Троянская одиссея

Только один человек в делом мире – Джордино – любил этих детей так же сильно, как Питт. Он был для них любящим дядюшкой, надежной опорой в тех случаях, когда отец держался слишком покровительственно или оказывался слишком упрямым.

Ныряльщики выстроились друг за другом и направились к специальному трапу, спущенному с борта в воду. Другие члены экипажа «Морской феи» уже спустили на воду уцелевшую шлюпку, запустили навесные моторы и оставили их работать на холостом ходу.

Питт и Джордино на этот раз выбрали мокрые гидрокостюмы полной длины с дополнительно усиленными вставками на коленях, локтях и плечах для защиты от острых кораллов. Они решили также воспользоваться на этот раз не ребризерами, а обычными баллонами со сжатым воздухом. Все трое уже надели полные лицевые маски и проверили систему связи. Держа в одной руке ласты, пловцы вместе со своим снаряжением спустились по трапу в ожидающую их лодку. Как только все ныряльщики оказались в лодке, матрос выпрыгнул из нее и придержал лодку у трапа. Питт встал к штурвалу и, как только матрос отдал швартовы, двинул вперед сдвоенный рычаг управления двигателями.

Питт заранее ввел координаты точки, в которой первоначально находились «Рыбы», в свой компьютер Глобальной навигационной системы и теперь сразу же взял курс на это место. До него было меньше четверти мили. Питт сгорал от нетерпения оказаться на месте и в то же время боялся того, что они могут там обнаружить. Он перевел рычаги вперед до упора и заставил маленький катер лететь над волнами со скоростью почти сорок узлов. Когда цифры на GPS-приемнике показали, что нужная точка уже близко, он сбросил газ и подошел к месту на холостом ходу.

– Они сейчас должны быть под нами, – объявил он.

Не успел он произнести эти слова, как Лелази скользнул за борт и исчез с легким всплеском. Через три минуты он вновь появился на поверхности. Схватившись рукой за леер, провешенный вдоль планшира лодки, он одним движением с помощью второй руки перевалился через борт, целиком, вместе с баллонами и прочим снаряжением, и скатился на дно лодки.

Джордино смотрел на этот ловкий трюк с веселым интересом:

– Интересно, смогу я сейчас, как раньше, проделать такой фокус?

– Я точно знаю, что не смогу, – отозвался Питт. Он подошел к Лелази и опустился рядом с ним на колени, но тот покачал головой и заговорил в микрофон.

– Извините, синьоры, – произнес он с итальянским акцентом. – Подводный дом исчез. Там валяется только несколько баллонов и какая-то мелочь, больше ничего мне увидеть не удалось.

– Невозможно сказать, где точно они сейчас находятся, – задумчиво сказал Джордино. – Гигантские волны могли отнести их больше чем на милю от этого места.

– Значит, мы последуем за ними, – с надеждой сказал Кристиано. – Вы были правы, синьор Питт. В восточном направлении кораллы кажутся раздавленными, как будто по ним проехали катком.

– Для экономии времени будем искать с поверхности. Высуньте головы за борт и смотрите в воду. Ал, возьми на себя правый борт. Кристиано, левый. Подавайте мне команды, чтобы я мог идти по следу из обломков коралла.

Свесившись через округлый борт надувной лодки, Джордино и Лелази внимательно всматривались в воду через стекла своих лицевых масок. Они пытались разглядеть, куда ведет след унесенного штормом подводного дома. Питт управлял лодкой будто в трансе. Подсознательно он проделывал все необходимые операции и направлял нос туда, куда указывали ему Джордино и Лелази. В сознании же его вновь разворачивались события последних двух лет. Он думал о том, насколько изменилась его жизнь с тех пор, как в его полное приключений, но несколько одинокое существование вошли сын и дочь. Он вспоминал, как встретил их мать в почтенном старом отеле «Ала-Моана» в Вайкики-Бич. Он сидел тогда в баре отеля и беседовал с дочерью адмирала Сэндекера. Вдруг в зале появилась она, девушка, напоминающая прекрасное видение. Длинные ярко-рыжие волосы каскадом ниспадали ей на спину. Совершенное тело было затянуто в длинное облегающее платье зеленого шелка с высокими разрезами по бокам. У него буквально захватило дух. Еще секунду назад он был убежденным холостяком и не верил в любовь с первого взгляда. Теперь же он готов был умереть ради любви. Он считал, что она утонула, когда землетрясение разрушило подводное жилище ее отца у северного побережья Гавайских островов. Она тогда выплыла вместе с ним к поверхности, но потом снова нырнула, пытаясь спасти отца, а он – он не успел ее остановить.

Он никогда больше ее не видел.

– Разбитый коралл заканчивается в пятидесяти футах впереди! – завопил Джордино, вытащив голову из воды.

– Подводный дом видно? – требовательно спросил Питт.

– Никаких признаков.

Питт отказался в это поверить.

– Он не мог пропасть бесследно. Он должен быть здесь.

Еще через минуту завопил уже Лелази:

– Я вижу его! Вижу!

– Я тоже вижу его, – подтвердил Джордино. – Он упал в узкий каньон. Похоже, он лежит где-то на глубине ста десяти футов.

Питт повернул ключ зажигания и заглушил двигатели. Он кивнул Лелази.

– Поставьте буек и присматривайте за лодкой. Мы с Алом идем вниз.

Чтобы подготовиться к погружению, Питту достаточно было натянуть ласты: все остальное было уже на нем. Он натянул ласты на боты и, не теряя времени, нырнул через борт. Он поднял ноги и легко скользнул вниз сквозь тучу пузырьков, захваченных с поверхности при входе в воду. Расселина оказалась чрезвычайно узкой. Питта изумил тот факт, что подводный дом умудрился не застрять в ней и провалиться на самое дно.

Знакомые холодные пальцы дурных предчувствий сжали его внутренности. Питт даже вынужден был ненадолго остановиться и сделать пару глубоких вдохов, чтобы подготовить себя к тому, что, как он надеялся, ему не придется увидеть. Но он не мог выбросить из головы мысль, что он, возможно, пришел слишком поздно, чтобы спасти детей.

Сверху, откуда подходил Питт, подводный дом казался неповрежденным. Неудивительно, если принять во внимание его прочную конструкцию. Появился Джордино и жестом указал ему на покореженный и зажатый у коралловой стены входной люк. Питт жестом показал, что тоже видит. Затем он заметил сильно поврежденные баллоны, предназначенные для снабжения обитателей дома воздухом, и у него на мгновение перехватило дыхание, а сердце быстро-быстро забилось в груди. «Господи, нет, – подумал он, делая сильный взмах ластами и направляясь к обзорному иллюминатору. – Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы у них не кончился воздух».

Мучимый опасениями, что их помощь пришла слишком поздно, он прижался маской к толстому пластику, пытаясь разглядеть что-нибудь в царящем внутри мраке. Сверху в расселину проникал слабый призрачный свет, и Питту казалось, что он заглянул в затянутую туманом пещеру.

Он смутно различил Саммер, неподвижно лежащую на одеялах на нижней поверхности подводного дома. Ему показалось, что Дирк лежит рядом с ней, привалившись к вставшему вертикально полу. Но вот Дирк приподнялся на локтях и склонился к Саммер. Сердце Питта подпрыгнуло, когда он увидел это движение. Дирк передавал сестре изо рта в рот воздушный регулятор. Без ума от радости, что нашел своих детей живыми, Питт начал дико стучать в иллюминатор рукояткой ножа.

Стрелка манометра на баллоне стояла в красной зоне. До конца оставалось всего несколько коротких минут.

Саммер и Дирк медленно вдыхали и выдыхали, пытаясь размеренными вздохами как можно сильнее растянуть убывающий запас воздуха. По мере того как садилось солнце и убывал свет наверху, вода снаружи из сине-зеленой превратилась в серо-зеленую. Он взглянул на часы «Докса SUB 300Т» с оранжевым циферблатом, подаренные отцом. Часы показывали 19:47. Они с сестрой провели в подводном доме без связи с внешним миром почти шестнадцать часов.

Саммер лежала в полусне. Она открывала глаза только тогда, когда наступала ее очередь сделать несколько вдохов из баллона через регулятор. Дирк в это время задерживал дыхание, стараясь поглотить из воздуха в легких все до единой молекулы кислорода. Девушке показалось, что за иллюминатором что-то движется. Сначала затуманенное сознание подсказало ей, что это всего лишь крупная рыба, но затем она услышала стук по твердой прозрачной поверхности. Она резко села и уставилась в иллюминатор поверх плеча Дирка.