Страница 10 из 11
IXОна признательность и удивленьеПрочла во взоре милом, и в томленьеНетерпеливой страсти обвилаЖеланного, и к персям привлекла,И лепетала старое преданьеЛюбви (любовь стара, как мирозданье;Но кто пришел и кто придет на свет,Приходит обновить ее завет):Как юный вождь — сменилось много лунС тех дней — нырнул близ этих скал в бурун,Гонясь за черепахой, всплыл в пещереИ так обрел подводной тайны двери;Как после, брань ведя, здесь от враговСкрывал он деву ближних берегов,Дочь недруга, спасенную для пленаДружиной князя; как настала сменаКровавых дней, — и вождь, собрав свой кланУ скал заветных, прыгнул в океан —И не вернулся; как дружина мнила,Что (в нем злой дух, как за него молилаАкулу синюю, как мыс вокругОбрыскала, как из пучины вдруг,Когда рука гребцов грести устала,Богиня (так им страх шепнул) восстала —И, светел, за русалкою — женойСам витязь всплыл из мглы заповедной,Как явью призрак стал, и трубный зыкИ племени ликующего крикЧету встречал на берегу родном…«До гроба жили, счастливы, вдвоем…Не тоже ль нам грядущее скрывает?»Взрыв юной страсти повесть прерываетВ пещере дикой… Здесь, певец, молчи!Одно скажи: в могильной сей ночиЛюбовь сильна, как в склепе Абеляра,[34]Где двадцать лет почивший ждал удараКирки заветной, что соединитС ним Элоизин прах; кирка звенит, —Мертвец объятья страсти размыкает…Над брачным ложем рокот не смолкаетГлухих валов, — но сквозь их гул и звонМилей любви прерывный шепот, стон…XНо где собратья их превратной доли,Виновники их сладостной неволи?Спасения товарищи лихиеОт человека молят у стихии.Крутой ли вал от недруга спасет?Вал гонит вал — и недруга несет.Добычей ускользнувшей разъярен,За брошенной добычей рыщет он,Как коршун, упустивший верный лов.Гнев множит мощь. Уже простор валовОтрезан беглецам. Хотя б скалаИх заслонила, бухта принялаВ затвор глубокий! Выбирать нельзя:Плывут, куда простерлась их стезя.Причалили — ступить в последний разНа землю и свой смертный встретить час —В бою ль, на плахе ль… Отпустили диких,Готовых стать за братьев бледноликих:Сам повелел им Христиан бежать,Напрасной сечи жертв не умножать.Что меткий дрот с колчаном каленыхПернатых стрел — противу дул стальных?XIПриродные ступени голых скалСрывались к полосе, где челн пристал.Хватают ружья. Взор горит угрюмый,К врагу прикован пристальною думойО близком неизбежном, — дикий взор,Каким на палача глядит позорИ безнадежность… Так стоит их трое,Как древле триста, — Фермопил герои, —Столь схожи с теми, столь различны! ЦельРешит в веках, бесславью ли, молве льВосторженной наследием послужитСмерть храбрецов. По этим трем не тужитИх родина. Про их последний час,Сквозь слезы улыбаясь, пересказНе обновят в далекой мгле столетийИх племени признательные дети;Герой не позавидует борцам;Нем будет звук их имени сердцам.Прорезав смертный облак, пламень славыНе озарит пред миром бой кровавый…Они то знали. Знал хотя б единый,Кто их паденья первой был причиной,Кто, — может быть, рожден для лучших дел, —Поставил ставкой общий их удел, —И кость в последний раз игрок кидает, —И жребий беспощадный выпадает…Пусть жизнь и честь проиграны! Все гордСтоит и ждет он, — и, как камень, тверд,На коем стал, ружье нацелив… ТакСтоит пред солнцем грозной тучи мрак.XIIПричалил ратный люд, свершить готовыйБестрепетно и слепо долг суровый.Так мчится ветр в осенний листопад,Лес оголит — и не глядит назад.И все ж, быть мажет, легче было б имМстить чужакам, — не родичам своим:Пусть дерзкие Британию забыли, —Они Британии сынами были…Кричат: «Сдавайтесь!» Те молчат. СверкнулВ луче металл уставившихся дул.Вновь тот же клик, — молчанье то ж в ответ.И громче третий зов — отзыва нет,Лишь по скалам грозящий отзвук грохнулИ в пропастях таинственных заглохнул.Вдруг треск сухой… Мгновенный вспыхнул блеск.Все дым застлал. В ущельях гул и треск,Умноженный раскатным эхом, грянул.Град пуль от скал, расплюснутый, отпрянул.Был дан тогда единственный ответ,Возможный тем, кому надежды нет:Враг лез на приступ; Христиан вскричалСвоим «пали!» Еще не замолчалОтгул теснин, как два из строя пали.По кручам остальные наступали,Карабкаясь. Безумием враговВзбешен, отряд на крайнее готов,Чтоб кончить дело. Что ступень — то крепость,Дробящая их натиска свирепость.Над бездной виснут. Христиан борцовТвердынями обрывистых зубцовВедет искусно. Ищут обороныНа высотах, где лишь орлам притоны.Их каждый выстрел — смерть: за трупом труп,Катяся в глубь с уступа на уступ,Как раковина, падает на мель.Живых стремит все выше бранный хмель.Еще довольно смелых. ОкружаютОтвсюду трех; повсюду угрожают.Их, что живыми взять нельзя нигде,Смерть, как акулу, держит на уде.Дралися храбро трое. И, кто пал, —О том врагу стон смертный не сказал.Был дважды ранен Христиан. Для жизниУж не нужна пощада; но отчизне«Прости» шепнуть он мог в предсмертный час.Вождю предложена в последний разПощада. Он, как сокол круч, лишенныйПтенцов, с бедром разбитым, погруженныйВ полузабвенье, полз. Заслыша зов,Вдруг ожил — и ближайшим из враговКивнул призывно. Те бегут. ХватаетРужье, — нет пули, — медную срываетС камзола пуговицу, в ствол забил,Прицелился, курок спустил, — убилВрага, и улыбнулся, — и, как змей,Повлекся к срыву, где скала прямей,Глядит в отчаянье. Туда ничкомПодполз он, оглянулся, кулакомСжал руку — и с землей, грозясь, простилсяПроклятием… рванулся, покатилсяСтремниной вниз… и долу, труп безвидный,Пал, — коршуну добычей незавидной:Раздранные останки так малы…Дымился кровью под пятой скалыКудрявый скальп, да сталь вблизи чернела,С которой длань его закоченела, —Под брызгами прибоя ржаветь ей…Где остальное? Жизнь его частейХладела… А душа?.. О, кем изведанДуши заветный путь? Нам заповеданДолг хоронить усопших, не судить.Тебе, судящему, не убедитьТем грозного судьи твоих деяний;И ты — невольник вечных воздаяний, —И разве смертной мысли нищетойУмилосердишь суд сердец святой!вернуться
34
Абеляр, Пьер (1079–1142) — французский поэт, богослов, философ. Трагическая история его любви к Элонзе отражена в их переписке. Существует легенда, согласно которой, когда прах умершей Элоизы опустили в могилу Абеляра, он простер к ней руки.
О. Афонина