Страница 49 из 55
— Да, душечка, — сказала Эддарг, улыбаясь жутковатой острозубой улыбкой. — Все арестованные — кроме Мэттьюса и Титуса, которых казнил прежний король, — чувствуют себя нормально, только исхудали. Я стараюсь их почаще подкармливать. Король Свейвилл о них заботится.
— Свейвилл их мучает? — спросил я.
— Благие силы, нет, конечно! Зачем оно ему надо? Они не представляют никакой угрозы для Хаоса. А вот если он доберется до вашего чокнутого отца, тут уже все будет по-другому!
Фреда с облегчением вздохнула.
— А Утор… он ничего с ними не сделал? Они не покалечены?
— Нет-нет, с ними все в порядке — только худые очень, бедняжечки. — Эддарг улыбнулась одним ртом и, склонив голову набок, произнесла другим: — Они ведь сильные, как и их матери.
— Почему же Свейвилл их не мучает? — вслух подумал я.
— Силы небесные, да зачем же ему их мучить? — удивилась бабушка Эддарг. — В конце концов, вашего отца ненавидел король Утор, а не Свейвилл. Это Утор изгнал недоумка Дворкина и вас, неповинных бедняжек. Новый король куда добрее.
Второй ее рот эхом подхватил:
— Да-да, намного добрее.
— А кроме того, они и не знают ничего важного, — сказала мне Фреда. — И Свейвилл наверняка это понимает. Так зачем тратить на них время?
— Верно, — согласился я.
Бабушка Эддарг хихикнула.
— А кроме того, королю предостаточно хлопот с собственными врагами, — сказал один рот.
Другой же добавил:
— Все ближайшие родственники короля Утора — жены, дети, внуки и прочие потомки до десятого колена — арестованы, бедняжки!
Первый рот подхватил:
— Тех, кто отрекся от всяких притязаний на трон и поклялся в верности королю Свейвиллу, оставили в живых. Тех же, кто заколебался, казнили без лишних слов.
— Давайте я угадаю, — предложил я. — Большинство поклялось в верности?
— Конечно! — сказал левый рот. — А ты бы на их месте не поклялся, зная, что король Утор мертв, и у тебя все равно не осталось ни малейшей надежды взойти на трон?
— Может, и так.
Да, теперь, когда король Утор умер, мало кто решится в открытую противостоять Свейвиллу.
— Кстати, хорошая новость, — сказал правый рот бабушки Эддарг. — Адские твари больше не охотятся ни за Дворкином («Этот идиот!» — пробормотал второй рот), ни за вами. Теперь должно стать полегче.
Я кивнул:
— И вправду хорошая новость.
— Но он не выпустил наших родственников, — сказала Фреда, — и не отменил вынесенные нам смертные приговоры — так?
— Нет-нет, — сказал правый рот. Ъ
Левый же произнес:
— Пока что нет. Ну, не считая, конечно, твоего брата.
Правый рот добавил:
— Он такая душечка, но очень худой. Надо его подкормить.
— Это вы про Эйбера? — спросил я.
— Да, — хором сказали оба рта, потом второй добавил: — Про героя.
— Как он там поживает? — спросила Фреда.
— А вы не слыхали? — удивилась бабушка Эддарг. — Его два дня назад приняли в Дом Свейвилла.
Второй рот добавил:
— Король отвел ему покои во дворце — правда, не в одном крыле с королевскими, — и наш голубчик сейчас вовсю празднует с друзьями.
Первый рот подхватил:
— Он обожает жареного пикнара и постоянно его заказывает.
Второй рот добавил:
— Дорогостоящие пристрастия — но король Свейвилл, похоже, не возражает. Они время от времени ужинают вместе.
— Значит, у него все хорошо, — сказала Фреда.
Она неуверенно взглянула на меня: мне показалось, что она не может понять, то ли ей радоваться, то ли негодовать. Я и сам испытывал примерно то же.
— Ну, судя по рассказу, он процветает, — заметил я. Похоже, Эйбер наконец-то получил все, чего всегда желал: безопасность, место в могущественной семье и свободу от влияния нашего отца.
— А он попросил короля Свейвилла освободить Пеллу и Сиару? — как бы между делом поинтересовался я.
— Не знаю, голубчик. Они меня в свои беседы не посвящают. Ну, а сейчас мне надо пойти заняться ужином, — сказала бабушка Эддарг. — Сегодня вечером очередной банкет.
Второй рот добавил:
— Вы уж меня не забывайте, голубчики, приходите поговорить еще.
— Обязательно, — улыбнувшись, пообещала Фреда. — Я обязательно вам сообщу, если появятся какие-нибудь новости. И вы тоже сообщайте.
— Конечно-конечно, лапочки!
Фреда накрыла Карту ладонью, и мы остались одни. Несколько мгновений мы с ней смотрели друг на Друга. Да, Эйбер определенно оказался в выигрыше.
— Надо найти способ использовать Эйбера к нашей выгоде, — сказала Фреда.
— Наилучший способ иметь дело со змеей, — безрадостно произнес я, — отрубить ей голову.
31
Всю следующую неделю тянулось какое-то странное затишье.
Свежекоронованный король Свейвилл всецело сосредоточился на охоте за последними сторонниками короля Утора, и, похоже, теперь никому в Хаосе не было до нас ни малейшего дела. Как будто отец, Тени и Амбер внезапно потеряли всякое значение. Возможно, Утор был прав: Свейвилл просто использовал нас, дабы отвлечь внимание от себя. Теперь же, получив трон, он будет заниматься укреплением своего могущества.
Меня это целиком и полностью устраивало. Пока он трудится над укреплением своей власти над Владениями Хаоса, я буду укреплять свою власть в Амбере.
Король Оберон. Мне нравилось, как это звучит, и я намеревался крепко держаться за свой титул, свою корону и, прежде всего, за свою жизнь
Неделя проходила за неделей — непрестанное мельтешение непрерывных действий. Я проводил утомительные и бодрящие дни в поле, устраивая смотр войскам или вместе с Коннером набирая новые, и увлекательные дни — посещая соседние Тени и покупая или выменивая у местного населения продовольствие, товары и, самое важное, переселенцев. Но наилучшими были дни, когда я исследовал наш новый мир, Амбер.
Я плавал с нашим набирающим силу флотом, когда тот изучал побережье, скакал с кавалеристами, когда те наносили на карту холмы и долины, шел с пехотинцами, когда те прорубали дороги сквозь лес, и приступил к задаче, которая должна была отнять много времени, — возведению сторожевых башен вокруг нашего будущего города.
Как-то вечером, вернувшись в Амбер, я обнаружил, что меня поджидает не самая удачная комиссия по встрече: отец, Фреда и Коннер, и все очень злые.
— Что случилось? — спросил я.
— Что ты с ним сделал? — спросила Фреда.
— Я уже почти нашел лекарство! — воскликнул отец. — Еще неделя — и он был бы свободен от отравы Сухая!
— Вы вообще о чем? — возмутился я, переводя взгляд с одного члена семьи на другого. Они что, все разом свихнулись?
— Ты будешь утверждать, что не отпускал Фенна? — резко спросил Коннер.
— Что? Ты хочешь сказать, что он ушел? — Я непонимающе оглядел родню. — Я же весь день пробыл в море! Как я мог бы отпустить его?
Отец испустил вздох.
— Чую руку Сухая! — пробормотал он. — Очередной самозванец!
— Что?! И никто не додумался его расспросить? — возмутился я.
— Ты… то есть он… был сильно не в духе, — сказала Фреда. — Он приехал один, направился прямиком в камеру к Фенну и приказал стражникам отвязать его. Что они и сделали. После этого он выволок Фенна наружу, приказал подать свежих лошадей, бросил Фенна поперек седла и уехал. Мы с отцом присутствовали в замке, но все произошло настолько быстро… Он уехал прежде, чем мы об этом узнали. Я покачал головой.
— С этим необходимо покончить. Немедленно. Каждый раз, когда кто-нибудь возвращается из поездки, один из нас должен выйти во двор и встретить его. Надо разработать систему паролей.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Фреда.
— Каждый раз, когда кто-то из нас возвращается домой, другой должен что-то сказать ему или что-то спросить. Правильный ответ будет доказательством подлинности.
Коннер нахмурился:
— То есть, когда ты приезжаешь домой, я тебе должен сказать «рыба», а ты должен ответить «пирожки». В этом духе?