Страница 12 из 44
— Вы когда-нибудь раньше видели это оружие, сэр?
— Насколько мне известно, нет.
Грэхем вопросительно посмотрел на Констанс и Барлоу. Оба покачали головой. Три пачки банкнотов по-прежнему лежали рядом с раскинувшимися полами пиджака Морелла. Деньги хранили свою тайну, которая в глазах инспектора Грэхема носила зловещий характер. Нетрудно было догадаться, какие мысли обуревали инспектора: ему явно не нравилось иностранное обличье мертвеца.
— Сэр, — продолжил Грэхем, в несчетный раз откашливаясь, — давайте вернемся к другой теме. С какой целью мистер Морелл приехал вечером для встречи с вами?
— Он хотел убедить меня, что является подходящим мужем для моей дочери.
— Не улавливаю вашу мысль.
— Настоящим именем мистера Морелла, — объяснил судья, — было Антонио Морелли. Пять лет тому назад он был фигурантом на процессе в Сюррее, в котором его обвиняли, что с помощью шантажа он пытался жениться на богатой наследнице, а она сделала попытку выстрелить в него.
Пусть даже инспектор Грэхем стал бы свидетелем, как кто-то, дернув ручку игрового автомата, сорвал джекпот, то и в этом случае у него не было бы столь изумленного выражения лица. Почти физически чувствовалось, как он, словно бы после щелчка, освободившего поток лежащих в кассе монет, пытается справиться с сумятицей мыслей и привести их в порядок.
Неужто старик спятил, подумал Барлоу. Он что, окончательно сошел с ума? Но через секунду, лишь чуть уступив судье Айртону в быстроте оценки, он понял смысл этих слов. Барлоу вспомнил один из афоризмов судьи, который тот внушал молодым юристам. Если вы хотите обрести репутацию честного человека, то на любой вопрос, пусть даже он и несет в себе опасность, всегда отвечайте с предельной искренностью — и тогда следователь сам с готовностью найдет ответ на очередной вопрос.
Куда клонит этот старый хитрец?
Но инспектор Грэхем не мог скрыть своего изумления.
— Вы признаете это, сэр?
— Что — признаю?
— Что… что… — Инспектор Грэхем, едва не потеряв дар речи, ткнул пальцем в банкноты. — Ну, что он требовал у вас денег? И вы их ему дали?
— Конечно же нет.
— Вы не давали ему денег?
— Не давал.
— В таком случае откуда он их взял?
— На этот вопрос я не могу ответить, инспектор. И прежде чем спрашивать, вы должны были это знать.
Снова зловеще грохнул молоток у дверей.
Грэхем вскинул руку, призывая всех к молчанию, хотя ни кто не испытывал желания заговорить. Все слышали скрип обуви констебля Уимса в коридоре, и как он открывал входную дверь. Затем донесся скрипучий голос человека средних лет:
— Я хотел бы увидеть мистера Энтони Морелла.
— Вот как, сэр? — сказал Уимс. — Ваше имя?
— Эплби. Я адвокат мистера Морелла. Он дал мне инструкцию сегодня вечером к восьми часам явиться по этому адресу. К сожалению, я не привык к вашим сельским дорогам и заблудился. — Внезапно голос прервался, и в нем прозвучали резкие нотки, словно говоривший освоился в сумраке прихожей. — Вы полицейский?
— Да, сэр, — сказал Уимс. — Прошу вот сюда.
Инспектор Грэхем уже стоял в дверях, куда Уимс пропустил невысокого человека с подчеркнуто изысканными манерами. Мистер Эплби снял котелок и прижал его локтем руки, в которой держал портфель. Он был облачен в плащ и носил перчатки. Остатки темных волос, разделенных широким пробором, аккуратно прикрывали череп. У него была жесткая линия губ, массивная челюсть, а за прикрытием очков скрывались увеличенные линзами черные блестящие глаза.
Грэхем отступил в сторону, чтобы юрист мог увидеть тело Морелла. Мистер Эплби, как рыба, приоткрыл рот, и все услышали, как у него перехватило дыхание. Секунд пять он был не в силах вымолвить ни слова.
— Да, — мрачно сказал он и кивнул. — Да, думаю, я нашел правильный адрес.
— Что вы имеете в виду, сэр?
— Я имею в виду, что это мой клиент. Вон там, на полу. А кто вы?
— Я местный инспектор полиции. Это коттедж мистера Айртона, судьи, а это сам судья Айртон. (Эплби отвесил ему короткий поклон, на который судья не ответил.) Я присутствую здесь для расследования обстоятельств смерти мистера Морелла, который был убит примерно полчаса назад.
— Убит! — сказал мистер Эплби. — Убит! — Он уставился на тело. — По крайней мере, я вижу, что его не ограбили.
— Вы говорите об этих деньгах?
— Естественно.
— Не знаете ли вы, кому они принадлежат, сэр?
Брови мистера Эплби вползли на изборожденный морщинами лоб; даже скромный запас волос на его скальпе, казалось, отодвинулся назад. Насколько ему позволяла профессиональная сдержанность, он изобразил крайнее удивление.
— Кому принадлежат? — переспросил он. — Конечно же мистеру Мореллу.
Констанс Айртон, которая сидела, откинувшись на спинку дивана, неожиданно пришла в голову одна из тех странных догадок, которые проникают в самую суть запутанной ситуации и несут с собой озарение истины. Она даже не предполагала. Она знала. У нее сжалось сердце и тело охватило жаром. Тем не менее, ей было так трудно говорить, что в первые секунды губы не слушались ее, и она не могла вы давить ни слова.
— Могу ли я кое-что спросить у вас? — Она произнесла эти слова так громко и так неожиданно, что все обернулись к ней. Девушка взяла себя в руки, хотя не могла справиться с хрипотцой в голосе. — Могу ли я кое-что спросить у вас? — повторила она.
— Как я предполагаю, вы мисс Айртон? — осведомился Эплби.
— Нет, вам не удастся заткнуть мне рот! — сказала Констанс, инстинктивно бросая полный эмоций взгляд на своего отца и затем переводя его на Эплби. — Прежде чем мы двинемся дальше, я хотела бы кое-что выяснить. Т-Тони всегда говорил мне, что у него куча денег. Какую сумму они составляли?
— Сумму?
— Сколько у него было денег?
Мистер Эплби с трудом мог скрыть свое потрясение.
— Так сколько у него было денег? — продолжала настаивать Констанс. — Господи, заставь его объясниться со мной!
— Времена меняются, — сказал Эплби. — Бизнес… э-э-э… не всегда остается таким, каким был. Но я могу сказать… правда, примерно, что речь может идти о шестидесяти тысячах фунтов.
— Шестьдесят… тысяч… фунтов? — выдохнул инспектор Грэхем.
Судья Айртон смертельно побледнел. Но заметил это только Фред Барлоу.
— Мистер Морелл, как вы, без сомнения, знаете, — со скрытым сарказмом, который он не считал нужным скрывать, методично продолжил повествование Эплби, — был владельцем и управляющим фирмы «Сладости Тони». Фирма производила ириски, жевательные резинки, разнообразные сладости. Мистер Морелл не стремился оповещать о своем отношении к этой фирме, ибо опасался, что друзья могут поднять его на смех.
Адвокат сжал челюсти.
— Откровенно говоря, я не видел оснований для такой чрезмерной щепетильности. Он, да упокой, Господи, его душу, унаследовал от своего отца-сицилийца редкостную сообразительность. Начал он буквально без пенса в кармане, а всего через четыре года владел нынешним предприятием. Конечно, у него была причина, по которой он приехал сюда. Он предполагал, что эти деньги, эти три тысячи фунтов, станут свадебным подарком для мисс Айртон.
— Свадебным подарком, — повторила Констанс.
Речь Эплби была суха и отрывиста. Новая странная нотка появилась в его голосе. Пусть он все так же избегал эмоций, но внимательный слушатель мог заметить серьезность его интонации.
— Сегодня он явился ко мне в Лондон со странной историей, смысла которой я до сих пор так и не понял. Но не важно! Он хотел, чтобы сегодня я оказался здесь и засвидетельствовал его финансовое положение. «Швырнуть деньги на стол», — как он выразился.
Инспектор Грэхем присвистнул:
— Значит, вот в чем дело? Доказать, что он не…
Эплби, пусть и пропустил его слова мимо ушей, сухо улыбнулся, но в улыбке этой чувствовалась жалость.
— Он также хотел, дабы я заверил судью Айртона, что он будет достойным мужем для мисс Айртон. Вряд ли это входило в мои обязанности. И вряд ли необходимо сейчас говорить об этом. Но я рассказываю об этом потому, что это имеет значение. У мистера Морелла были свои недостатки. Выражались они главным образом в плохом вкусе и… ну, в некоторой мстительности. По большому счету он был добросовестный, трудолюбивый человек и — могу ли я упомянуть об этом? — очень любил мисс Айртон. В соответствии со своими представлениями о скромной буржуазной семье, откуда он сам был родом, мистер Морелл мог бы стать очень хорошим семьянином. К сожалению…