Сияние. Остров теней

Ведь Стас был вооружен автоматом АКС-74У, прекрасным средством уничтожения живой силы на близких дистанциях. Он обменял автомат с доплатой на отцовский пистолет. Автомат был «грязным», замешанным в какой-то криминальной истории, а пистолет — «чистым», потому долго искать заинтересованного в сделке человека не пришлось. Не обращая внимания на врача, Стас подбегал к кроватям, скидывал их обитателей на пол, искал. Он уже углубился в центр палат, когда кто-то налетел со спины. Этот кто-то мог оказаться либо призывником (им не дают в клиниках вообще никаких препаратов кроме подмешанного в чай брома, потому они ведут себя как нормальные люди, не обожравшиеся таблеток галопередола и не обколотые аминазином), либо подследственным. Стас с рыком сбросил с себя противника, им оказался врач.

Но едва врач накинулся на вторгшегося вооруженного человека, началась настоящая суета. На Стаса налетело сразу несколько человек, кто-то вцепился в автомат, кто-то лупил по голове кулаком, кто-то пытался повалить, копошась в ногах. Дело плохо, подумал Стас и дал предупредительную очередь. Нападавшие бросились в стороны. Оказалось, что Стас пристрелил врача — тот лежал с дыркой в животе и хрипел, удивленно разглядывая промокающий кровью халат. Еще не осознав, что натворил, Стас крикнул нечто непонятное, потряс автоматом и тут увидел проклятое, ненавистное лицо Саимова.

— Гад! — проревел Стас как африканский лев, наводя оружие на убийцу сестры.

Но в то время, когда палец давил на курок, кто-то опять напал сзади. Автомат описал дугу, последняя пуля вошла в потолок. В ярости Стас развернулся, со всей силы ударил прикладом какого-то мужчину, и бросился за юркнувшим в коридор Саимовым. Там, в коридоре, путь ему героически решили преградить санитарки, просто пробежать мимо которых было невозможно. Тогда Стас расстрелял их.

Саимова он настиг в столовой, где несколькими выстрелами лишил жизни.

Такие события случились три с небольшим года назад. События, повергшие Стаса в лихорадку бессонницы и душевных терзаний. Он мучался не потому, что застрелил Саимова, а потому, что стал убийцей еще троих.

Стас раскаивался каждый день. Но найти спокойствие ему удалось только здесь, на острове. Потому что здесь вдруг появились другие проблемы, затмившие собой прежний грех.

— Я должен кое-что рассказать вам, — ни с того ни с сего, хрипло сказал Стас. — Раз уж мы тут столкнулись с живыми мертвецами, можно, думаю, поделиться самым сокровенным.

— Как ты первый раз онанировал на фотографию соседки? — приоткрыл Игорь глаза. — Избавь нас от этой пошлятины, я умоляю.

Сказал «а», говори и «б», горестно думал Стас. Внезапный порыв заставил его признаться в содеянном, ведь может быть тогда чувство великого греха ослабнет. Исповедь должна лечить душу, правильно?

— В прошлом я убил четырех человек, — выпалил Стас сразу же. — Из них трое ни в чем не виноваты.

Марина опешила, смотрела на Стаса с открытым ртом, будто громом пораженная. Зато Игорь, казалось, ничуть не удивился, но заинтересованно подался поближе:

— Ну-ка, ну-ка! Я ведь знал, что в тихом омуте черти водятся, джедай. Давай, раз начал, выкладывай, где и за что ты людей мочил. В Чечне?

— Нет, не в Чечне. В родном городе. В психбольнице.

— В дурдоме? — Игорь даже хохотнул. — И чем тебе не угодили те бедняги?

Пришлось собраться с силами, чтобы продолжить.

— Дело в том, что три с половиной года назад мою младшую сестру изнасиловали и убили. После смерти родителей, которые полетели в соседний город к друзьям и разбились при посадке самолета, сестра осталась у меня единственным родным человеком. Вы не представляете, как я любил ее, Таньку, как заботился о ней, старался оградить от всего плохого. Но не усмотрел, не оградил, и ее убили. Преступника нашли быстро, им оказался таджик, сумевший подкупить следствие и суд. Его признали невменяемым и направили на лечение в психиатрическую больницу.

— И ты решил казнить его.

— Да. Я сумел раздобыть автомат, проник в палату и расстрелял гада. Но во время борьбы я убил еще нескольких работников больницы. Кого-то случайно, кого-то — намеренно. Расстрелял из автомата в упор.

Почему так: бойцы в горячей точке стреляют по врагу, меняя рожок за рожком, и успевают уничтожить лишь одного, а здесь, в мирном городе, единственного рожка хватило на четыре трупа?

Стас утих. Игорь, внимательно слушавший, просто-таки веселился, хотя для веселья не существовало ни одной очевидной причины.

— Ну ты даешь, судья Дредд! Убить четверых человек за раз — это серьезно. А почему ты сейчас с нами?

— Как почему? — не понял вопроса Стас. — Мы ведь в крушение попали.

— Ну да, крушение, — кивнул Игорь. — Но как ты оказался на лайнере, когда за тобой такое дело? Ты должен сидеть где-нибудь в «Черном Дельфине», мотая пожизненный. Или ты в бегах?

— Нет, не в бегах. После нападения на больницу я приехал домой и лег спать. Думал, утром приедут за мной ребята из СОБРа. Но они не приехали ни утром, ни днем, ни последующими днями. По телевизору передали о случившемся, предлагали массу версий, почему это произошло, но… За мной так никто и не приехал.

— Следствие не рассматривало какого-то придурка в качестве подозреваемого, — дополнил Игорь. — Ну ты, брат, меня удивил. А я-то думаю, чего ты такой хмурый постоянно, будто кто-то тебе сильно напакостил. Оказалось, и тебе напакостили, и сам ты в долгу не остался. Это ж надо, порешить психа и докторов!..

— В общем, я думал, что должен был вам это сказать.

— А почему ты так решил?

— Потому что нет больше сил таскать этот груз. Я устал жить и знать, что являюсь убийцей. Я устал…

Игорь хотел бросить очередную колкость, но угомонился. Очень быстро он погрузился в собственные мысли, пока не огорошил присутствующих новой информацией.

— Я ведь тоже убийца, господа…

Стас поднял на него взгляд. Хотелось найти в глазах Игоря насмешку или шутку, но там была лишь печаль.

— Я сам детдомовец, — помолчав, начал рассказывать Игорь. — Детство прошло лихо, за ним наступила лихая молодость. После детдома отучился в профессиональном училище, сошелся с компанией парней, вместе с ними ступил на темную дорожку. Начинали с мелких краж, хулиганства, затем перешли на «крышевание» палаток, ларьков, фирмочек. Не работали, не учились, зато занимались рэкетом, разбоями. Настал определенный момент, когда нас потеснили другие парни, более крутые, прикрываемые и милицией, и властями. Так что пришлось искать новую нишу. Остановились на наркотиках.

— Ты был торговцем наркотиками?

— Точно, приятель. Мы торговали сначала мелкими партиями, едва сводя концы с концами. Затем перешли на более крупные, даже обзавелись кое-какими каналами на границе. Но в то время мы задолжали одному местному воротиле, Каю, довольно крупную сумму. В общем, Кай прижал нас и заставил выполнить рискованную работу: привезти в Россию крупную партию чистейшего афганского героина. У нас не было выбора — согласились. Я с приятелем отправился в Афганистан, а еще два друга должны были помогать нам на границе. Но мы решили кое-как подкорректировать задание. Короче, мы тащили на себе по двадцать пять килограмм героина в течение месяца, обходя секреты и кордоны, кое-как проникли в Россию и не попались пограничникам. А затем подменили героин, запихав в рюкзаки дерьмо уже худшего качества.

— И принесли заказчику.

— И принесли заказчику, — кивнул Игорь. — Поначалу все шло как на мази, никто и не догадался, что героин подменен. Но рано или поздно любая тайна становится достоянием гласности. Нас раскусили, когда мы славно жили в другом городе, подальше от Кая. И устроили охоту. Однажды нам на хвост, пока мы колесили по ночному городу, сел черный джип. Оказалось, что в нем мордовороты Кая. Мы сумели оторваться и вроде как залегли на дно, но на следующее утро я узнал, что все мои друзья убиты. — Игорь вздохнул. — Вряд ли Кай хотел нас всех мочить, ведь он знал, что мы пока не продали героин. У нас было пятьдесят кило этой проклятой дряни стоимостью хрен знает во сколько долларов. Потерять такое добро Кай не желал.