Убийства павлиньим пером

— Миссис Дервент, сэр, — произнес он в дверях библиотеки и увидел, как вытянулись лица мужчин. И хотя сержант помнил, что ему было велено вернуться к парадной двери, он еще какое-то время потоптался на месте. Потом, выругавшись сквозь зубы, вернулся к входной двери, высунув голову в сырую непогоду, и трижды посветил фонариком. Через несколько минут из измороси материализовались две фигуры, двинулись мимо конюшни и остановились у парадной двери. Сержанта Бэнкса Поллард знал довольно хорошо, а сыщик Райт был ему известен как хороший человек.

Бэнкс закрыл дверь, отодвинул Полларда в сторону и не громче, чем тиканье часов, спросил:

— Что, черт побери, здесь происходит? Я как раз шел с обходом и…

— Погоди, послушай! — попросил Поллард, не обращая внимания на то, что Бэнкс, отряхнув свою шляпу, окатил его водяным душем. — Кто-нибудь пытался выйти отсюда, с тех пор как мы вошли?

— Нет. Как я уже сказал, я пошел с обходом. В этом-то все и дело. Никогда не слышал, чтобы такое количество копов собралось в одном месте со времен битвы на Сидней-стрит. Брр! Здесь можно курить? Знаешь ли ты, что Его Величество Босс приказал следить за каждым участником этого дела сегодня с полудня? Ну так вот, большинство из них притащились сюда или куда-нибудь поблизости. Мы только что это выяснили. Этот юрист, Дервент, внутри. Соар внутри. И теперь еще какая-то женщина — я почти уверен, что это миссис Дервент.

— Послушай, но если за ними следили… Да, Дервент здесь, и Соар здесь, но кто тот третий человек, который вошел сам через боковую дверь в четверть девятого?

— Не знаю, — ответил Бэнкс. — И похоже, никто не знает. А ты знаешь парня по имени Гарднер?

— Это он в доме?

— Нет, в доме его нет. Знаешь, что он делает? Сидит на стене с констеблем Митчеллом. Этот Гарднер умен, он с самого начала сообразил, что Митчелл за ним следит, и заставил его побегать. Протащил через весь город к Лондонской башне, провел через всю выставку в башне, потом снова вернул через Чипсайд к Святому Павлу, заставил подняться по сотне миллионов ступенек в собор, три раза обошел Галерею шепотов — кстати, Митчелл думает, что он слышал всякие умные замечания, которые просто витают в воздухе в Галерее шепотов, — наконец, вернулся автобусом в Вестминстерское аббатство… Ну, в общем, таскал его таким образом до самого вечера. Затем он подождал, когда Митчелл наткнется на него, и сказал: «Послушай, парень, я устроил тебе поучительный день и дал тебе возможность расширить кругозор; но мы оба теперь товарищи по несчастью, так что давай посидим и посмотрим, что произойдет». Вот они теперь и сидят вместе на стене конюшни под деревом, курят сигареты и говорят о пушках. Так я снова спрашиваю тебя, что происходит?

— Бог его знает. А как насчет Филиппа Китинга?

— Это я могу тебе сказать. Никаких следов его присутствия поблизости не наблюдается, насколько я знаю.

— Тогда кто же все-таки этот третий человек в доме? Ты точно уверен, что он вошел и не выходил?

— Точно. Я не знаю, кто он. Это не моя работа. Моя работа…

— Да, я забыл. Пройди к старшему инспектору.

В библиотеке желтый абажур лампы теперь был немного наклонен, но света она давала немного. Дженет Дервент сидела на стуле, который раньше занимал ее муж. А он стоял рядом с ней. Поллард видел миссис Дервент в том же освещении, что и прошлым вечером, только сегодня на ней вместо черного было серебряное платье. Белую бархатную накидку она отбросила в сторону, явив их глазам платье с очень низким вырезом, которое оттеняло сиянием ее достойные Рубенса пропорции. Когда женщина двигалась, локтем она упиралась на ручку стула, и тогда на ее запястье сверкал бриллиантовый браслет. Пока Поллард докладывал обстановку, никто не проронил ни слова, но в комнате ощущалась атмосфера успешной перебранки. В щель двери за своей спиной Поллард даже умудрился расслышать хриплый шепот П.С. Райта:

— Полкроны за то, что сэр Генри ее расколет.

— Маленькая ставка, — пробормотал Бэнкс. — Три и шесть на блондинку.

— Пять шиллингов.

— Идет. Увидимся в понедель…

Мастерс, не сделав никаких комментариев насчет новостей о Гарднере, отдал прибывшим полицейским приказание:

— Кто-то прячется в этом доме. Я не знаю, жив он или мертв, но мне он нужен. Не пропустите ни сантиметра, переверните дом вверх дном, но найдите его. Нет, Боб, ты останешься здесь: я хочу, чтобы ты записывал ответы этой леди. — Старший инспектор захлопнул дверь с излишней яростью и обернулся: — Итак, продолжим, мадам! Вы все еще отказываетесь сообщить нам, для чего приехали сюда?

— Но, мой дорогой мистер Мастерс, — отозвалась она низким, мелодичным голосом. — Вы так ужасно неверно меня поняли? Вы знаете, что я не отказываюсь делать чего бы то ни было, что велит мне сделать полиция. Вы должны это знать, в конце концов, мы все прошли через это вместе…

Голос Мастерса стал хриплым.

— Прекратите это, леди. Прекратите это здесь и сейчас. Это больше не сработает. Вы сами вышли на нас, когда мы вас об этом не просили. — Пока он это говорил, суставы ее пальцев медленно поднялись к ее полным губам. — А теперь вы здесь, и будьте добры ответить на несколько вопросов прежде, чем вы покинете этот дом.

— Джереми, дорогой…

— Да? — откликнулся Дервент.

— У него есть право так со мной говорить?

— Нет, моя дорогая.

— И ты позволишь ему говорить со мной таким образом, Джереми?

— Да, моя дорогая, — ответил он.

— Ну что ж, я полагаю, мне придется позволить себя запугать, — заявила миссис Дервент, быстро оглядываясь вокруг, — если никто не встанет на мою защиту. Но я и в самом деле думаю, что это слишком плохо, когда я приезжаю сюда только потому, что так должна сделать всякая жена, если она хочет позаботиться о своем муже…

— Вы приехали сюда сегодня вечером, чтобы позаботиться о мистере Дервенте?

— Конечно! Зачем же еще? — Ее рука мягко скользнула и легла на руку мужа, лежащую на спинке ее стула. — Конечно, я не должна была бы упоминать подобных вещей, пока вы не вытянете их из меня, но у нас есть строжайшее предписание доктора, бедняжка Джереми уже не молод, и иногда у него бывают небольшие…

— Дженет, — остановил ее Дервент. Легкая дрожь в голосе и расслабленность, которые он выказал некоторое время тому назад, теперь исчезли. Адвокат снова стал прежним — сухим и вежливым. — Что конкретно ты имеешь в виду? Ты имеешь в виду то, что касается головы? Мое слабоумие? Безумие?

— Нет, конечно нет! Ничего подобного. Только… — Она медленно оглянулась на него, показав изогнутую линию своей шеи, и, к изумлению присутствующих, задала следующий отталкивающий вопрос: — Разве девочки не должны заботиться о своих милых стареньких мужьях?

Невероятная физическая привлекательность этой женщины была такой, что она, казалось, заполнила всю комнату, перед ней бледнело даже ироническое хладнокровие ее мужа. Миссис Дервент заставляла его выглядеть слабым. Она намеренно играла против него на этой привлекательности и выигрывала. И прежде чем Мастерс выкроил время подумать, миссис Дервент снова обернулась к нему.

— Так что если он пишет вам записку, в которой сообщает, что стоит во главе такой шокирующей организации, как «Десять чайных чашек», — произнесла миссис Дервент, — в которой, по его словам, женщины делают самые ужасающие вещи, пожалуйста, постарайтесь ему не поверить. А если вы все-таки должны ему поверить, я надеюсь, вы устроите для него самый честный судебный процесс и проследите, чтоб его возраст был принят во внимание? Пообещайте мне это, мистер Мастерс.

Мастерс моргнул. Наверху над их головами раздались легкие шаги. Кто-то двигался туда-сюда, вверх и вниз, покуда Бэнкс и Райт совершали обыск. Они продвигались вперед, они отступали, они замирали совсем и возвращались снова. На Полларда эти шаги произвели такое впечатление, будто человек что-то тащит. Очевидно, такое же впечатление они произвели и на Соара. Он уселся в свое любимое кресло подальше от света, тревожно поглядывая на потолок. Г. М. оставался спокойным.