Страница 25 из 48
— Нет, это неправда, — ответил Опасный Боб. — Глубоко в твоём сердце я чувствую очень великодушное существо.
Морис старался не смотреть на Персик. Надо же, подумал он.
— Всё-таки ты спрашиваешь тех, кого хочешь съесть, умеют ли они говорить, — сказала Персик.
Будет лучше, если ты им скажешь, сказали Морису его мысли. Ну давай, скажи им. Потом ты будешь себя лучше чувствовать. Морис пытался сообщить своим мыслям, что они должны заткнуться. Именно сейчас его совести нужно было взять слово! Какой прок коту от совести? Кот с совестью был чем-то… типа хомячка…
— Э, я давно вам хочу одну вещь рассказать… — пробормотал Морис.
— Да? — спросила Персик.
Морис извивался ужом. — Понимаете, я действительно всегда спрашиваю тех, кого хочу съесть, умеют ли они говорить…
— Да, и за это ты достоин уважения, — сказал Опасный Боб.
После этих слов Морис почувствовал себя ещё хуже. — Ну, мы все задавались вопросом, что же меня изменило, ведь я не ел ничего из кучи мусора, в которой вы жили… — продолжил он.
— Да, — сказала Персик. — Это действительно непонятно.
Морис смущённо посмотрел в сторону. — Знаете… э… вы помните такую большую крысу, которой не хватало уха, у неё ещё было белое пятно на боку, и она не могла быстро бегать, потому что у неё были проблемы с лапой?
— Похоже на Консерванта, — сказала Персик.
— О, да, — ответил Опасный Боб. — Он исчез ещё до того, как мы встретили тебя, Морис. Он был хорошей крысой. Он немного… заикался.
— Заикался, — грустно повторил Морис.
— Поэтому ему было трудно говорить, — добавила Персик, смерив Мориса долгим холодным взглядом.
— Трудно говорить, — пробормотал Морис, и его голос прозвучал безжизненно.
— Я уверен, что ты с ним не был знаком, — сказал Опасный Боб. — Мне иногда не хватает его. Он стал замечательной крысой, когда наконец-то смог заговорить.
— Хм. Ты был с ним знаком, Морис? — спросила Персик, буквально пригвоздив его взглядом к стене.
Лицо Мориса непрерывно меняло своё выражение. Но в какой-то момент он собрался с духом и сказал: — Да! Я его сожрал! Остались только лапы, зелёная желеобразная штучка и отвратительный фиолетовый комок, о котором никто не знает, что это такое! Я был просто котом! Я ещё не научился думать! Я ничего не знал! И я был голоден! Кошки едят крыс, так устроен мир! Это не было моей виной! И он сожрал какую-то магическую дрянь, а я сожрал его, и это меня и изменило! Знаете вы, каково это — смотреть на зелёную желеобразную штучку новыми глазами?! Это отвратительно! Иногда, тёмными ночами, мне кажется, что я его слышу откуда-то из глубины! Ясно?! Довольны?! Я не знал, что он — личность! Я его сожрал! Он сожрал магической дряни, а я сожрал его, и поэтому я тоже стал Изменённым! Я сознаюсь! Я его сожрал! Это не моя вииинаа!
А потом стало тихо. Через какое-то время Персик сказала: — Да, но это было давно, верно?
— Что? Ты хочешь меня спросить, не жрал ли я кого-то после этого? Нет!
— Но тебе жаль того, что случилось? — спросил Опасный Боб.
— Что? А как ты думаешь? Иногда мне снятся кошмары, в которых я отрыгиваю, и тогда…
— Ну, тогда всё в порядке, — сказала маленькая крыса.
— В порядке? — повторил удивлённый Морис. — Как это может быть в порядке? И знаешь ты, что хуже всего? Я кот! Коты слоняются кругом и ни о чём не жалеют! Коты не чувствуют себя виноватыми! Знаешь ты, каково это, спрашивать "Эй, еда, ты умеешь говорить?"? Коту не положено так себя вести!
— Но и мы не ведём себя так, как положено себя вести крысам, — ответил Опасный Боб. Грустная тень опять легла на его лицо. — До сих пор не вели, — вздохнул он.
— Всё перепугались, — сказала Персик. — А страх заразен.
— Я надеялся, что мы можем быть чем-то большим, чем просто крысы, — продолжил Опасный Боб. — Я думал, мы можем быть чем-то большим, чем существа, которые пищат и мочатся, что бы об этом ни говорил Окорок. Но теперь… Где все они?
— Почитать тебе из Приключений господина Вислоуха? — спросила Персик с беспокойством в голосе. — Это тебя всегда подбадривает, когда у тебя случаются твои… тёмные периоды.
Опасный Боб кивнул.
Персик подтащила большую книгу поближе к свече и начала читать.
— Однажды господин Вислоух и его друг крыса Руперт пошли в гости к старому господину Ослу, который жил вниз по течению реки…
— Почитай лучше там, где они разговаривают с людьми, — попросил Опасный Боб.
Персик пролистала несколько страниц. — "Привет, крыса Руперт", сказал фермер Бернд. "Сегодня действительно удивительный день…"
Они чокнутые, подумал Морис, слушая историю о тёмных лесах с чистыми, журчащими ручьями, которую одна крыса читала другой, в то время как они сидели неподалёку от сточной трубы, в которой наверняка не текло ничего чистого. Но по крайней мере, там что-то журчало. Иногда. Большую часть времени там раздавались звуки, похожие на блюб.
Всё псу под хвост, подумал Морис. У них в головах есть эта небольшая картинка, которая показывает им, как хорошо и красиво всё может быть…
Посмотри в эти маленькие розовые глазки, сказали Морису мысли в его голове. Посмотри на эти маленькие дрожащие носы. Если ты сейчас удерёшь и оставишь их в беде — как ты сможешь потом хоть когда-нибудь смотреть на такие маленькие дрожащие носы?
— Но мне это и не нужно, — ответил Морис сам себе вслух. — В этом-то и дело!
— Что? — спросила Персик, подняв глаза от книги.
— Так, ничего… — Морис помедлил. Ничего не помогало. Это противоречило всему, что составляло суть кошки. Вот что случается с теми, кто начинает думать, рассуждал он.
Это приносит только неприятности. Даже если ты знаешь, что другие люди в состоянии сами думать, ты всё равно начинаешь думать за них.
Люди, конечно, были полезны. Они умели открывать двери и приносить рыбу. Морис застонал.
— Нам надо, пожалуй, всё-таки выяснить, что случилось с мальчиком, — сказал он.
В подвале было темно. И не считая тихого стука падающих время от времени капель, там не было никаких звуков, кроме двух голосов.
— Давай начнём с начала, — сказала Малисия. — У тебя нет с собой какого-нибудь ножа?
— Нет, — ответил Кейт.
— Или спичек, чтобы пережечь наши путы?
— Нет.
— И рядом с тобой не лежит никакого острого предмета, чтобы перетереть об него верёвку?
— Нет.
— И ты не можешь протащить ноги сквозь руки, чтобы руки оказались впереди?
— Нет.
— И ты не обладаешь никакими тайными способностями?
— Нет.
— Ты уверен? Когда я тебя в первый раз увидела, я сразу подумала: у него есть какие-то тайные способности, которые проявятся, как только он попадёт в беду. Я думала: у того, кто настолько бесполезно выглядит, его бесполезность наверняка является только маскировкой.
— Нет, я уверен в этом. Послушай, я обычный человек. Да, меня действительно вскоре после рождения подкинули. Я не знаю, почему. Так случилось. Но я слыхал, что такое бывает часто. В этом нет ничего особенного. И у меня нет никаких тайных отметин, и я не замаскированный герой, и никаких особенных способностей у меня нет. Ну ладно, я хорошо умею играть на разных музыкальных инструментах. Но это потому, что я много упражняюсь. И в любом случае я совсем не тот человек, который годится в герои. Я справляюсь как-то, нахожу свою дорогу в жизни, но и не более. Я стараюсь как могу. Понятно?
— О, — только и смогла ответить Малисия.
— Тебе надо было кого-то другого искать.
— Так ты совсем не можешь помочь?
— Нет.
Некоторое время они молча сидели в темноте. Потом Малисия сказала:
— Знаешь, я думаю, это приключение во многих смыслах неправильно организовано.
— Да что ты говоришь?! — ответил Кейт.
— Да! Никто не должен быть связан таким образом.
— Ты что, до сих пор не понимаешь, Малисия? Это не история, — сказал Кейт настолько спокойно, насколько мог. — Я всё время пытаюсь это тебе объяснить. Настоящая жизнь непохожа на истории. В настоящей жизни нет никакой… магии, которая следит за тем, чтобы с тобой ничего не случилось, чтобы негодяи отворачивались в подходящий момент, чтобы они тебя не били слишком сильно, чтобы они тебя бросали связанную прямо рядом с каким-то ножом, вместо того, чтобы убить. Ты меня понимаешь?