнадцать тысяч двести.

– Я думаю, мы оба здоровы. Ты имеешь в виду это?

– Что это?

– Что ты хочешь на мне жениться?

– А что же еще?

Она взяла его за ухо и нежно потянула к себе.

– Ну, а люди скажут, что это сумасшествие, что мы почти не знаем друг друга, что это не больше чем увлечение. Вот что они скажут.

– А какое вам до них дело?

Она посмотрела на его незнакомое и в то же время знакомое лицо. Что изменилось? Теперь она могла глядеть на него с любовью, верой и надеждой. Она увидела его искренность и простоту, почувствовала тяжесть того, что должна сказать ему. Но это не остановило ее, она ничего не собиралась от него скрывать.

– Я ведь у тебя не первая, не так ли? – спросила она.

– Нет.

– Сколько их было?

– Две, – ответил он просто. Немного помедлив, добавил: – Одна из них – проститутка.

– А меня однажды ночью трахали пять парней.

На его липе появился не ужас, а только смущение.

– Ты хочешь сказать…

– Нет, это не было изнасилование. Я добровольно пошла с ними. Мне было пятнадцать лет.

– Расскажи, – попросил он. Она поняла, что он имел в виду. В просьбе слышались жалость и вера.

– Не знаю смогу ли я объяснить, – начала она. – Может, это в состоянии сделать психоаналитик. Когда-то родители заставили меня ходить к психиатру, и он произвел на меня большое впечатление. Он говорил, как Бог. И затем однажды теплым вечером я пришла к нему с расстегнутыми пуговицами на блузке. Я сидела и видела в его глазах желание сорвать ее с меня. Самым ужасным было то, что я знала: он сдерживается не потому, чтобы уберечь меня, а чтобы уберечь себя, свои деньги, профессиональную репутацию и все такое. После этого я перестала: ходить к нему. Он сделал заключение, что я неконтактна.

Мэт не оттолкнул ее, а взял ее руку, которая лежала у его груди.

– Это происходило три года, – продолжала она. – Они хотели меня, а я хотела, чтобы они хотели меня, а когда все узнали… Они просто не могли оставить, меня в покое. Я поехала в летний лагерь, там оказался один мальчик из школы, и он рассказал остальным, и в конце концов случился скандал, и меня отослали домой. Тогда об этом узнали мои родители. А осенью снова пришлось идти в школу и стало еще хуже. Это естественно. Так что этим летом они привезли меня сюда, чтобы тихо провести каникулы. Они надеются, что здесь смогут за мной уследить…

– Но ведь то, что между нами, – совсем другое… – сказал он.

– Ты это тоже почувствовал? Ничего общего. Такое случилось в первый раз.

– Я знаю.

И тут она увидела огни, отражающиеся на стене, – свет и тень, танцующие странный танец.

– Посмотри в окно, – сказал он.

Она обернулась, хотя ей очень не хотелось отводить взгляд от его лица. Небо казалось живым и колышущимся от света, оно вспыхивало и переливалось зеленым, голубыми розовым. Черри не испугалась – как и час назад, когда качался дом.

– Что это?

– Не знаю. Северное сияние. Никогда не видел ничего подобного.

– Ну и ночь, – удовлетворенно сказала она. Какоето время они молча наблюдали за игрой красок на небе.

– На дворе, наверное, здорово, – вздохнул Мэт.

– Пойдем, посмотрим? Одеваться будем?

– Ну, если только халаты и тапочки.

– Хорошо.

Они тихонько вышли. В доме не было слышно ни звука. Они не стали включать электричество: все заливал льющийся снаружи свет. На лестнице. Святой Георг из цветного, стекла убивал радужного дракона, и сам менял оттенки. Когда они спустились в холл, Черри посмотрела на лестницу и схватила Мэта за руку.

– Они вернулись.

Маленькие человечки стояли наверху и смотрели на них. Черри заметила две женские фигурки и, по крайней мере, три мужских. Она помахала им, но они даже не пошевелились.

– Может быть, их напугало землетрясение, – сказала она. – Или свет. Странно, что никто больше не проснулся. А ты как считаешь?

– Я рад, что все остальные спят.

Она взяла его за руку.

– Я тоже.

Они вышли из дома. Было тепло, а в небе летали ангелы.

– Нужно торопиться, – сказала Бриджет. – Что бы это ни было – лунатизм, раздвоение личности или что-то еще, ей плохо. Пойдем искать ее.

– Нет.

Хотя Стефан стоял рядом с ней, в темноте она не могла рассмотреть выражение его лица. Сильные пальцы сжали ее локоть.

– Почему? – спросила Бриджет.

– Мне нужно подумать.

– О чем? Она страдает… Ей, наверное, больно.

– Ее последний крик – «Не делайте этого!» – был обращен к кому-то.

– Ну и что?

– Сначала – мольба о помощи. Возможно, она оказалась одна в темноте. Но сейчас она кого-то умоляла. Кого?

– А это имеет значение? Как ты сам сказал, ей все кажется.

– Не уверен.

– Настоящая это опасность или нет, ясно одно – миссис Малоне нужна помощь.

– Самое очевидное – не всегда самое верное. – В его голосе послышалась злость, и это поколебало ее уверенность. Мужчины, конечно, гораздо лучше разбираются в таких делах.

– Если она на самом деде в опасности, нужно сначала все продумать, – сказал он.

– Я не могу понять…

– Маленькие человечки. Она же говорила тебе, что сии издевались над ней и сбросили с лестницы. Мы не поверили. А если это правда?

– Но как им удалось? Они такие маленькие и беспомощные.

– Не знаю. НЕ ЗНАЮ. Но они какие-то странные.

– А зачем им это?

– Подумай сама. Они спустились в подвал, когда Шеймус умер. Затем мы поймали Грету, а на следующий день вышли остальные. Думаю, они поняли, что не все люди одинаковые и нас нечего бояться.

– Конечно, нечего.