Закон притяжения

Джордан Пенни

Закон притяжения

Глава 1

Шарлотта остановилась перед дверью с табличкой «Джефферсон и Горвич, адвокаты».

Колени у нее слегка дрожали, и ей вдруг показалось, что юбка темно-синего костюма, который в Лондоне смотрелся как чересчур официальный, уж очень коротка.

Она смущенно одернула ее тут и там, оглядываясь на многолюдную базарную площадь.

Только-только пробило восемь утра, но день был базарный, и торговцы уже суетились вовсю.

Да, надо бы, конечно, купить другой костюм, что-нибудь более подходящее для молодого, но компетентного адвоката, заступающего на новое место, но пока для нее это непозволительная роскошь.

«Джефферсон и Горвич», — еще раз прочитала она.

С Ричардом Горвичем она уже знакома, он делал с ней собеседование. Приятный семьянин средних лет, истое олицетворение провинциального адвоката.

А вот Джефферсон…

Шарлотта глубоко вздохнула.

Держись, с горечью сказала она себе. Ты бы предпочла работать на кого угодно, только не на Дэниела Джефферсона. Восходящая звезда юриспруденции, человек, в одиночку, если не считать барристера [Высшее звание адвоката в Великобритании. ] и обычный в таких случаях вспомогательный персонал, отстоявший попранные права потребителей, которые пострадали от побочного действия препарата крупной фармакологической компании. Компания не пожелала не только менять технологию, но и выплачивать компенсацию. И он выиграл процесс, и при этом не только доказал вину компании, но и добился самого крупного штрафа за всю историю британского правосудия.

Разглядывая блестящую медную табличку на фронтоне элегантного здания стиля XVIII века, она сравнивала себя с Дэниелом Джефферсоном.

Она, как и он, дипломированный адвокат. У нее тоже когда-то была собственная практика, и у двери тоже висела табличка с ее именем; она тоже бралась за дела нуждающихся. Но на этом сходство между ними кончалось.

Дэниел Джефферсон сейчас на гребне волны, особенно после дела компании «Витал», вокруг которого газеты подняли такую шумиху, и у него нет отбоя от клиентов, а вот Шарлотта вынуждена искать работу в чужой фирме… Начинать все сначала, разом потеряв все: дом, собственное дело и даже жениха, поглощенных водоворотом экономического спада, который неотвратимо засасывал предприятие за предприятием.

Родители и друзья говорят, что она должна радоваться, так быстро и легко найдя работу. Может, они и правы, но она все еще сердилась, дулась и корила судьбу. Еще бы! Она так много трудилась. Сначала в институте, затем на своем первом рабочем месте. Там она была единственная в огромной лондонской фирме женщина — дипломированный адвокат, которой повезло туда устроиться.

Она даже научилась прикусывать язык и не срываться на коллег мужского пола, самоутверждавшихся, поручая ей самые нудные и рутинные дела, а то даже и прося сварить кофе, что доводило ее до белого каления. Да, она всегда много работала, с одной-единственной целью — открыть собственную практику до тридцати лет.

Потом они с Биваном, ее женихом, совершенно случайно натолкнулись на объявление о продаже крохотной провинциальной адвокатской практики, и Шарлотта была на седьмом небе.

Тогда люди толпами уезжали из Лондона в погоне за сельским раем, и Биван сказал, что она будет настоящей дурой, если не воспользуется этим случаем.

Она купила практику вместе с такой огромной закладной, что она даже поморщилась, и небольшой, но элегантный домик в нескольких кварталах от офиса.

Они договорились с Биваном, что когда поженятся, то на первых порах поживут здесь, а позже, может, продадут домик с выгодой и купят что-нибудь побольше.

Район был очень престижным, и цены здесь оказались соответственные; вскоре у Шарлотты стали требовать доплату и за дом, и за офис. И если бы не заем в банке, вряд ли бы ей удалось выпутаться из этой истории; правда, она осталась совсем без наличных, с впечатляющим долгом банку и неимоверной закладной.

Она тогда здорово струхнула, но Биван посмеялся над ней. Что с тобой? усмехнулся он. Мужчины рискуют так каждый день.

— Ну, женщины! — издевался он. — Все ратуете за равенство, а стоит вам его получить…

И пожал плечами, но она прекрасно поняла намек.

Биван вообще был раздражителен и склонен к поспешным выводам. Он был дилером в Сити и вел очень напряженную жизнь.

Шарлотта познакомилась с ним у подруги и поначалу даже была обескуражена его манерой держаться, но он преследовал ее с таким упорством, что это начало ей льстить.

Помолвка их была совсем неофициальной; скорее, это было декларацией о намерении обвенчаться, как только они достигнут некоторого положения в жизни.

Родителей Шарлотты подобный поступок удивил, если не сказать большего, особенно мать, для которой помолвка означала алмазное кольцо и объявление дня свадьбы.

У Шарлотты же не было ни того, ни другого, а теперь и третьего, то есть жениха.

Она в задумчивости смотрела на безупречную черную дверь. Открыв ее и переступив порог, она войдет в совершенно иную жизнь. Это будет шагом назад в ее карьере на целых несколько лет.

Ей тридцать два. Слишком поздно, чтобы начинать все сначала. Но и винить ей некого.

Во всем виновата только она. И она отдает себе в этом отчет.

— А все твое мягкосердечие и склонность к благотворительности, — жестко заявил Биван, когда бухгалтер посоветовал ей продать практику, поскольку, если повезет, если очень повезет, она еще могла выручить приличную сумму и оплатить закладные.

Может, Биван был прав? Может, все произошло из-за того, что она брала слишком много невыгодных дел? А может, просто она не очень хороший адвокат? Может, она недостаточно работала? Может, ей не хватает способностей?.. Умения?.. Таланта привлекать денежных клиентов, которые ей были так нужны? Таких клиентов, каких у юристов типа Дэниела Джефферсона уйма? — тоскливо подумала она.

Ничего удивительного! Когда о тебе взахлеб пишут все более или менее значимые газеты в стране, когда всякий мало-мальски серьезный журнал посвящает тебе статью, а все телевизионные программы, якобы освещающие текущие события, делают тебе рекламу, то, конечно, у тебя не будет отбоя от жаждущих поручить тебе ведение своего дела.

Деньги к деньгам, правильно говорят.

Вот почему в самый разгар самого глубокого экономического спада, продолжавшегося вот уже десятилетия, «Джефферсон и Горвич» набирают персонал… Вот почему она сейчас стоит в оцепенении на ступеньках этого здания, понимая, что должна благодарить сердобольного Ричарда Горвича за предложение.

Да, конечно, она ему благодарна. Но не может не сердиться на Дэниела Джефферсона, чей успех заставляет ее почувствовать, насколько глубоко пала она, и от этого ей становится больно и как-то неприкаянно.

А ведь ему только тридцать семь, он всего на пять лет старше ее; холост, привлекателен — по крайней мере судя по фотографиям в газетах. По телевизору она его не видела. Она тогда была слишком занята улаживанием собственных финансовых затруднений, доставшихся ей от того, что когда-то было ее делом, торговалась со строительной компанией и с банком, выклянчивала отсрочки, подыскивала покупателей на свою недвижимость… Слава Богу, ей удалось сбыть с рук и недвижимость, и обе закладные. По крайней мере сейчас она может об этом не думать бесконечными бессонными ночами.

Да. Но зато сейчас она бездомная, и ей приходится начинать все сначала. Она состроила горькую гримасу. Как она, наверное, глупо выглядит в этом дорогом, вычурном костюме! А ведь ей еще предстоит лебезить перед своими будущими партнерами и разливать чай по просьбе младших клерков.

Хватит! Прекрати, твердо заявила она себе. Нечего нюни разводить.

Глубоко вздохнув, она толкнула дверь. Позади, на площади, кто-то присвистнул — видимо, мужчины провожали одобрительным взглядом какую-нибудь молоденькую красотку, у которой всего и забот-то — кого из своих ухажеров выбрать в следующий раз, удрученно подумала Шарлотта.