Рагнарек

Глава 21

— Привет котятам! — голос доносился прямо с неба. — Все шарим по полигонам?

Кошак настороженно оглянулся, но в сумраке не было ничего видно. Только странный свист ветра чуть настораживал. Но различить в загустевшей ночной синеве что либо было абсолютно невозможно.

— Кто там шутит?! — выкрикнул в пустоту Кошак. — Отзовись!

— Отозваться или показаться? — легкий смешок серебристо звенел в ночи.

— Как угодно. Или стреляю на голос!

— Типа есть на свете этом существо, способное понять, откуда звучит мой голос... Кроме моего брата, разумеется...

— Как знаешь! Или ты показываешься, или...

— Ах, какие ж мы грозные! Как мы умеем сердиться!.. Ну что же, прийдется спуститься с небес и перестать витать в облаках...

С этими словами, заставив Кошака вздрогнуть и отступить на шаг, с неба спикировало жуткое подобие Бэтмэна. Человек с огромными перепончатыми крыльями летучей мыши и с холодным лунным блеском катаны в руках. Впрочем, крылья тут же сложились ведунским плащом за спиной, а катана скользнула в черненые ножны. Тусклый свет фонаря упал на сошедшего с небес. В голове мелькнула строчка из Блока: "Ночь, Улица, Фонарь, Аптека.", и тут же переделалась в более прозаическую, но куда более реальную в такой ситуации: "Ночь, Улица, Фонарь под глазом...".

И все же не чувствовалось, что незнакомец ищет драки. Хотя... Кто их, этих ангелов, разберет?.. А с другой стороны — вы видели непернатых ангелов? Ну, в смысле, с перепонками на крыле...

Да еще — бывают ли несовершеннолетние ангелы? А этот на вид — лет тринадцать, не больше...

— Вижу, совсем память отшибло? — улыбнулся крылатый.

— Похоже на то, — осторожно ответил Кошак. — Напомнишь?

— Вспомни, кто тебя вытащил на Дорогу-Меж-Зеркалами!

— Граф Феникс?! Если это правда, то Вы с тех пор, гм, скажем так, несколько помолодели...

— Не скрою: я не всегда старею. Да и крылья вернул, как видишь...

— А тут...

— Тут с друзьями. Впрочем, сегодня с восходом солнца я ухожу... Вместе с Томом. Не запамятовал его?

— Помню этого... четырехтысячелетнего двенадцатилетнего! И его фехтовальные уроки еще не забыл... А куда вы?

— На Дорогу. Надо кое-кого отыскать. А ты тут какими судьбами, Кошак?

— Как и положено Кошаку — вслед за Крысами. А еще — ищу, не найдутся ли следы моего брата.

— Это Рэма, что ли?

— Его, кого же еще! Сгинул, как сквозь землю провалился!..

И в этот миг Феникс Лассара схватился за рукоять катаны и настороженно оглянулся. Затем облегченно вздохнул: — Выходи, Том, не фиг прятаться! Я-то тебя в сумраке замечательно вижу! А еще вижу, что если немедленно не сдвинешься на пол-шага, то тебя обделает какая-то стервозная ночная птичка... Уже обделала!

Последняя реплика Феникса слилась со страшной руганью Тома, говорившей о снайперских способностях бедной безвестной птахи и о ее предках до седьмого колена... Наконец, отведя душу и перемазав носовой платок, Том появился в круге света.

Феникс улыбнулся ему и, пряча улыбку, невинно сказал, протягивая другу увесистый сверток:

— Тут тебе один молодой человек просил передать...

Том сорвал оберточную бумагу и изумленно уставился на знакомую до боли катану.

— Откуда?!

— Я уже сказал — один молодой человек неимоверно рыжей наружности передал. Рыжий и конопатый...

— Но этот клинок уволок у меня Единый, чтоб он подох!.. Я думал, что уже никогда не найд...

Реплика осталась недоговоренной. Так нежданно вернувшаяся катана внезапно взмыла в боевое положение. Да и Лассара встревожился, обнажая оружие и бросив сквозь зубы:

— Прям вечер встреч и ошибок!..

На свету появился запоздалый прохожий. Он ошалело уставился на клинки, затем ухмыльнулся:

— Вернулся клинок — да к хозяину?

— Успокойся, Том! — Лассара положил руку на плечо другу, — Это он вернул нам твою катану...

Вечный мальчишка тщательно присмотрелся к прохожему и невольно улыбнулся: прохожий оказался четырнадцатилетним пареньком, рыжим, словно сияющий в радости Балрог. Парнишка нисколько не выглядел испуганным. Напротив — он с любопытством рассматривал Тома, не произнося ни звука.

Зато заговорил Том:

— Нет, ты не из наших... Фонишь — не спорю. Излучаешь — да. Имеешь Силу — согласен. Но ты — смертный. Кто ты, чужанин?

— Ты сам ответил — ЧУЖАНИН!!! — в голосе парнишки скользнула обида, и он исчез во тьме так же внезапно, как и явился.

— Обиделся, — вздохнул Том, — А жаль... Я так и не успел спросить у него, как он добрался до Чертогов Единого.

— А заодно ты забыл поблагодарить его, — хмыкнул Лассара, — Верно, Кошак? Том у нас невоспитанный...

Тишина была ему ответом. Пока внимание Полувечных было отвлечено пареньком, Кошак неслышно растворился в ночном сумраке. Он умел исчезать бесшумно...

Глава 22

Дракон вызвался проводить ребят и их Командора до следующей Твердыни. Собственно, он не столько сопроводил их, сколько просто подвез на своей широкой спине.

— Во-первых, так вы меньше устанете, во-вторых, мне все равно надо разминать крыло, а с нагрузкой его разработка пойдет быстрее, и в-третьих, так вы еще больше оторветесь от Крысиного Короля.

— А ты думаешь — он нас преследует? — озабоченно спросил Лат.

— Не думаю, а просто уверен, — ответил дракон, крылом помогая ребятам взобраться к себе на спину. Затем добавил: — Разумеется, если ничего более существенного на его серую головушку не свалится!

— Например?

— Откуда я знаю! Это так — гипотетическое предположение.

— В устах дракона, склонного к пророчеству, это звучит несколько иначе...

Но дракон проигнорировал реплику, набирая высоту. Завалился вниз и назад старый Замок, крутнулась межзвездной спиралью Дорога. Драконы вообще могут странствовать по Мирозданию без помощи Дороги, а у Драконов Святой Евгении эти свойства развиты до идеала.

Спиралями завивалось Пространство, шерсть близких звездных лучей щекотала лица ребят, тоненькими льдинками блестели Грани Мироздания, смещаясь и отражаясь друг в друге, как бесчисленные зеркала, рождающие все новые и новые миры.

Стоило присмотреться, и становилось видно, что лучи звезд сплетаются в спиральный узор, и там, где он утоньшается почти до прозрачности — змеится золотой ниточкой Дорога. Но вот сменяется угол зрения — и нить уже не золотистая, а серебряная, как нить Жизни. Одна, другая, третья... Пять тонких нитей пронзают Кристалл Мироздания, удерживая воедино его грани, не давая им развалиться от внутренних катаклизмов и внешних давлений... И черной трещинкой — обугленный рельсовый путь в подтеках ржавчины — ржавый Мост Мироздания — чуждая искусственная пародия на Дорогу, проходящая не по низинам, а по вершинам Звездного Кружева.

Кристалл развернулся, вертясь, как в хороводе, замелькали Грани, и с каждым мгновеньем желтая пыль Дороги все набегала и набегала, занимая собою весь взор. Шорох под когтями. Легкий толчок. Последний взмах крыльев. И вот уже дракон поворачивается к ребятам:

— Наш авиалайнер приземлился в аэропорту "Цитадель". Можно покинуть самолет до полной остановки двигателей: все равно это для вас безопасно!..

И — прыснул со смеху, не выдержав собственной шутки.

Ребята слезли с мелко вибрирующего от смеха дракона и огляделись по сторонам.

Замок впечатлял своими колоссальными размерами, но скорее подавлял, чем поражал. Запомнился он смутно, и сколько ни пытались затем ребята восстановить его облик — это оказалось совсем бесполезным! Даже Лат не смог нарисовать этот Замок, хотя портреты ребят и пейзажи обычно получались у него просто великолепно. Память вырывала фрагменты. Странствие по Цитадели превратилось в разрозненные обрывки. Смешались городок у подножия Замка, обступивший его со всех сторон, и сам Замок. Путь превратился в мелькание разрозненных кадров.

Кучи лестниц из серого бетона, переходы и галереи, проходы чердаками и крышами... Улочки, кривые и старинные. Холм. На холме — замок. В замке -полно странных скульптур: окаменевших крыс.