Торжествующий разум

Эдду расплылся в улыбке.

- Вирк, я рад видеть в тебе не просто партнера и друга, но и ценителя мысли. Я действительно написал эту злополучную книгу. И знаешь, ни сколько об этом не жалею, хотя признаться, мой материализм стоил мне 50000 золотых, которые пришлось пожертвовать храмам, попам и королевским чиновникам. Но теперь многое изменилось вокруг, и я могу тебе кое-что рассказать. Хотя… Пожалуй, я просто немного заинтригую тебя, а книгу ты прочтешь сам. Сделать это просто, зайди в книжную лавку старика Дрежо, это на улице Птицеловов, там ты назовешь свое имя, а он даст тебе экземпляр.

- Ну же, Эдду, интригуй!

- Знаешь, ведь не просто писать книги в наше время, а тем более философские. Но я, старый моряк, многое повидал на свете и имею право высказать этому глупому заевшемуся аристократичному миру свое веское слово. Ведь имею? Так вот, мысли мои просты: миром правит случай и закон, он отнюдь не создан богом, а, как пишут древние, был всегда. И все в нем состоит из единых частиц, которые только своей плотностью создают различные вещества, а при определенных температурах и жизнь. Закон и случай постоянно борются - эта борьба и есть наша жизнь. Вот так! Остальное думаю, ты сможешь узнать сам.

- О, конечно, Эдду. Завтра же я обзаведусь твоей книгой и немедленно прочту ее, - добродушно признался Вирк с таким выражением глаз, что можно было сказать: "Он натолкнулся на подлинное сокровище этой жизни". - Тем более что там есть специальный раздел, посвященный коммерческим операциям в зеркале философии. Эти главы я обещаю прочесть первыми, - шутливо заявил Режерон.

Эдду улыбнулся, и его доброе хитрое лицо приняло такое выражение, как будто капиталы его компании возросли за эти пять минут как минимум втрое.

Вирк потеребил бородку и красивым движением руки расправил длинные густые волосы. Потом серьезным тоном, вкладывая зерно глубокого смысла в каждое слово, сказал:

- Ты не просто гениальный финансист, но и умнейший философ своего времени. Я очень уважаю тебя Эдду и восхищаюсь твоим умом.

Толстые губы снова сложились в улыбке. Но это была уже не просто улыбка торжествующей гордости, в ней отразилось и новое чувство - благодарность за честность и прямоту.

- Если бы я не был материалистом, черта с два бы я поддержал вашу республику и вообще вряд ли стал бы хозяином всего того, что так легко сделает счастливыми моих детей. Мне же деньги приносят только хлопоты. Правда, без них в Рикане нельзя быть философом.

- Да, - согласился Вирк.

Поленья в камине почти догорели. Комната из яркого вулканического свечения погрузилась в полумрак. Почти прогорели свечи и хозяин, и гость погрузились в легкую вечернюю дрему, которая всегда наступает от сытного обеда и сладкого теплого вина.

Так продолжалось несколько минут, а быть может и несколько часов. Никто не произносил ни слова. Нежно трещали угли, легкий аромат свежего сна, казалось, распространялся в воздухе. Было тихо.

В дверь негромко постучали. Затем послышался робкий женский голос:

- Господин адмирал?

- Да, - прозвучал ответ.

- Это я, Фену, хозяин.

- Входите и скажите, что случилось, и чего вы тут скребетесь?

Дверь отворилась и со стыдливым видом в комнату вошла женщина лет пятидесяти. Вирк открыл глаза. В плохом освещении нельзя было разобрать ее лица. Она была скромно и опрятно одета.

- Вы меня искали? - спросил Вирк.

- Да господин адмирал, меня прислали ваши люди. Они просили вам напомнить, что пришло время ехать. Я не знаю куда, но они говорят, что, мол, вы сами просили напомнить вам об этом.

- Хорошо я сейчас приду.

Оставив Эдду дремать в своем кресле, Режерон через десять минут, звеня шпорами и на ходу застегивая камзол, спустился на второй этаж, где, весело щупая служанок, крикливо ужинало восемь его спутников. Радостным гулом они приветствовали своего прославленного командира. В отличие от кабинета канцлера, здесь не было и тени сонливости. Гудели голоса. Звучно жевали рты. Кто-то пел:

- Качаются воды, плывут облака, И это ребята такая судьба. Рыгать чесноком и яблоки грызть, И по морю этому бурному плыть!

- Ура адмиралу!

- Да здравствует Режерон!

- Друзья, пока мы все еще не так пьяны и совсем не уснули от скуки, предлагаю сесть на коней и отправиться развлекаться! Вы ведь, кажется, этого предложения ждете от меня? Лучшее место, где много женщин, а я полагаю, что вина на сегодня уже достаточно, называется "Сон Диту". Там нас встретит ласка, любовь и ночь!

- Едем! - дружно прозвучал ответ. - Эй! Седлайте коней!

- Брось пить, старина, пора радовать женщин морской волной!

- Да здравствует Режерон - вечный праздник!

Вирк расхохотался.

Сборы оказались недолги, все уже были готовы и только ждали своего предводителя. Лихо оседлав коней, девять героев отправились развлекаться.

Пьяные шпоры ударили в бока коней, и город пронесся под копытами за несколько минут. Никто и не успел разглядеть темных вечерних улиц, где в ужасе от страшного вида мчавшейся во весь опор кавалькады прохожие жались к стенам домов.

Быстро преодолев расстояние нескольких улиц, и узнав, где же находится это славное место, которое им было нужно, с веселым гиканьем всадники проворно въехали во двор хорошенького двухэтажного дома, всего увитого зелеными кудрями и в свете большого фонаря напоминавшего дивную каменную русалку. Их встретил пожилой слуга и хозяйка заведения.

- Рада вас видеть господа в моем доме. Всегда рада таким славным гостям! - с поддельной веселостью сказала тучная сорокалетняя женщина.

- Уж мы тут повеселимся! - кричали хрипловатыми голосами вспотевшие от скачки молодцы, спрыгивая с коней.

- И мы рады! - усмехнулся Вирк. - Куда идти?

- Я вас провожу, милые мои. Просто идите за мной. Ох, какие же вы все красавцы! Какие красавцы! Мои девочки будут довольны, вы им уж точно понравитесь! - щебетала хозяйка, щелкая глазами, и видимо подсчитывая свой немалый барыш. - Уж с этих то я возьму не помалу, - думала она.

Они вошли в дом.

Дальше был сон.

Все вокруг проплывала фееричным туманом в глазах Вирка: и дивные, разукрашенные и ароматные девушки, робкие и дерзкие одновременно, изящно и богато накрытые столы. Он не обращал внимания ни на что и чувствовал в тоже время все вокруг. Все двигалось, пело, как-то бесстыдно танцевало. Кругом были улыбки, смех.

Она сама выбрала его, это была чудесная в своей юности шестнадцати лет девушка. Он взял ее руку, а она повела по лестнице наверх. Ее нежный голосок что-то все время нежно щебетал. Вирк чувствовал, как нарастает его желание. Хозяйка, не прекращая улыбаться, что-то шепнула одной из служанок, которые здесь также были хороши, опрятны и улыбчивы. Женщина удалилась.

Туман в мыслях, музыка как сон, шторм чувств и фейерверк вечного праздника. Вино и страстные объятия. Смех, крик, истомленный стон. Все смешивалось тут. Он страстно впился в ее робкие сладкие уста поцелуем. Они ввалились в маленькую изящную комнату.

- Безумие, фантастика. Разум как будто куда-то проваливается. Где я? Что я? Как сладко и хорошо, и совсем невозможно думать. Неужели я на самом деле пьян и так счастлив? По истине прав Талейран: "Кто не жил до 1789 года, тот вообще не жил".

Ее юное тело было упруго и пугливо, его жар и запах манили как цветы Персии. Она нежно ласкала его, а он брал ее с новой силой. Это была бесконечность. Бесконечная пустота.

Ночь закрыла глаза светлых точек в окнах домов.