Рагнарек

Глава 5

Элдхенну надоело кружить на высоте и он спланировал к старому Храму. И — надо же! — на крыше Храма деловито восседал Жека, пожирая продуктовый НЗ из своего рюкзачка.

— Жека! — завопил Темка.

— Салют компани!.. — малыш лениво махнул в ответ рукой вместе с бутербродом.

Тема не сдержался, и после спуска на землю с пол-часа гонял пинками милого Женечку вокруг всего Храма. И лишь утомившись, друзья разожгли костер и присели поболтать и пожарить шашлыки.

Женька полюбовался на полную луну, висящую в небе, и вдруг коротко взвыл. С неба шмякнулась какая-то перепончатокрылая дрянь с шипами и когтями, дернулась и замерла.

— Как это ты? — удивился Тема.

— Да, один мужик клевый тут научил...

Торчать на дожде было не резон, и Том вместе с Лассарой зашли в парадное. Из-под свода метнулась летучая мышь и кинулась в серое дождливое небо. Том вздрогнул. Волной всколыхнулась память: бьющие воздух перепончатые крылья, распахнутые створки Врат Миров, отлитые из неземного металла... Том, точно такой же, но в старинной одежде принца и при эспадроне вместо катаны, провожает взглядом улетающего из заточения за Гранью Миров крылатого Мелкора. Небо — такое же сумрачное и серое, но там, где пролетает Крылатый — ослепительная синь неба и солнечные лучи рассекают серое покрывало дождя.

И вдруг серые тени вырастают словно из-под земли. Приказным тоном орут:

— Именем Эру Единого, Илуватара и Владетеля Арды, Вы арестованы и подлежите немедленному уничтожению!

— Интересно, за что же?

— Вы осмелились выпустить из заточения Врага Мира! Этому нет прощения! Приготовься умереть!

— Знаете, в чем ваша ошибка? — спросил Том у посланцев Эру. И, не дожидаясь даже недоуменных взглядов, ответил, выхватывая эспадрон:

— Вы слишком долго разглагольствовали! Настолько долго, что позволили мне вытащить клинок, и теперь я буду сопротивляться!.. И посмотрим, кто кого, ведь вы привыкли воевать с безоружными, преподобные майяр!

Это было откровенное оскорбление, но Том на это именно и рассчитывал: ослепленный яростью противник чаще допускает ошибки.

Но бой закончился, даже не начавшись: чья-то тяжелая рука точными ударами "отключила" всех трех посланцев. Когда майяры осели на землю, за их спинами оказалось рослое человекоподобное существо в черной рясе и шлеме с решетчатым забралом, скрывающим лицо...

— Не бойся меня! Я пришел, чтобы защитить тебя: ты спас из заточения нашего Учителя!..

— Я и не боюсь, — спокойно ответил Том...

— Я и не боюсь... — эхом отозвалось в парадном современного дома. Говорил обкурившийся мальчишка...

— Я и не боюсь. Просто стыдно, как же я мог опуститься до такого.

Том в изумлении глянул на надевающего кепи паренька, а тот продолжал:

— Обкурился, как последняя свинья. Искал, вишь ли, забвения от своей и чужой боли.

— А разве бывает чужая боль? — мягко спросил Феникс.

Изумленный взгляд:

— Ты говоришь, как Учитель. Ты из его народа?

— Я — Феникс Лассара, Вечный без клана...

Том изумился, что друг внезапно решил раскрыться совсем незнакомому пацану, но вдруг сообразил, что взгляд Феникса направлен куда-то за спиной мальчишки. И лишь затем полыхнуло. Не озноб, а жар, словно вылили кипящее олово. Медленный поворот головы.

Из стены медленно выходило ОНО — сверкающий силуэт, словно тончайшая человеческая оболочка наполнена расплавленным, кипящим металлом. Бесстрастные глаза — просто объемный рельеф на золоте лица — внезапно полыхнули желтым сиянием и вновь угасли. Символом могущества — тонкая золотая корона, растущая прямо из головы, являющаяся продолжением лысого сверкающего черепа.

— Единый! — пророкотало чудовище, и, судя по всему, сочло на этом обряд представления достаточным. По крайней мере, оно ринулось в атаку сразу же после своего слова. Лезвие выросло прямо из руки, но не стало ее продолжением, отделившись в меч с рельефной тяжелой рукоятью и пышной золотой чашей гарды. И только по блеску клинка было ясно, что чудовище вырастило этот клинок прямо из себя.

Феникс еле успел подставить свой меч, спасая шею от неминуемого удара. Затем отскочил на шаг и снизу вверх кинул разящую сталь, вложив в удар всю силу руки. Но монстр оказался проворнее и, качнувшись вправо, пропустило лезвие почти вплотную к своему боку, а затем сделал ответный выпад.

Два клинка — сталь и золото — скрестились, и огненные искры напряжения рванулись в стороны, ослепляя мальчишек дуговым огнем сварки.

— Уходите! — заорал Феникс, обращаясь к другу и Иэрнэ.

— Ты — всегда думал о других! — тяжелые мысли монстра скрипом отдались под сводами черепа, раскатились ржавыми шариками, рождая боль и замедляя реакцию. И, словно желая сломить этой болью, чудовище продолжало:

— И поэтому я — сильнее. Я — Единый! И люблю себя! А ты...

Феникс превозмог боль и резко закрутил меч противника, выбивая его под сводчатый потолок с лепными узорами. Меч взмыл на недосягаемую высоту, но тончайшая нить тянулась от сверкающей руки к клинку, и по этой нити перетек меч обратно, не достигнув дворцовых сводов...

Дворец?! Том изумленно замер, ибо лишь сейчас сообразил, что вокруг -не тесное парадное старого домика, а зала прекрасного, но мертвого какого-то дворца. Или огромного, невиданного Храма.

— Не думал, что ты сменишь имя, Тот, Кто Восстал В Мощи Своей!

— Я Феникс! И не был иным!

— Я что, не узнаю Крылатого?! — монстр кольнул Феникса в грудь, но крылатый мальчишка увернулся и резко ударил по руке атакующего.

Кисть вместе с мечом со звоном упала на пол, расплескавшись брызгами, и Феникс крутнулся, привычным жестом с разворота срубая сверкающую голову обезоруженного чудовища. Но тех долей секунды, что вертелся крылатый, оказалось достаточно, чтобы расплескавшееся втянулось в недра Единого, и вновь отросшая рука с мечом встретила сталь клинка почти у самой шеи. Звякнуло, и только искры покатились по полу.

Столкновение было столь сильно, что отбросило Феникса на скользкие плиты пола, и меч его полетел в угол. Не выжидая, меч монстра обрушился вниз, на открытую шею лежащего.

Никто не успел понять, что произошло, просто Том метнулся вперед и в прыжке отбил удар, адресованный другу. А затем воткнул короткий кинжал в оборачивающееся к нему чудовище и, воспользовавшись моментом, ударил...

— Шипокрыл... — задумчиво протянул Тема.

— А что, похоже! Точно как в книжках, даже еще колючее!..

Темка не без содрогания смотрел на то, как Жека приближается к замершей перепончатокрылой дряни и берет ее двумя пальчиками за усеянное шипами крыло, поднимает и внимательно осматривает. Затем оба мальчишки зашли в Храм и Темка плюхнул ядовитую тушу шипокрыла на алтарь. Усмехнулся уголком рта:

— Приносим эту жертву тебе, Единый! Ты эту дрянь породил — тебе и прибирать это тело из бытия!..

— Боюсь — долго ждать прийдется, — из тени в углу Храма шагнул давешний Женькин знакомец-вампир. Он подошел к алтарю и задумчиво ощупал крыло чудища. Затем оторвал клочок перепонки, пожевал его и глотнул, прокомментировав: — Точно не Мельтора, а Единого творение: всюду ядовито насквозь! Человек бы на третьей секунде помер!

— А Вы — не человек?! — влез в монолог Темка.

— Разумеется! Видишь же, что тени нет! Значит — Вампир!

— Ага! А я — Тень Отца Гамлета!

— Ты не веришь мне?

— А с чего бы! В кои-то века вампиры получили возможность беспрепятственно входить в Храмы Гочподни! Ой, Господни!

— Вот с подобных оговорок все и началось! А теперь имя Единого не испугает даже рядового призрака! — при этом старичок достал из кармана маленькое алюминиевое распятие и принялся ковырять им в зубах, удаляя обрывки перепонки шипокрыла. — И ш тех пор, как штали штамповать ширпотребом эти талишманы, они, люди то-ешть, жаведомо жагашили шилу рашпятия и вшех имен Вшевышнего! — и он наконец-то сплюнул лоскуток перепонки. И в этот момент раздался страшный грохот.