Ангелы одиночества

Деревянный дом

блеклая серость

Розовый свет в окошке

Я прошу водителя высадить меня в центре, выпрыгиваю из автобуса и топаю мимо Муниципальных Дворцов и голубей вниз, куда-то в сторону моря, где можно найти Скид роу и чистую хорошую комнатку с кроватью и горячей ванной на первом этаже

Я прохожу всю дорогу до Первой авеню и сворачиваю налево, оставляя позади носящихся по магазинам приезжих и сиэттльцев, и ух-ты! - тут такой всеобщий улет и безумное мельтешение по вечерним тротуарам что у меня чуть глаза от изумления не вылезают - Девушки-индеанки в слаксах, с парнями-индейцами подстриженными под Тони Кертиса - в обнимку - взявшись за руки - славные оклахомские семьи, только что вылезшие из своих машин и идущие в супермаркет за хлебом и мясом - Пьяницы - Двери баров мимо которых я проношусь полны грустной ожидающей человечьей толпой, взмахом руки заказывающей выпивку и глядящей на телевизионный бой Джонни Секстон - Кармен Базилио - Ба-бах! И я воспоминаю что по всей Америке сейчас Вечер Пятницы, и в Нью-Йорке всего десять часов и бой в Гардене только-только начался, и портовые грузчики сидят по барам на Норт Ривер и все как один смотрят этот бой и выпивают по 20 кружек пива каждый, и ФБР-овские шпики сидят в первых рядах публики и делают ставки, их видно на экране, в раскрашенных вручную галстуках из Майами - И считай по всей Америке идет этот Бой по Пятницам Большой Бой! - Даже в Арканзасе его смотрят по бильярдным и в домиках стоящих среди хлопковых полей-клочков - повсюду - Чикаго - Денвер - везде клубы сигарного дыма - и Ах печальные лица, я совсем позабыл их, а теперь увидел и вспомнил что пока я проводил лето в молитвах и прогулках на горных вершинах, среди снегов и камней, затерянных птиц и консервированных бобов, эти люди посасывали сигареты и выпивку и тоже молились и бродили в своих душах, на свой манер - все это вписано шрамами в их лица - Я должен зайти в этот бар.

И я поворачиваю назад и захожу.

Кидаю рюкзак на пол, беру пиво в забитом людьми баре, сажусь за столик за которым сидит уже один старик, лицом ко второму выходу из бара, сворачиваю самокрутку и смотрю на бой и на лица - Тепло, человечность тепла, и в ней есть потенциальная любовь, я чувствую это - У меня сейчас свежий взгляд новичка, я вижу - И я могу сейчас произнести речь, напомнить им обо всем и пробудить - И все же я вижу в этих лицах и скуку "А, знаем, слышали мы такие дела, а мы вот тут внизу все сидели и ждали и молились, и в пятницу вечером смотрели бокс по телевизору - и пили" - И Боже мой они действительно пили! Каждый из них пьян в доску, я вижу это - Сиэттл!

Я ничего не могу предложить им кроме своей идиотской рожи, да и ту я пытаюсь спрятать - Хлопочущему официанту все время приходится переступать через мой рюкзак, я отодвигаю его, он говорит "Спасибо" - За это время Базилио, ничуть не пострадав от слабых ударов Секстона, атакует и прямо таки отметеливает его - это бой мышц против разума, и мышцы победят - Толпа в баре это мышцы Базилио, а я - всего лишь разум - Надо бы мне поспешить отсюда - В полночь они начнут свой собственный бой, юные громилы из кабинки - Надо быть долбанутым буйным мазохистом Джонни О Нью-Йоркцем чтобы приехать в Сиэттл и ввязываться в кабацкие драки! - Тебе нужны шрамы! Познать боль! Что-то я начинаю писать как Селин

Я выхожу и иду искать себе комнату в Скид Роу на ночь.

Ночь в Сиэтле.

Завтра будет дорога на Фриско.

65

Отель "Стивенс" - старый чистый отель, заглянув в большие окна его видишь чистый кафельный пол, плевательницы, обитые кожей стулья, потикивающие часы и сидящего в своей клетушке клерка в очках с серебряной оправой - $1.75 за ночь, дороговато для Скид Роу, но зато нет клопов, это важно - Я снимаю номер и поднимаюсь на лифте с лифтером, третий этаж, и попадаю в свою комнату - Кидаю рюкзак на кресло-качалку, ложусь на кровать Мягкая кровать, чистые простыни, передышка и пристанище до часу дня, когда я должен буду его освободить

Ах Сиэттл, печальные лица в человеческих барах, ведь вы не подозреваете что висите вниз головой - Ваши печальные головы, люди, болтаются в безграничной пустоте, вы бродите по поверхности улиц, или в комнатах своих, перевернутые, ваша мебель тоже перевернута и удерживается гравитацией, и единственное что мешает всему этому хозяйству улететь - это законы сознания вселенной, Бога - Ожидание Бога? Но он безграничен, поэтому существовать не может. Ожидание Комми? Все то же, милый певец Бронкса. Лишь одна вещь первична - материя сознания, и какие бы странные имена и формы не находились для нее, все они сгодятся - эх, я встаю и выхожу купить себе вино и газету.

В ближайшей забегаловке все еще показывают бой, но что еще мне нравится там (на залитой розово-синим неоном улице) так это человек в жилетке старательно выписывающий мелом на огромной доске результаты сегодняшних бейсбольных игр, прямо как в старые времена - Я стою и смотрю.

В газетном киоске, Бог ты мой, тысяча книжек с девочками, демонстрирующими все пышные груди и ляжки этой вселенной - и я понимаю что "Америка рехнулась на сексе, они ненасытны, что-то и где-то тут не так, и скоро эти книжки заполонят все, они покажут все складки и изгибы кроме дыры и соска, они сумасшедшие" - Конечно же, я тоже глазею на них, томясь вместе с другими сексуальными неврастениками.

В конце концов я покупаю Сент-Луисские Спортивные Новости чтобы узнать бейсбольные новости, и журнал "Тайм" почитать что нового в мире и узнать все о том как Эйзенхауэр машет рукой из отправляющегося поезда, и еще бутылку итало-швейцарского Колониального портвейна, дорогого и наверно хорошего думаю я - Со всем этим я топаю назад по улице и вижу комический театрик, "Сходить что ли вечерком на комик-шоу!" хихикаю я (вспомнив Старину Ховарда из Бостона) (к тому же недавно я прочитал о том как Фил Силверс поставил где-то опять древний комик-шоу и как классно у него получилось) - Да - уж точно

И после полутора часов, проведенных в своей комнате потягивая вино (усевшись скинув башмаки на кровати и подложив подушку под спину) и читая о Микки Мэнтле, Лиге Трех-Ай, Южной ассоциации, Западно-Техасской Лиге, о последних переходах из команды в команду, и звездах, и подающем надежду молодняке, и даже читая новости Малой Лиги чтобы узнать имена 10-летних лучших подающих и бегло просматривая Тайм (оказавшийся не таким уж интересным когда тебя переполняют выпивка и улица за окном), я выхожу наружу, осторожно перелив вино в свою флягу (до того она служила мне на трассе для утоления жажды и смачивания красной банданы на голове), засовываю ее в карман куртки и спускаюсь вниз в темноту

Огни неона, китайские ресторанчики

приближаются

Девушки проходят в полумраке

Глаза - чудной парнишка-негр, заопасавшийся вдруг моего осуждения, взглядом, из-за принятой на Юге сегрегации[30], и я чуть было его не заосуждал, за зашуганность, но не хочу привлекать его внимания и поэтому отвожу глаза - Проходят загадочные филиппинские никто, размахивая руками, их таинственные бильярдные, бары и плавучие ресторанчики - Сюрреалистическая улица, стоящий у стойки полисмен так напрягается увидев меня входящего, будто я собираюсь спереть у него выпивку - Переулки - Проблески древней воды между древними коньками крыш - Луна, восходящая над центром города, чтобы остаться незамеченной в сиянии огней Аптеки Гранта, белом сиянии неподалеку от магазина Тома Мак-Анса, тоже сияющего, открытого, около киношного навеса где показывают Благородную любовь и стоит очередь ожидающих красивых девушек - Бордюры тротуаров, темные переулки, где парни на мощных переделанных машинах[31] разворачиваются с ревом - проверяя моторы своими шинами, скииик! - слышится повсюду в Америке, это бесколесный Чемпион Джо ждет своего часа Америка так велика - И я так люблю ее - И ее великолепие переплавляется и стекает в трущобы, Скид Роу и все эти Таймс-скверы - лица огни глаза

[30] Сегрегация - разделение, это когда на юге Штатов белые черных обижали.

[31] Hotrod - это такая старая машина с усовершенствованным мотором, которому добавили силенок.