Страница 16 из 27
Со стоном Сильвия вырвалась из его объятий и попросила, взмолилась, дрожа всем телом:
— Рэн… не здесь… Я хочу… Пошли в кровать… — прошептала она, покраснев от смущения. Но когда она взглянула на Рэна, в ее глазах светилась гордость, а не стыд. Что может быть постыдного в ее любви? Ведь это он первый поцеловал ее…
— Сильвия…
Неожиданная резкость в голосе Рэна слегка задела Сильвию, но она решила не обращать внимания. Шагнув к нему и не отводя взгляда от его глаз, она решительно протянула руку и дотронулась до его тела.
Казалось, он весь вспыхнул огнем, хотя касание ее пальцев было таким же легким, как крылья бабочки.
— Ты хочешь меня, Рэн, — дрожащим голосом заключила Сильвия, — а я хочу тебя.
Затем, не дожидаясь ответа, она медленным, но решительным шагом направилась в свою спальню.
Только у двери она обернулась.
Рэн стоял на том же месте, бледный, как полотно, его глаза блестели…
Торопливо отведя взгляд, не дожидаясь, пока храбрость ее покинет, Сильвия расстегнула пуговицы и сбросила рубашку на пол.
Быть может, это решение было одним из самых трудных в ее жизни, но теперь, стоя голой перед Рэном, Сильвия чувствовала себя сильной, храброй и очень, очень женственной.
В глазах Рэна появился странный свет, и Сильвия с замиранием сердца заметила, как напряглось его лицо, когда он отвернулся.
— Рэн… — тихо произнесла она.
— Сильвия, ради бога…
Не обратив внимания на явную угрозу в его голосе, она развернулась и скрылась за дверью спальни. Секунду спустя он вошел вслед за ней, громко хлопнул дверью и наклонился, чтобы поднять с пола брошенную рубашку.
— Вот. Надевай, — резко приказал он.
Сильвия взглянула на него.
Рэн стоял от нее на расстоянии вытянутой руки, и она чувствовала, что несмотря на строгий вид он все еще возбужден.
Сильвия нервно облизнула губы и вздрогнула, заметив его взгляд.
— Сам надень на меня, Рэн, — прошептала она и шагнула к нему, а только потом заметила, что теперь уже она, не отрываясь, смотрит на его губы, и тогда…
Она услышала стон Рэна, заметила краем глаза, как он отбросил в сторону рубашку, и бросилась к нему в объятия, а он принялся покрывать ее лицо, шею, губы жаркими, лихорадочными поцелуями.
— О Рэн… Рэн… — восторженно шептала Сильвия, обвивая его руками. — Я так тебя хочу… Так люблю…
Но вряд ли Рэн слышал ее слова, заглушенные поцелуем.
— Я хочу, чтобы ты разделся, — хриплым голосом заявила Сильвия, как только снова обрела способность говорить. — Я хочу видеть тебя всего, Рэн… Я хочу…
Рэн выполнил ее застенчивую просьбу, ни на секунду не сводя глаз с ее лица. Сначала он снял рубашку, обнажив свою мускулистую грудь, покрытую шелковистыми темными волосами. Сильвия следила за ним, затаив дыхание. Она и раньше видела его раздетым, в одних только плавках, но это… это совсем другое. Тогда он относился к своей наготе, как чему-то само собой разумеющемуся, а теперь…
Сильвия снова облизала губы, заметив его горящий взгляд.
Джинсы последовали за рубашкой, и сердце Сильвии лихорадочно забилось. Его кожа была такой гладкой, такой загорелой, а его тело…
Она торопливо отвела взгляд, внезапно осознав свою неопытность, наивность, девственность, но все опасения были тут же забыты, сметены волной желания и восторга. Через несколько секунд Сильвия осуществит то, о чем так долго мечтала, сможет посмотреть, прикоснуться…
— Рэн…
Не в силах удержаться, она пересекла разделяющее их расстояние, зажмурившись, уткнулась лицом в его грудь, вдохнула его возбуждающий аромат и робко прижалась сомкнутыми губами к его коже.
Его прикосновение, его запах показались ей настолько приятными, что она осмелилась открыть глаза и лизнуть его кожу. Сердца Рэна забилось сильнее. Он крепче обнял ее, а потом, неожиданно, поднял на руки, уложил на постель и принялся ласкать ее и целовать так, что самые безумные ее мечты померкли в сравнении с реальностью.
Ее груди налились, соски затвердели, жаждая прикосновений и поцелуев.
Когда губы Рэна прижались к ее груди, Сильвия застонала, извиваясь всем телом, охваченная безумным желанием.
— Рэн… Рэн…
Она лихорадочно шептала его имя, зарывшись лицом в его горячую кожу, лаская и целуя его везде, куда могла дотянуться.
— Рэн… сейчас… пожалуйста… сейчас, — взмолилась Сильвия, сама удивляясь своей страсти, своему всепоглощающему желанию.
Она почувствовала интимное прикосновение его пальцев, но отвела его руку. Ее женская сущность вынудила ее отвергнуть удовольствие, которое было бы всего лишь заменой тому, для чего создала ее природа.
Не имея опыта, который мог бы подсказать ей, Сильвия подчинилась инстинктам, приподняла бедра, качнулась ему навстречу, и наконец Рэн обхватил ее руками и вошел в нее.
Сильвия не удержалась от вскрика, ее тело напряглось, а глаза широко раскрылись, когда она почувствовала его внутри себя.
Рэн замер и нахмурился, осознав ее неопытность, и попытался отодвинуться, но Сильвия вцепилась в него руками и ногами, удерживая в объятиях, пока его тело не взяло верх над рассудком.
Осуществилось все то, о чем так долго мечтала Сильвия, и даже больше — блаженство, упоение, райское удовольствие. Хотя, когда все закончилось, лежа в объятиях Рэна, она чувствовала легкую боль… Да, ей было больно, но зато она безумно годилась собой. Наконец она стала женщиной. Женщиной Рэна… Они поженятся в «Отель-Плейсе», и Алекс поведет ее к алтарю… Счастливая, она погрузилась в сон.
Проснувшись утром, Сильвия обнаружила, что лежит в постели в одиночестве, и даже решила поначалу, что все это ей приснилось. Но когда она прошлепала в гостиную, Рэн, полностью одетый, ждал ее у окна. Сильвия с радостью бросилась к нему и обвила его руками, но вместо того, чтобы обнять ее в ответ, поцеловать и снова отнести в постель, он решительно разжал ее объятия и резко оттолкнул.
— В чем дело? Что не так? — непонимающе спросила Сильвия. — Прошлой ночью…
— Прошлая ночь была ошибкой, — перебил ее Рэн. — Этого не должно было случиться, и я… Почему ты не сказала, что была девственницей?
— Я… Я… — Глаза Сильвии наполнились слезами.
Вот чего быть не должно — Рэн, такой равнодушный, холодный и отчужденный, набрасывается на нее с обвинениями.
— Рэн, я люблю тебя, — дрожащим голосом призналась она. — Я хочу, чтобы мы были вместе… поженились…
— Поженились? Ты все еще ребенок, Сильвия… Твоя мать…
— Я уже не ребенок. Мне скоро будет двадцать, — торопливо возразила она.
— Ты ребенок, — упрямо заключил Рэн, — и насколько я понимаю… Почему ты не сказала мне? Почему ты вела себя так, словно Уэйн твой любовник?
— Я говорила, но ты не слышал. Я думала, тебя обрадует… что ты мой первый… мой единственный…
— Обрадует? О, Господи. — Рэн разразился хриплым, горьким смехом. — Ко всем прочим неприятностям не хватает еще, чтобы ты забеременела…
Сильвия побледнела. Прошлой ночью, потеряв голову от любви, она мечтала зачать от него ребенка, а теперь, после его слов, испытала самое жестокое в своей жизни разочарование.
— Я принимаю гормональные таблетки, — тихо сказала она, опустив голову. — Просто… я… Врач выписал мне их по другой причине.
Это было правдой, и у нее кровь застывала в жилах при мысли о том, с какой неохотой она согласилась принимать лекарство. Слава богу, что согласилась. Она не могла вынести этого осуждения, этой горечи в глазах Рэна.
Все ее мечты и надежды рухнули.
— Пожалуйста, иди и оденься, — потребовал Рэн. — Я скоро уеду, но сначала нам надо поговорить.
Одеться!
Внезапно Сильвию охватило жгучее чувство вины и собственной греховности. Натягивая одежду в своей спальне, она уже знала, что дорого заплатила за свою близость с Рэном — не только потерей невинности, но утратой любви и уверенности в себе, как в женщине. Она думала, что никогда уже не захочет снова видеть Рэна, не осмелится взглянуть ему в глаза. Прошлая ночь ничего для него не значила, а Сильвия была для него всего лишь безликим телом, с которым он удовлетворил свою физиологическую потребность.