Нежданная любовь

– Нет-нет. Совсем не то, – отчаянно затрясла головой Сара и вдруг выпалила: – Между мной и Иэном ничего такого не было. И вообще... – она замолкла, а потом, словно боясь, что передумает, досказала, и это прозвучало одновременно мучительно и вызывающе, – вообще, ничего подобного у меня не было... ни с кем.

Она не осмеливалась взглянуть на него. Глаза наполнились слезами, она попыталась сморгнуть их и уставилась на кровать. Поглядев на себя словно бы со стороны, Сара увидела жалкое, дрожащее существо.

Она почувствовала, как рука Стюарта гладит ее по голове. Его прикосновение успокаивало, утешало, снимало напряжение, но горло все еще сжималось от подавляемых рыданий. Его рука соскользнула к щеке, он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Но она не могла заставить себя взглянуть на него.

– И ты боишься, – нежно произнес Стюарт, кивнув в сторону кровати, – боишься всего того, что это олицетворяет, потому что это незнакомо тебе, непривычно.

Его голос звучал так спокойно и с таким пониманием, что Сара кивнула головой и перевела дух:

– Да.

Господи, она ведет себя как полная идиотка. А он еще хочет жениться на ней.

Стюарт так долго молчал, что ее снова начал бить озноб. Он все еще держал в ладони ее подбородок и почти рассеянно поглаживал щеку большим пальцем.

Потом мягко сказал:

– В этом нет ничего страшного. Обещаю тебе, все будет хорошо.

Она хотела объяснить, что она не его боится и даже не близости с ним. Она боится разочаровать его, боится быть отвергнутой как неподходящая женщина, не способная удовлетворить его в браке. Но, прежде чем она набралась смелости объяснить это, он, опередив ее, медленно произнес:

– Я сейчас тебе это покажу.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Покажет ей.

Вскинув голову, Сара взглянула на Стюарта широко раскрытыми от смущения и неожиданности глазами. От этого резкого движения его палец плотно прижался к уголку ее рта. То ли от прикосновения, то ли от общего потрясения, но она приоткрыла рот и нервно облизала губы кончиком языка.

Он наклонил голову, и она почувствовала, что он сейчас ее поцелует. Его твердый взгляд дурманил ее, и она перевела глаза на его рот, но это оказалось еще хуже, так как сердце начало колотиться в бешеном ритме. Она пробормотала что-то в знак протеста, но не сделала ни малейшей попытки отстраниться, когда он обнял ее.

Он целовал ее раньше, и она могла догадаться, чего можно ожидать. Но почему-то на этот раз поцелуй подействовал на нее сильнее, был более чувственный. Она беспомощно приоткрыла рот и сама потянулась к его влажным и теплым губам.

Он что-то произнес, а она лишь вся затрепетала, ничего не соображая в порыве чувств, охвативших ее.

Руки Стюарта гладили Сару по спине, обнимали за талию, притянули к себе так крепко, что она грудью прижалась к нему. Волна его тепла захтестнула ее, и Сара почувствовала, что у нее дрожат колени. Она слегка застонала, и тут же поцелуй сделался мягче, словно ее зов к нему нашел отклик.

Его руки шаловливо играли с ее волосами, гладили их, и она замерла от непередаваемо приятных ощущений. Стюарт, не отрывая губ, произнес ее имя, и это прозвучало как требование. Сара вздрогнула.

Теперь он слегка покусывал ее губы и нежными круговыми движениями водил пальцами по голове, расслабляя и успокаивая ее.

Он стал осторожно отстраняться, а ей хотелось сказать ему, что ей необходимо тепло и мощь его тела. Выговорить эти слова было выше ее сил, поэтому она молча прильнула к нему, вцепившись пальцами в твердые мускулы его плеч и глядя на него широко открытыми, изумленными глазами. Губы ощущали приятную боль от его поцелуя.

Стюарт убрал руку с ее головы и, изогнувшись, слегка отстранился. Она отпрянула при этом назад, а он, увидев боль в ее глазах, тоже с болью в голосе произнес:

– Сара... не надо...

У нее задрожали губы. Стюарт издал звук, похожий на стон, и дотронулся рукой до ее лица, осторожно поглаживая большим пальцем набухшую нижнюю губу. Сару бросило в такой жар, что в потрясении она громко вскрикнула. Губы ее разомкнулись, и палец Стюарта соскользнул в теплую, влажную полость ее рта. Инстинктивно она дотронулась до него кончиком языка. Кожа у него на пальце была шершавая и немного соленая. Она снова лизнула его, удивляясь, до чего это приятно. С закрытыми глазами и постанывая от удовольствия, она стала сосать его палец и не могла оторваться, пока Стюарт, передернувшись, не убрал его. При звуке своего имени Сара наконец сообразила, что делает, и беспомощно уставилась на Стюарта, покраснев от стыда. Он держал в ладонях ее лицо, и его большой палец оставил влажный след у нее на коже.

Более мягким голосом он произнес:

– Ты хоть представляешь себе, что со мной делаешь? Как волнуешь, возбуждаешь меня?

Сара молчала.

– Ты не веришь мне? Посмотри.

Он расстегнул пуговицы рубашки и вытащил ее из джинсов. Она увидела загорелый, мускулистый торс, треугольник мягких темных волос на груди исчезал за поясом брюк.

У Сары пересохло в горле, а сердце бешено запрыгало. Но она не почувствовала страха, когда он взял ее руку и положил себе на грудь около сердца. Услышав отчаянный стук, она подняла глаза и увидела странный румянец у него на лице; глаза потемнели и блестели. Ее же собственная реакция была такой, словно он касался ее. Она ощутила, что грудь под свитером налилась и болела. Ей было стыдно, и она отвернулась от него. Он прерывисто дышал, мускулы на шее напряглись, а кожа стала слегка влажной. Ей захотелось лизнуть его кожу, чтобы убедиться, такая ли она соленая, как большой палец. У нее перехватило дыхание. Она не могла оторвать взгляд и не смотреть, как поднимается и опускается у него грудь.

А он так же возбужден от мысли, что до него могут дотронуться и будут ласкать? Жаждет ли он ее рук, губ так же, как она?

– Вот видишь? – услышала она его резкий голос.

Он поднес ее руку ко рту, поглаживая большим пальцем запястье, и, прежде чем она поняла, что он сейчас сделает, он стал медленно посасывать каждый палец ее руки, причиняя ей сладкую муку.

Сердце у нее упало, и ее бросило в жар. Ей казалось, что она вся горит от изощренной муки желания, которое пронизало все поры ее существа. В какое-то мгновение ей показалось, что она сейчас потеряет сознание, и Стюарт это тоже почувствовал, потому что в следующий миг подхватил ее на руки и, крепко прижав к себе, стал слегка покачивать, как бы успокаивая то волнение, которое сам и вызвал.

Сару так трясло, что она боялась упасть, если он отпустит ее. Но он и не собирался этого делать. Она ощутила твердые, приятные прикосновения его рук у себя на теле под свитером.

– Я должен сейчас же остановиться, иначе я за себя не ручаюсь, – пробормотал Стюарт ей в ухо. – Но не знаю, смогу ли я.

Он вздохнул, а она подумала с болью, сознает ли он, что ей совсем не хочется, чтобы он останавливался.

– Ты знаешь, чего мне сейчас хочется? – прошептал Стюарт. – Я хочу раздеть тебя, лечь рядом с тобой, чтобы наши тела прижались, и ласкать тебя. Я хочу целовать тебя, держать тебя в объятиях, гладить тебя и овладеть тобой. Я хочу этого так сильно, как никогда раньше.

Конечно, это не было правдой и не могло быть правдой, подумала Сара. Он любил другую, и она это знала. Но слова подействовали, словно волшебный бальзам, леча раны, нанесенные Анной.

Она ничего не сказала и не сделала в ответ на его слова, но, вероятно, что-то произошло, какой-то неуловимый посыл от ее тела к нему, потому что теперь он целовал ее уже не так нежно, как раньше, и движения его стали более требовательными и чувственными. Руки ласкали ее кожу под свитером. Он на секунду замешкался, дотронувшись до бюстгальтера, потом расстегнул его, и тонкий шелк соскользнул вниз. А когда шершавый свитер стал тереться о ее напрягшиеся соски, то Сара почти закричала от возбуждения и желания нежных прикосновений Стюарта к ее груди и его поцелуев.

От шквала нахлынувших ощущений ее била дрожь, и она вскрикнула. Стюарт перестал ее целовать и еле слышно пробормотал: