Торжествующий разум

- Нот, вот вы все, насколько я вас знаю, любите говорить о том, что мы сделали то, я сделал это… На Земле принято считать, подобное поведение нескромным. Обычно о заслугах кого-либо говорит у нас не он сам, а другие люди. Здесь и другие говорят, и вы сами не смущаетесь. Разве это допустимо?

Вопрос прозвучал неожиданно.

Ноторимус немного удивился, это можно было видеть по тому выражению, которое приняло его лицо. Глаза зажглись, рот доброжелательно искривился и даже нос немного вытянулся. За время общения с доктором Калугин уже привык к такому свободному проявлению эмоций. Впрочем, и Эвил, и другие его знакомые вели себя также. Скрывать, что-либо корча из себя невозмутимость и неудивимость было тут совсем не принято.

- Но разве это не правда? Плохо врать своим товарищам и друзьям. Но говорить правду, почему нет? И потом что это за скромность такая? Откуда она берется, ты знаешь? Ведь не сообщать к месту того, что нужно сказать может только человек эмоционально подавленный, депрессивный. То есть робкий по причине слабости собственной психики. У нас нет таких, а в буржуазном обществе полно.

Необычный оборот их разговора заинтересовал Калугина уже порядком уставшего от обилия научной информации, переварить которую он просто не успевал. Ему было интересно. Но все что он видел, настолько захватывало воображение и мысли, что он не мог потом собрать силы своего разума, чтобы разобраться с новым орехом познания. Попросту говоря, разгрызть что-то новое было ему не так-то просто. Но, не смотря на все это, несмотря даже на свое понимание того, что он просто не успевает охватить разумом всего того богатства знаний, которое его окружало, он знал, так как ему об этом постоянно говорили, что он хорошо, продуктивно и неутомимо трудится. Это было приятно.

- Ты, Павел, должен научиться вести себя настолько свободно насколько это необходимо. У тебя не должно быть никаких предрассудков. Но принципы должны быть всегда. Ты должен очистить себя от мнимых обязанностей и оставить истинные, те, что ты сам, исходя из собственного разума, выбрал и которые подчинил своим интересам и потребностям. Ничто в тебе не должно мешать тебе, становиться лучше, тем более, если это общепринято и называется скромностью.

Павел внимательно слушал. Все в этом мире было ему интересно. Он чувствовал, что старый земной Калугин постепенно становится новым, прогрессивным человеком, для которого истина, а не иные блага, есть смысл.

- Этика, то есть мораль, правила поведения человека в обществе бывают различными. Этика продиктована общественными отношениями, корень которых скрыт в экономическом развитии. Есть первобытная мораль, есть феодальная, есть - буржуазная, а есть - коммунистическая. Они все отличаются и степенью свободы личности, и самим характером психики индивида. Но отличия эти продиктованы не сами собой, а объективной необходимостью существования той либо иной системы общественных отношений.

- То есть, каково общество, такова и душа?

- Именно так. Особенности психики, в том числе и занесенные в нее нормы морали, всегда соответствуют производственным отношениям вокруг. Они также переменны, как и экономические отношения, порождающие их. Если больше не требуется совместного ведения хозяйства, воспитания детей и половая жизнь больше не нуждается в прежних ограничениях, то исчезает брак. Но об этом мы поговорим отдельно.

Несколько человек, что-то бурно обсуждая, прошли мимо доктора и Павла. Станция, на борту которой они находились, продолжала вращаться: научный, технический, живой процесс возникновения нового не прекращался тут, как и везде в этом мире, ни на минуту. Чувствуя себя частью его, Павел испытывал гордость.

- Мы вышли на важный разговор, - продолжал доктор. - Я немого расскажу тебе о том, как устроена психика, с деталями ты познакомишься сам. Все это пригодится тебе на практике.

Ноторимус удобно сел, Павел последовал его примеру.

- Так вот, внутренний мир человека - психику, это касается не только нашего почти общего вида, но и других народов, правда там есть некоторые особенности, но сейчас это не важно, - можно разделить как бы на три слоя. Первое, это сознание: та часть психики, что отвечает за наше понимание происходящего вокруг, высшая форма отражения действительности, способ нашего отношения к миру, к самому себе. При помощи сознания мы осмысливаем объективный мир. Второе, это подсознание: то, что не является в определенный момент центром смысловой деятельности, но оказывает влияние на нее. Это та часть внутреннего мира, где находится все то, о чем мы не думаем сейчас и даже то о существование чего мы вообще не знаем. Существуя в различных формах, эта информация может оказывать влияние на нашу сознательную деятельность. И третье, это бессознательное: тут имеют место активные психические процессы неосознаваемые человеком и не участвующие в нашей сознательной деятельности. Первое и второе возникает в процессе нашей деятельности еще на самых ранних стадиях истории разумного существа. Ни у одного животного нет сознания - это и есть то, что отличает нас от остальной природы.

- Кое-что из этого я уже знаю, однако в целом такое слышу впервые, - признался Калугин. - Но как все это вместе работает?

- Очень не просто, сознание как бы отвечает за наше понимание, подсознание - за то, что в нас есть. И то и другое невозможно без нашего общественного бытия. Бессознательное же соткано из инстинктов, из всего того, что дала нам природа. Все эти сферы соединены воедино, переплетены и неразрывно связаны. Они противоречивы, но они едины. Они, под влиянием объективного мира вокруг, борются и порой вопреки нашей воле побуждают нас поступать так, как, руководствуясь сознанием, то есть холодным разумом, мы никогда бы не поступили.

- Объективный мир, вся жизнь общества состоит из противоречий, и я так понимаю, что эти противоречия отражаются во внутреннем мире человека?

- Верно, все вокруг состоит из противоречий, непрерывного процесса их возникновения, развития и разрешения. Но в психике они носят совершенно особый характер. Происходя из материального мира, они в тоже время сами являются, у нас внутри, не материальными. Эта их особая природа порождает их особый характер. От которого напрямую зависит психическое здоровье. Тебе все понятно?

- Пока, что нет. Давай чего-нибудь поедим, и затем вернемся к этой теме, - предложил Павел.

Они покинул коридор станции, и расположились в одном из кабинетов для посетителей. Тут Павел, всегда до этого выбиравший известные ему блюда предложил доктору Ноторимусу угостить его тем, что принято принимать в пищу на Дюрране. К удивлению Павла, ожидавшего, что еда окажется чем-то сверхъестественно вкусным, пища, которую он сейчас ел, была обыкновенной, почти безвкусной кашицей. Он поинтересовался у Ноторимуса, все ли здесь едят такие продукты и, получив ответ, что каждый ест что хочет, а в основном старинные блюда наподобие того, что постоянно предпочитал Павел, получил в подарок еще один вопрос. На этот раз Калугин хотел знать, почему Нот ест такую невкусную пищу.

- Павел, я сторонник естественно биохимического движения и считаю, что организму просто необходим определенный набор веществ, независимо от их вкусового окраса, хотя в основном все думают, что надо выбирать, что повкуснее. Они также не используют никаких приборов для приема пищи. То есть едят руками, пологая, что нужно воспринимать пищу всеми органами чувств. Кстати сколько бы ты у нас не съел все равно количество веществ в продуктах всегда определяется не тем, что ты хочешь съесть, а тем, сколько их действительно сейчас необходимо организму.

Этот ответ удовлетворил Калугина, и он попросил Ноториму продолжить свой рассказ о том, как устроен внутренний мир людей. Превратив комнату, в которой они были, в кабинет наподобие тех, к которым так привык Павел на Земле, доктор встал из своего большого кожаного кресла и подошел к шкафу. Он взял с полки несколько книг и предал их Калугину.

- Зигмунд Фрейд ."Введение в психоанализ", - прочитал Павел название первой из них.