Страница 54 из 86
Лукашину запомнилось его лицо: с маленькой родинкой пониже левой щеки, испуганное и нахальное, кривившееся в нервической усмешке, вызывающее и жалкое одновременно: дескать, не боюсь я вас, хотя блеск глаз выдавал обратное. Все они любят бравировать!
Под конвоем добермана Лукашин отвел парня на станцию и сдал дежурному оперуполномоченному. Поезд еще продолжал стоять.
Позднее Лукашину стали известны некоторые подробности из биографии задержанного. Оказался — из хорошей семьи, сын профессора. Вот поди угадай! Любвеобильная маменька немало давала сынку «на карманные расходы». Однако молодому бездельнику показалось и этого мало — решил «подработать». На допросе, на вопрос, для чего украл часы, он ответил с развязной ухмылкой: «Для пробы».
Каро помог разоблачить этого типа. С этого случая Лукашин проникся уважением к своему четвероногому товарищу и гордится им.
Сколько нужно вложить труда в собаку, чтобы получился вот такой Каро! Розыскная служба — самая сложная из всех собачьих профессий и требует большой дрессировки.
Сначала собаку учат находить вещь. Дадут понюхать, скажем, платок, потом спрячут в кучу других предметов и приказывают найти. Станет находить вещь — приучают делать «выборку» человека. Опять дадут понюхать что-нибудь, подведут к группе людей и требуют: укажи человека, которому принадлежит вещь.
Рассказывать — быстро; учить — куда медленнее. Раз за разом, ступенька за ступенькой осваивает сообразительное, послушное животное трудную науку, пока не научится даже по самому слабому запаху безошибочно отыскивать того, кто оставил его.
Восточноевропейская овчарка — тоже хорошая ищейка — ищет обстоятельно, деловито; доберман — нервен, возбудим, реагирует каждой жилкой! Подгонять его не требуется, скорей, наоборот, надо иной раз сдерживать.
А до чего старательный! Помнится, когда в первый раз на дрессировочной площадке влез по лестнице, Лукашин возьми да неосторожно махни рукой. Каро принял это за жест команды и в тот же миг спрыгнул оттуда. Покарябал нос. Хорошо — не покалечился!
Лукашин сам дрессировал Каро, учась в школе. Учился и дрессировал. Но всегда, когда обучаешь собаку сам, немного сомневаешься: а будет ли она работать так, как хотелось бы?
Каро доказал, что все сомнения излишни. И теперь Лукашин считает, что если Каро не найдет — значит, никто не найдет!
Со временем, когда в их послужном списке числилось уже несколько раскрытых дел, Лукашин, раздумывая о труде работников уголовного розыска, понял (об этом говорили и в школе, но тогда это была «теория», «абстрактность»), что главное даже не в том, что они возвращают похищенные вещи их законным владельцам. Неизмеримо важнее, что они борются с большим социальным злом.
4
Шуба с выдрой найдена в соседнем городе, изъята у продававшего ее гражданина и возвращена по принадлежности. Она уже была продана-перепродана неизвестно в которые по счету руки, и задержанный с нею резонно заявил, что не имеет к хищению никакого отношения. За недостатком улик — если не считать за вину, что он приторговывал на рынке, — его пришлось отпустить.
5
Три месяца грабитель не напоминал о себе. Можно было даже предположить, что он уехал куда-нибудь, чтобы замести следы. Хотя, заметим попутно, и в других городах его стали бы искать не менее усердно, чем там, где он совершил кражу.
Но вот — напомнил, как бы давая тем самым знать, что поединок, начавшийся между ним и Лукашиным. продолжается, что он не подавал признаков жизни, просто выдерживая некоторый срок.
По «почерку» — это несомненно он. Опять фигурирует пожарная лестница и, кроме того, еще одна деталь, уже совсем не оставляющая никаких сомнений.
Ночью по пожарной лестнице неизвестный проник в квартиру на третьем этаже. Открыл окно и влез. Опять был расчет на крепкий сон и невнимание к запорам. Но не учел одного — в квартире оказалась собака: сеттер-лаверак. Собака, правда, старая, уже глуховатая и с плохим чутьем. Потому, надо полагать, и услышала вора только тогда, когда он уже заявился в квартиру. Тем не менее, отважно вступила с ним в борьбу. Она напугала его, подняв шум. Отшвырнув ее ударом по голове, он распахнул выходную дверь, стремглав сбежал по лестнице вниз и был таков.
Собаку отходили. Характерные признаки ранения: кровоподтек и ссадины, расположенные по полукружью. Бесспорно то же орудие, которым была убита овчарка, охранявшая магазин.
6
«Специалист по пожарным лестницам», как уже успел мысленно прозвать неизвестного Лукашин, правонарушитель, орудующий в полночный час, подобно душегубу-разбойнику из классического романа прошлого, с кистенем в руке, — кто он?
Ответить на этот вопрос нелегко.
Не забудем, что действие происходит в большом, шумном городе с десятками фабрик и заводов, с населением, количество которого выражается шестизначной цифрой. Посмотрите, какой поток захлестывает его улицы, когда все спешат на работу! И вот где-то среди этой массы людей, один на сто тысяч, бродит человек-хищник, человек — враг человеческого общества.
Кто он?
Живет ли он здесь давно или приехал откуда-нибудь? Молод или стар? Хотя последнее отпадает, если учитывать ловкость, с какой ночной посетитель коммунальных квартир взбирается по любой лестнице, на любой этаж; но, судя по приемам, — «со стажем».
Может быть, он вышел по амнистии из мест заключения, где отбывал наказание за прошлые проступки. Ведь амнистия благодетельна для тех, кто оказался на скользкой дорожке по недомыслию, случайно и хочет исправиться. Для рецидивиста она — только выигрыш в азартной игре, нежданная возможность продолжать темные дела.
Поди поймай его! Трудная задача.
Лукашин часто пытается нарисовать себе его портрет, путем догадок и цепи умозаключений стараясь уяснить некоторые особенности его поведения, по куску материи представить, во что он может быть одет; прикидывает так и сяк, чтобы лучше, вернее суметь отличить того, по чьим следам они гоняются вот уже несколько месяцев.
Теплым весенним вечером, когда улицы и бульвары заполнены нарядно одетыми мужчинами и женщинами, Лукашину нравится пройтись по городу, раствориться в толпе, по привычке, которая стала второй натурой, незаметно приглядываясь к встречным прохожим, изучая их. Ему доставляет наслаждение сознавать, что и от его, Алексея Лукашина, усилий зависит, чтобы людям здесь жилось хорошо, спокойно, счастливо. Многих из них он знает в лицо. Как бы ни был велик город, всегда, когда долго живешь в нем, начинаешь многих узнавать в лицо, не будучи знакомым с ними. Лукашина так и тянет при встрече остановиться и сказать, приложив руку к козырьку фуражки: «Здравствуйте! Вы не знаете меня? А я вас знаю…»
У него вообще очень развита память на лица. Особенность профессии, ничего не поделаешь. Но как распознать среди многих и многих того, кто ничего не создал и не желает создавать, но тоже ходит тут же, сидит в кафе, гуляет?…
Нельзя подозревать каждого. Нет, нет! Так недолго стать мизантропом, человеконенавистником, который сам никого не любит и его никто не любит. А Лукашин любит людей. Именно заботой о них продиктовано существование его специальности.
Иной гражданин, никогда не помышлявший держать собаку для охраны собственной квартиры, даже и не подозревает, что, независимо от его воли и желания, вне поля его зрения, такая собака существует: стоит кому-либо посягнуть на его добро — она тотчас объявится, вместе с проводником устремится по следу похитителя.
Собака-ищейка — грозный противник правонарушителя. И, зная это, опытный жулик идет на тысячи ухищрений, стараясь всячески запутать, сбить ее со следа, использует транспорт: трамвай, троллейбус, автомобиль. Была бы возможность, полетел бы по воздуху; только бы не оставлять на асфальте запах своих подошв!
Так продолжается поединок, начавшийся однажды темной осенней ночью у разбитой магазинной витрины и еще теплого трупа собаки. Кто кого? Кто хитрее, лучше умеет учитывать ситуацию, кто дальновиднее? На одной стороне право и честь; на другой — изворотливость преступника, извращенный ум, порождаемый порочным образом жизни. Эта изворотливость, которую можно сравнить со скользкостью ужа, помогает неизвестному оставаться неуловимым, выходить сухим из самых рискованных положений. Ловок, не сразу упрячешь его за решетку!