Убийства павлиньим пером

— Нет.

— Вы слышали от комиссара, что эта шляпа была надета на мистере Вэнсе Китинге незадолго до того, как его застрелили. В качестве простой формальности, — проговорил Мастерс, поворачивая шляпу, — вы можете сказать, что она принадлежит вам?

Филипп повертел шляпу в руках, заглянул внутрь, затем положил ее на стол.

— Боюсь, что не могу этого сказать, мои дорогие, — встревоженно ответил он. — Она совершенно точно мне не принадлежит.

Существуют определенные вещи, как говорил Г. М., которых расследующий дело вправе ожидать, и таким образом они приводят его к ошибке. К примеру, вы не можете ожидать, что очевидные вещи окажутся не таковыми или что стулья убегут, когда вы попытаетесь на них сесть. Но Г. М. также говорил, что именно в этот момент он получил урок, который оживил его бездействующий острый ум и дал ему верное направление. Однако в данный момент старшего инспектора Хамфри Мастерса не волновали философские идеи.

— Ничем не могу вам помочь, — настаивал Филипп Китинг, в очередной раз глядя в лицо Мастерсу честным взглядом. — Это не моя шляпа.

— Но вы признаете, что на ней написано ваше имя?

— Не могу этого отрицать, — ухмыльнулся Филипп. — Но что с того? Когда вы идете в магазин и покупаете шляпу, у вас не спрашивают свидетельства о рождении, чтобы написать имя, которое вы им скажете. Более того, я никогда в жизни не писал внутри шляп мое полное имя. Только инициалы. Вот и все. Кто-то пытается сыграть со мной в игру: сами можете это видеть.

— Как вы можете объяснить, в какую игру с вами хотят сыграть, если мистер Вэнс Китинг лично надел эту шляпу в тот день?

— Никак.

— И вы признаете, что эта шляпа вам подходит?

— Она моего размера, вот что вы хотите сказать? Но если вы поедете со мной ко мне на квартиру, думаю, я сумею доказать, что она никогда мне не принадлежала. — Он обернулся к девушке: — Франсис, ты можешь это подтвердить. Ты знаешь меня давно. Ты когда-нибудь видела, чтобы я надевал что-либо, кроме котелка?

— Нет, никогда не видела, — с сочувствием заявила она. — Кроме разве что цилиндра. Среди нас даже ходила шутка: «Филипп с его котелком».

Мастерс выразительно постучал пальцами по столу:

— Перестаньте, сэр! Хотел бы вам напомнить, что мы обнаружили эту шляпу в той же комнате, где был убит ваш кузен. Но это не означает, что на вас падает подозрение. Пожалуйста, поймите это. Вы с ним жили в одном доме. Мы слышали, что мистер Китинг часто одалживал у вас вещи…

— Благодарю. Я все это знаю, — кивнул Филипп. — А теперь послушайте! Когда я услышал, что в той комнате нашли мою шляпу, меня это не удивило. Я так и сказал комиссару. Я думал, что это, должно быть, и вправду была моя шляпа. Но подумайте здраво. Вы сами признаете, что из этого не следует никаких подозрений. Ну, если бы шляпа в действительности принадлежала мне, какого черта я стал бы это отрицать?

Они выразительно посмотрели друг на друга. И тут Г. М. заявил, что пришло время выпить.

Глава 12

НЕСЧАСТЬЕ ЛАКЕЯ

Линкольн-Мэншнз на Грейт-Джордж-стрит был новым многоуровневым многоквартирным домом, отсвечивающим белым на фоне зелени деревьев и серого высокородного достоинства Вестминстера. Невыносимая жара делала его еще более сонным, когда Г. М., Мастерс, Филипп Китинг, Франсис Гейл и сержант Поллард прибыли туда. Но тучи сгущались, и Мастерс воодушевлял их во время поездки возможностью дождя. И им повезло даже больше, чем ожидалось. Когда они входили в фойе, портье приветствовал Филиппа.

— Надеюсь, все в порядке, сэр? — произнес он. — Мистер Гарднер и мистер Соар ждут вас наверху. Я подумал, что вы не станете возражать…

Филипп ответил, что все в порядке. Но выглядел он обеспокоенным. То, что мистер Гарднер и мистер Соар действительно ожидали его, стало очевидно, когда лифт поднял посетителей к квартире Филиппа на четвертом этаже и Филипп открыл дверь. Длинный коридор шел через всю квартиру. В открытую дверь слева было слышно, как кто-то говорит по телефону.

— …она сказала, что сделала это? — спрашивал голос. — Да, но послушай, Дервент, при всем моем уважении, ты знаешь Джейн…Да, я признаю, что это дает нам всем хороший шанс объяснить наши обстоятельства. У нас здесь военный совет, а потом мы все вместе отправимся в Скотленд-Ярд… Но что еще оставалось парню делать?…Он до нее дотронулся… Чт-о-о? Продолжай! Я этому не верю, старая кляча. Как зовут этого парня? Костер? А, Мастерс. Старший инспектор Мастерс. Да. Хорошо, если он…

В тускло освещенном холле Поллард мог разглядеть только спину Мастерса, но Поллард начал испытывать некоторую симпатию к этому человеку. Мастерс мог чувствовать, что он достиг конечного пункта терзаний. То, что его старшего офицера не раздуло и не взорвало, Поллард принял просто как факт. Однако Мастерс прошел по коридору, гулко топая ногами, и заглянул в дверь.

В комнате находились двое мужчин. Один сидел за столиком с телефоном, другой — на софе, с интересом разглядывая журнал. Это была элегантная комната, похожая на раковину, обставленная темным деревом, с приглушенным светом и креслами с острыми углами, покрытыми синей тканью. Стоило Мастерсу появиться в дверях, как взгляды обоих мужчин обратились в его сторону, и мужчины застыли, как если бы их ослепила вспышка фотокамеры.

У телефона сидел плотный молодой человек лет под тридцать, он был похож на атлета, который постепенно набрал вес, у него было квадратное, довольно смазливое лицо и дружественно выпяченная челюсть. Его коротко подстриженные усики были несколько темнее светло-каштановых волос, он выглядел по-настоящему волосатым, несмотря на короткую стрижку. Лицо покрывал глубокий загар, а светлые дружелюбные глаза смотрели на них поверх телефона. Его спортивная шляпа была старой, да и фланелевый костюм выглядел весьма сомнительно. Поллард, правильно определив его как Рона Гарднера, начал понимать, почему большинство людей с трудом связывают этого человека с убийством. Но это ничего не означает, напомнил он себе.

Что же касается Бенджамина Соара, Поллард мог понять, почему Филипп Китинг говорил о нем с вдохновенным доверием. В этом человеке не было никаких характерных черточек. В качестве деталей можно было назвать лишь то, что он был мал ростом, тощ, у него были темные волосы и очки без оправы, которые подчеркивали его несомненную чувствительность. Так оно и было. И хотя он, казалось, наслаждался телефонным разговором так же, как и Гарднер, его восторг был как бы внутренним и выказывался разве что в легкой деформации губ и почти незаметных движениях глаз за очками, тогда как Гарднер откровенно хихикал. Но при появлении Мастерса он сразу затих и глаза его потемнели.

— Алло! — сказал Гарднер.

— Ур! — произнес Мастерс или издал какой-то непонятный звук вроде этого. — Добрый день, джентльмены. Я надеюсь, вы не сочтете это вторжением. Должен сообщить вам, что я офицер полиции из Скотленд-Ярда…

Было очевидно, что подвижные мозги Гарднера вычислили имя Мастерса еще до того, как старший инспектор представился.

— …тот самый старший инспектор Мастерс, о котором вы говорили минуту назад…

— Не может быть! — поразился Гарднер с достаточно искренним изумлением.

— …и я должен предостеречь вас, сэр, что собираюсь задать вам несколько вопросов, которые нахожу безотлагательными и которые…

— Ну, в любом случае вам не стоит тратить слов попусту, — перебил его Гарднер, поднимаясь со стула. Но потом резко сел назад. — Эй, что это за игра? Держитесь подальше, разве это так трудно? Вы прижали меня к стене. Кто-нибудь уберет от меня этого психа, пока он не разбушевался?

— Спокойно, сынок, — вмешался Г. М. тяжелым сонным голосом, но с такой неожиданной властностью, что все обернулись к нему. — Привет, ребята, — продолжил он. — Я должен предостеречь вас, что даже терпение полиции имеет свои пределы, а эта история с миссис Дервент и так уже зашла слишком далеко. К тому времени, как вы закончите говорить, Мастерс уже догонит миссис Дервент на Пикадилли вместе с ее подвязками. И если вы собираетесь лгать, как я ожидаю, то советую вам этого не делать, отвечать нам открыто и честно.